Таинственный воин - Хикмэн Лора - Страница 10

Эдана с облегчением сняла священную корону, знак ее сана, и передала тяжелую реликвию одному из своих аботов. Всякий раз, когда она носила корону на церемонии, у нее болела голова, но это было не просто украшение, а символ власти закона. Закона Васски, напомнила она себе с улыбкой, — поэтому важно, чтобы при виде драгоценности все помнили: перед ними первосвященница.

— Спасибо, брат, — сказала она с отработанным скромным видом монаху, который осторожно принял корону. Ее слова пробудили негромкое эхо в огромной главной часовне. — Пусть ее немедленно уложат. Все готово для путешествия?

— Да, преосвященная госпожа, — ответил абот, не поднимая глаз. — Караван в вашем распоряжении, как вы приказали. Все готово.

— Я рада, — сказала она, думая, что чем быстрее они уберутся из этого захолустного рыбного рынка, тем лучше.

Она скучала по своей постели и по более светской части своих обязанностей. Поездка была утомительной, хотя и необходимой... Да, в необходимости ее Эдана не сомневалась.

Она повернулась к другому стражнику и заявила:

— Мне хотелось бы видеть господина инквизитора.

— Я немедленно приведу его, преосвященная госпожа.

Подобный приказ абот слышал не впервые и прекрасно помнил, что послушание — лучшая часть доблести.

Эдана подняла глаза, посмотрев на сводчатый потолок. Сквозь цветное стекло купола струился солнечный свет. Ей говорили, что в полдень Кат-Драконис выглядит впечатляюще — лучи солнца зажигают радуги в трансептах[1], нефе[2] и апсиде[3]. Она всем сердцем надеялась, что к тому моменту, когда это произойдет, ее здесь уже не будет.

Здешний Кат-Драконис, в общем-то, был маленьким и не очень обустроенным. Она видела храмы куда лучше в более крупных портах Драконьей Глуши, не говоря уже о великолепных храмах Хрунарда. Печально, что это здание для здешнего народа олицетворяет величие Васски. Прошлой ночью, когда Эдана сюда прибыла, местные стражи и священники ордена Нобис чуть не сошли с ума от счастья, и все равно ее свите пришлось переночевать в прибрежной деревушке под названием Подветренный в двенадцати милях отсюда. Ей едва удалось убедить священников не уступать ей свои комнаты. Конечно, она настаивала на этом отчасти из вежливости, но прежде всего — из-за обилия блох и сквозняков в их комнатушках.

«Хотя, — грустно напомнила себе Эдана, — здешние священники просто не знают другой жизни».

Абот уже шагал обратно из глубины апсиды, а рядом с ним шел высокий и худой человек в слишком длинной черной мантии, отделанной пурпуром, на ходу пытавшийся расправить свое одеяние. Его тонкие и светлые, как солома, волосы торчали во все стороны.

— Ах, господин Траггет, — улыбнулась Эдана. — Добро пожаловать, наш достопочтенный инквизитор.

— Счастлив находиться рядом с вами, преосвященная госпожа, — ответил Траггет.

— Поздравляю с недавним назначением, — сказала Эдана. — Оно досталось вам по праву, хотя, как вижу, мантия вашего предшественника слегка вам велика.

Вечно хмурое лицо молодого человека внезапно озарила смущенная улыбка.

— Да, преосвященная госпожа, я занял пост большого человека.

Эдана тоже улыбнулась.

— Что ж, мы позаботимся о том, чтобы по возвращении в Хрунард портные сшили вам более подходящую мантию.

Инквизитор с благодарностью кивнул.

Эдана с минуту молча смотрела на него, потом тихо приказала абот-секам:

— Оставьте нас.

Аботы тихо отступили в дальние углы Кат-Дракониса. Эдана больше не видела их, но знала — оттуда они наблюдают за ней. Их клятва обязывала их молчать и хранить ее тайны, но осторожность никогда не была лишней.

Она медленно зашагала между скамьями в нефе, инквизитор двинулся рядом с ней.

— Ты нашел то, что искал? — тихо спросила Эдана.

Повисшая между ними тишина, казалось, длилась куда дольше, чем время, отмеренное их шагами.

— Я не уверен, преосвященная госпожа, — ответил он.

— Не уверен? — Эдана зловеще прищурилась. — Как прикажешь это понимать, Траггет? Ты потащил меня через пролив Хадрана, заманил в эту кучу хижин, которую здешние жители почему-то называют городом, и теперь говоришь, что не уверен?

— Достопочтенная Мать Пир, — осторожно начал Траггет. — Избранники, конечно, уже в пути, но прежде чем рассмотреть наш улов повнимательней, я хотел бы покинуть этот городок. Не стоит заниматься ими слишком близко отсюда. В конце концов, именно то, что вы увидели в сонном дыму, заставило нас выйти на эту охоту.

— Верно. — Эдана скривилась. — Но именно ты привел нас в эти края. Почему ты решил поохотиться здесь?

— В том состоит мое призвание, достопочтенная, — сказал Траггет, опустив глаза.

— Вот именно, — холодно подтвердила она.

Беркита пробежала через мастерскую и ворвалась в комнату с наковальней.

На мгновение она замерла там, где они с Галеном часто стояли вместе. Она все еще чувствовала его рядом с собой, вдыхала уже рассеявшийся запах его волос, ощущала призрачные прикосновения.

Ей хотелось рухнуть на пол и умереть. Но где-то в огромном мире все еще жил Гален, поэтому ей надо было держаться.

Гален пропал — затерялся в мире, который внезапно оказался куда больше и страшнее, чем раньше казалось Берките. За пределами ее городка лежало царство полузабытых имен и запутанных легенд. Ей надо было идти к Галену. Ей надо было найти и спасти его, а она не знала, как это сделать и с чего начать.

Только один друг мог ей в этом помочь.

— Сефас! — позвала она охрипшим от криков голосом. — Сефас, где ты?

Звякнул металл.

— Сефас! Во имя Когтя, ответь мне!

Ее уже трясло.

Внезапно одна из каменных плиток пола подалась вверх. Беркита отпрыгнула и удивленно воззрилась на внезапно открывшееся возле ее ног отверстие.

— Вот тебе и тайные пещеры, да? — Сефас ловко вылез из дыры. — Больше тута укрытие не понадобится.

Гном уже успел переодеться. Беркита недавно видела странного коротышку на краю толпы на площади — такой невероятный наряд трудно было не заметить. Но теперь на нем был коричневый кожаный жилет и объемистый дорожный плащ; через плечо и широкую волосатую грудь висела скатка — хоть и человеческое изобретение, оно пришлось Сефасу по душе. Прямые волосы гнома были взлохмачены еще больше обычного.

— Да, жаль мне тебя. — Сефас начал собирать дорожные припасы. Ощупью двигаясь по задней комнате, он достал из укромных мест несколько кусков сушеного мяса и сложил в промасленный кожаный мешок. — И Галена тоже жалко. Сделаю для парня, что смогу. Если не удастся, принесу домой его кости.

— Куда они его повезут? — спросила Беркита.

— Далеко, — ответил Сефас, продолжая ощупывать предметы на полке и складывать некоторые из них в мешок. — Гален сейчас едет по дороге крови. Она, как вена, стремится в сердце — Хрунард. В Энлунде зияет кровавая рана. Сефас на Энлундской равнине учуял железо в пролитой крови.

— Хрунард? — охнула женщина. — Это же за заливом!

— За заливом? Да. — Гном продолжал сборы. — Только начало дороги тута. Я вволю пошастал по свету, госпожа Арвад. Я ходил под светом горящих звезд! Я бывал за руинами Митанласа, за самой Пустошью! Ваши сказки о драконах в тех краях — не просто сказки. Их крылья разгоняют облака в Хрунарде! Их дыхание сжигает тамошние камни!

Беркита шумно вдохнула.

— Как нам туда попасть?

Гном замер — и после долгого молчания затрясся от рокочущего хохота.

— Нам? Никаких «нам», госпожа! Это Сефас отправится в путь!

— Нет, Сефас. — Беркита шагнула вперед, с каждым мгновением ее решимость росла. — Нет, я пойду с тобой.

Гном повернулся в ту сторону, где стояла женщина. Он не видел ее, но гномам полагалось смотреть на важных особ в то время, как те говорили, — это придавало сказанному большее значение.