Час близнецов - Уэйс Маргарет - Страница 109

Потом он немного успокоился. Рейстлин ждал его. Рейсшин нуждался в нем, вернее, он нуждался в «опытном, закаленном бойце». Наверняка он позаботится о том, чтобы Карамону хватило времени победить в сегодняшней схватке и добраться до того места, где дожидается маг. Или проиграть… Что ж, тогда маг найдет ему достойную замену.

Тем не менее Карамон испытал огромное облегчение, когда толчки прекратились. Трибуны чуть стихли, и до слуха воина донесся голос Арака, который объявлял о начале финального боя.

— Некогда они сражались в одной команде, дамы и господа, и, как вы знаете, это была лучшая команда за многие годы. Не раз вы видели, как кто-то из них подвергал свою жизнь опасности, чтобы спасти партнера. Они сроднились между собой, они стали как братья… — Карамон поморщился, словно от боли. — Но теперь они стали лютыми врагами. Это произошло потому, дамы и господа, что, когда речь заходит о свободе, о богатстве, о победе в этих величайших Играх, в конце концов любовь и дружба отступают на второй план. Вы можете быть уверены, что за победу они согласны на все и уже не пощадят друг друга. Эта битва — битва не на жизнь, а на смерть между морской женщиной Киири, Перагасом с Эргота, Карамоном Непобедимым и Рыжим Минотавром. Для каждого из них есть только два пути — или победить, или погибнуть!

Публика отозвалась радостными воплями. Несмотря на то что мало кто верил в реальность смертей на Играх, всем нравилось, когда их убеждали в противном. Тут на арену вышел Рыжий Минотавр с презрительной гримасой на заросшем шерстью лице, и восторженный гул стал еще громче. Киири с Перагасом проводили противника взглядами, затем оглядели его трезубец и многозначительно кивнули друг другу. Рука Киири стиснула рукоять кинжала.

Карамон почувствовал, как под его ногами снова вздрогнула земля, и в это время Арак выкрикнул его имя. Финальные Игры начались.

Тассельхоф тоже почувствовал толчки и вначале решил, что это не на шутку разыгралось его воображение, ибо насколько он себе представлял гнев богов, тот обязательно должен был сопровождаться чем-то подобным. Затем он увидел, как перед ним раскачиваются тяжелые портьеры, и понял, что земля дрожит на самом деле.

— Запускай магическое устройство! — прозвучал в его голове чей-то голос, и кендер нащупал на полу оброненный жезл.

Бормоча себе под нос инструкции, он принялся за работу.

— Бег времен беспрерывный замедлить нельзя… Надо повернуть устройство вот так. Потом что? Вот: Но можно их обогнать…

Кендер сдвинул вдоль рукоятки жезла обернутую вокруг нее золотую цепочку, так что она плотными кольцами собралась у шарообразного украшения на его конце.

Увидев, что все получается как надо, Тас продолжил работу.

— А если захочешь вернуться назад, — надо убедиться, что цепочка свободно навита на черенке. Я хочу изменить время, и что я для этого делаю? Для этого крепко возьмись за концы… и в разные стороны их разведи…

Кендер крепко взялся за концы жезла и, подняв устройство над головой, повернул их, как показывал Рейстлин. Поскольку все шло в соответствии со словами мага, Тас вправе был ожидать, что «зацепятся верно детали», однако что-то было явно не так.

Крупный сверкающий бриллиант вывалился из навершия жезла и ударил кендера по носу. За ним посыпались более мелкие самоцветы, так что вскоре Тас очутился под настоящим дождем из драгоценных камней.

— Что такое? — В полутьме Тас попытался рассмотреть скипетр и понять, что же с ним случилось. В отчаянии он повернул концы жезла в обратном направлении, и дождь драгоценностей превратился в град. Алмазы и сапфиры, изумруды и сердолики сыпались и сыпались на пол, разнося вокруг хрустальный мелодичный звон.

Тассельхофу почему-то казалось, что волшебное устройство Пар-Салиана должно работать как-то иначе, а не рассыпаться у него в руках, хотя, когда имеешь дело с магическими игрушками, ни в чем нельзя быль уверенным полностью.

Некоторое время он тупо глядел на россыпи драгоценных камней у себя под ногами и ожидал обещанного голубого луча.

Каменный пол внезапно подпрыгнул, и Тас, не удержавшись на ногах, вывалился из своего убежища в Священную Келью. Он упал у самых ног Короля-Жреца, но тот не заметил кендера.

Правитель смотрел поверх него, с удивительной беспечностью любуясь раскачивающимися портьерами и крошечными трещинами, которые, словно змеиный выводок, разбежались по мраморному алтарю. Наконец он улыбнулся с таким видом, словно увидел долгожданный знак богов, и быстро пошел к выходу, прочь из Священной Кельи.

— Нет! — простонал Тас, сжимая в руках остатки магического жезла, которые на глазах продолжали разваливаться на части. Рукоять рассоединилась, золотая цепь скользнула между пальцев и со звоном упала на пол. Тассельхоф, с трудом удерживая равновесие на вздрагивающем полу, медленно поднялся на ноги. В руке он держал несколько алмазов — все, что осталось от жезла Пар-Салиана.

— Что я наделал! — ужаснулся он. — Но я же следовал инструкциям Рейстлина!

Я все сделал правильно!..

Внезапно кендера осенила страшная догадка. На глазах у него выступили слезы, и блестящие камни на полу смазались и поплыли.

— Он был так добр со мною, так терпелив, — пробормотал Тас. — Он заставил меня повторить инструкции несколько раз — он хотел увериться, что я ничего не перепутаю. Я и не перепутал…

Кендер в отчаянии зажмурил глаза, страстно желая, чтобы, когда он откроет их, все происшедшее оказалось просто дурным сном.

Однако это был не сон.

— Он специально сделал так, чтобы я сломал устройство! — всхлипнул Тас. — Но зачем? Чтобы навсегда оставить нас в прошлом? Чтобы мы умерли? Но я же сам слышал, что ему нужна Крисания! Маги в Башне так и говорили… — Тас быстро обернулся. — Крисания!

Жрица была здесь, но она не видела и не слышала кендера. Неподвижно глядя перед собой, она по-прежнему стояла на коленях, хотя пол Кельи ходил ходуном, а алтарь грозил вот-вот рассыпаться. Серые глаза Крисании грозно мерцали, а руки, молитвенно сложенные у груди, были крепко стиснуты.

Губы ее беззвучно шевелились. Неужели она молилась? Тас юркнул за портьеры и принялся собирать драгоценные остатки магического жезла в кошелек. Потом он подобрал золотую цепь, которая едва не провалилась в расколовшую пол трещину, и складную трубку, служившую рукоятью скипетра. Надежно затянув горловину кошелька, кендер в последний раз оглядел пол и вернулся к жрице.

— Госпожа Крисания! — остановившись прямо перед ней, негромко позвал он.

Тас не хотел мешать ее молитвам, однако инстинкт подсказывал ему, что нужно торопиться.

— Госпожа Крисания! — повторил он громче, так как жрица по-прежнему не замечала его.

Глядя на ее губы, Тас прочел по ним невысказанные мольбы.

— Я знаю, — говорили губы Крисании, — я знаю, в чем его ошибка! Пусть боги дадут мне то, в чем отказали ему! Судорожно вздохнув, Крисания опустила голову.

— Благодарю тебя, Паладайн! — услышал Тас ее шепот. — Благодарю!

С этими словами Крисания поднялась с колен. Оглядевшись с некоторым удивлением по сторонам, она наконец заметила зловещую пляску стен и пола.

— Крисания! — воскликнул Тас и потянул жрицу за рукав ее белой мантии (темный плащ она давно сбросила). — Я сломал его, Крисания! Устройство Пар-Салиана, наш единственный шанс вернуться домой!.. Но я не хотел, это было подстроено! Бедный Карамон! Ты должна помочь мне, Крисания! Идем к Рейстлину, поговорим с ним! Заставь его починить жезл!

Жрица удостоила кендера невидящим взглядом, словно он был незнакомцем, приставшим к ней на улице.

— Рейстлин? — пробормотала она, осторожно, но решительно высвобождая рукав из пальцев Таса. — Ну конечно же, Рейстлин! Он пытался объяснить мне, а я не стала слушать. Но теперь я знаю, знаю правду!

Оттолкнув кендера, Крисания подобрала подол мантии и стремительно выбежала из Кельи. И в тот же миг весь Храм вновь вздрогнул до самого основания.