Испытание близнецов - Уэйс Маргарет - Страница 62

Инстинктивно Даламар прижал руки к груди, где продолжали кровоточить пять глубоких ран, навечно выжженных Рейстлином в его плоти. Одновременно он вдруг почувствовал, что в его мозг как будто заглянули глаза шалафи – золотистые, непроницаемо-блестящие, равнодушные и смертельно опасные.

Даламар отпрянул назад и съежился в кресле.

«Могучая магия окружает и защищает меня, – твердил он себе, пытаясь успокоиться. – Я в достаточной степени овладел Искусством, и, хотя я не так одарен, как шалафи, но сумею постоять за себя, когда Рейстлин, израненный и ослабевший, появится в нашем мире. Да что там говорить – после схватки с Властительницей он должен быть едва жив, и уничтожить его будет легче легкого!»

Даламар сжал кулаки и с силой опустил их на подлокотники кресла.

«Тогда почему я буквально задыхаюсь от страха?» – требовательно спросил он себя.

Над дверью звякнул серебряный колокольчик, и Даламар вскочил с кресла, чувствуя, как воображаемая боязнь уступает место страху вполне реальному. Этот осязаемый страх заставил напрячься его тело, сердце стучать реже, а кровь – медленней течь по жилам. Темная тень неизвестности исчезла из его разума, и темный эльф овладел собой.

Звонок означал, что в Башню кто-то проник. Кто-то сумел преодолеть страшную Рощу и стоял теперь перед самыми воротами. В других обстоятельствах Даламар, прочтя коротенькое заклинание, покинул бы лабораторию немедленно, дабы самому встретить незваного гостя, однако сейчас он не смел оставить Врата без присмотра ни на секунду.

Посмотрев на страшные Врата, темный эльф кивнул самому себе. Нет, ему вовсе не почудилось, что глаза драконов мерцают в полумраке. Даже пустота внутри Врат зашевелилась в тревоге, и по ее поверхности пробежала какая-то рябь.

Он никак не может теперь покинуть лабораторию. Придется положиться на стражей Башни.

И все же темный эльф не мог усидеть на месте. Подойдя к двери, Даламар наклонил голову и стал слушать. Ему показалось, что снизу донеслись придушенный вскрик и звон стали. Затем снова наступила тишина. Как ни прислушивался Даламар, как ни сдерживал дыхание – он не смог разобрать ничего, кроме ударов собственного сердца.

Темный эльф вздохнул. Должно быть, стражи Башни уже справились со своей задачей. Подумав об этом, Даламар отвернулся от двери и подошел к окну" однако за это время дым стал еще плотнее, и он ничего не увидел. Где-то вдали прогрохотал гром, а может быть взрыв.

Неожиданно Даламар поймал себя на том, что все еще думает, кто бы мог быть там, внизу? Возможно кто-то из драконидов, одуревший от крови и жаждущий новых убийств? При большом везении кто-нибудь из них мог бы случайно преодолеть Рощу...

«Это не имеет значения», – холодно оборвал себя Даламар. Когда все закончится, он, наверное, сможет спуститься вниз и посмотреть на труп.

– Даламар!

При звуке этого голоса страх и надежда овладели им, и сердце темного эльфа подпрыгнуло.

– Будь осторожен, мой друг, – вслух сказал себе Даламар. – Она предала своего брата, предала и тебя самого. Не вздумай доверять ей!

И все же его руки тряслись, когда он торопливо шел через лабораторию к двери.

– Даламар!

Несомненно, это ее голос, хоть и искаженный болью и страхом...

Неожиданно о дверь лаборатории с внешней стороны что-то тупо ударилось, и послышался шорох сползающего на пол тела.

– Даламар... – тихо позвала из-за двери Китиара.

Когда темный эльф взялся уже за ручку двери, глаза драконов за его спиной ослепительно вспыхнули рубиновым, изумрудным, голубым, белым и черным огнями.

– Даламар... – прошептала Китиара слабеющим голосом. – Я...пришла тебе помочь...

Темный эльф осторожно открыл дверь лаборатории. Молодая женщина лежала на полу у его ног. При виде ее Даламар ахнул.

Если Китиара и была одета в доспехи, то теперь стальная кольчуга и латы были сорваны с нее, причем явно не человеческими руками. На смуглой коже чернели следы когтей. Плотное, облегающее белье черного шелка, которое воительница носила под доспехами, превратилось в лохмотья, обнажая полные груди и исцарапанный плоский живот. Кровь сочилась из глубокой раны на ноге, а грубые кожаные башмаки были изорваны в клочья. И все же Китиара смотрела на него ясными глазами, в которых не было ни капли страха. В руке она сжимала «слезу ночи» – черный алмаз, который дал ей Рейстлин для защиты от ужасов Шойкановой Рощи.

– Еле прошла, – прошептала Китиара, и ее губы слегка раздвинулись в чарующей кривой улыбке, при виде которой Даламар почувствовал, что кровь его забурлила. Воительница протянула руку:

– Я пришла к тебе. Помоги мне встать...Даламар протянул ей свою руку.

Поднявшись, Китиара немедленно прижалась к нему, и темный эльф почувствовал, что она вся дрожит. Зная, что за яд течет сейчас по ее венам вместе с кровью, Даламар нахмурился и покачал головой.

Обняв молодую женщину за плечи, темный эльф втащил ее в лабораторию и захлопнул за собой дверь.

Китиара вдруг повисла на нем всей своей тяжестью и закатила глаза.

– О Даламар... – прошептала она, и темный эльф понял, что сейчас она потеряет сознание. Чтобы удержать ей, он обнял молодую женщину обеими руками.

Китиара положила голову ему на грудь и с облегчением вздохнула.

Продолжая прижимать девушку к себе, Даламар почувствовал легкий запах ее волос – странную смесь благовоний и стали. Молодое тело затрепетало в его руках, и темный эльф сжал его еще крепче. Китиара открыла глаза и посмотрела на него.

– О-о, – простонала она. – Мне уже лучше...Ее руки медленно скользнули куда-то вниз. Даламар слишком поздно заметил, как сверкнули карие глаза и как страшно искривились полуоткрытые губы. Плечо Китиары совершило быстрое движение, и темный эльф почувствовал, как между его ребер входит острая сталь ножа.

– Итак, мы сделали это! – прокричал Карамон, глядя вниз на темные верхушки деревьев страшной Шойкановой Рощи, над которыми Цитадель в это время проплывала.

– Да, пока все идет как надо, – согласился с ним Танис и вздрогнул. Даже на такой высоте он чувствовал исходящие от деревьев пронзительный холод и волны ледяной ненависти, словно хранители Башни стремились дотянуться до них и сбросить вниз. С огромным трудом полуэльф заставил себя отвлечься и перевести взгляд на вершину Башни.

– Если удастся подлететь ближе, – крикнул он Карамону, пытаясь перекричать вой невесть откуда взявшегося ветра, – можно спрыгнуть на галерею, что идет вокруг верхней части Башни.

– Это Галерея Смерти, – мрачно откликнулся Карамон.

– Что?

– Галерея Смерти, – повторил гигант, придвигаясь ближе к краю площадки и продолжая вглядываться вниз. Деревья Шойкановой Рощи казались с высоты застывшим зловещим зеленым морем. Даже ветер не осмеливался потревожить их угрюмое и опасное спокойствие. – Это здесь стоял маг, который проклял Башню, – так рассказывал мне Рейстлин. И именно отсюда он бросился вниз.

– Какое замечательное, веселое местечко, – пробормотал Танис в бороду.

Цитадель как раз попала в облака дыма, и жуткий лес внизу практически исчез из виду. Полуэльф старался не думать о битве, идущей сейчас в городе, однако даже дым не помешал ему заметить объятый пламенем храм Паладайна.

– Ты, конечно, понимаешь, – прокричал Танис, вставая рядом с гигантом на краю площадки и беря друга за плечо, – что Тас может врезаться вместе с крепостью прямо в Башню?

– До сих пор боги были на нашей стороне, – ответил Карамон.

Танис заморгал, недоумевая, не ослышался ли он.

– Что-то ты говоришь совсем не так, как говорил Карамон, которого я знал раньше, – весельчак и оптимист, – вымолвил он наконец и ухмыльнулся.

– Тот Карамон умер, – ровным голосом ответил гигант, не отрывая взгляда от приближающейся Башни.

Танис перестал улыбаться и вздохнул.

– Прости, – только и сказал он, неуклюже похлопав воина по плечу.

Карамон повернулся к нему и взглянул на Таниса пронзительными чистыми глазами.