Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - Юй Ли - Страница 27

— Место, где я сейчас пребываю, — проходной двор! Там крайне неудобно. Очевидно, придется делать у вас!

Они договорились, и старый знахарь с благодарностью взял наконец подарок сюцая. Затем он достал особую книгу, в которой определил подходящий день для операции. Он выбрал день под знаком огня, так как мужская сила Ян, как известно, относится именно к этому знаку. Когда огонь ярко пылает, сила Ян находится в зените. Вэйян в радостном расположении духа простился со знахарем.

Вот в этот именно день и родился корень зла и несчастий, которые сопровождали потом Вэйяна всю его жизнь. Это значит, что никто в Поднебесной не должен алчно стремиться овладеть спальным искусством, ибо оно способно полностью разрушить учение об укреплении души. Так не бывает, что искусство любви, к коему человек стремится всем своим сердцем, чтобы доставить удовольствие и себе, и женам своим, не вело бы к распутству и к порче чужих женщин.

Заключение.

Итак, автор остановил свое внимание на Вэйяне, который однажды узнал, что мужскую природу, если она мелка и ничтожна, можно легко изменить. Автор рассказал о его дальнейшем преображении и поведал о распутстве героя, которое способно привести читателя в трепет и великое смущение. Автор намекает на нежданные последствия и тем самым отвращает читателя от подобных действий. Разве он не прочтет те места, где говорится о женщинах? Однако после такого чтения любой ветротекучий муж может оказаться праведником и образцом высокой морали. Теперь он взирает округ холодным взглядом. Автор описал все эти картины, преследуя особую цель, что говорит о его тонкой и глубокой идее. Если бы Вэйян вдруг одумался и, как говорится, сменил свою колею, его имени и благополучию вряд ли был бы нанесен большой ущерб, так как его скрытые достоинства остались бы непоколебленными. Что до его жен и наложниц, то они, разумеется, не впали бы в грех блуда. Отсюда следует, что даже очень дурной человек, если он вовремя одумается и оглянется назад, способен увидеть брег спасения. Однако надобно помнить: изменить свои мысли порой уже невозможно!

Читая сию книгу, останови свой взгляд на указанном месте — и ты сразу же почувствуешь в грубом вкусе финика тонкий аромат оливы. Нет, вовсе не в конце книги таится сокровенный замысел автора, но именно здесь!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы уже рассказали, что Полуночник, простившись со знахарем, вернулся в храм. Эту ночь он провел в унылом одиночестве, которое, однако, скрашивала (правда, очень слабо) мысль о будущих победах, кои он, возможно, одержит над прекрасными девами после своего преображения. Предчувствие блистательных деяний, сладко бередившее его душу, очень скоро породило страстное желание, которое наш сюцай не в силах был сдержать. Он кликнул мальчика-слугу и повлек его на ложе, как деву, дабы насытить свой любовный голод. Надо вам знать, что у Полуночника было двое слуг: один Шусы, что значит Книжный Короб, а второй Цзяньцяо — Ножны Меча. Поскольку Шусы (ему в ту пору исполнилось уже шестнадцать) был немного знаком с грамотой, хозяин поручил ему хранение книг. Словом, юноша играл роль короба, или корзины для книг, почему и получил свое прозвание. Восемнадцатилетнему Цзяньцяо хозяин поручил свой меч, к тому же юноша нередко играл роль своеобразного футляра для оружия, отчего и получил свое прозвание. Оба молодых человека были необычайно хороши собой и походили на прелестных дев. И все же Цзяньцяо был лишен той тонкой прелести, которая присуща всякой деве, поэтому хозяину не всегда удавалось получить полное удовольствие, что, впрочем, не мешало ему склонять юношу к частым развлечениям. Второй слуга был малым на редкость смышленым и лукавым. Чтобы потрафить своему хозяину он был готов в любое время, как говорится, увлечь его в дальнюю залу», — что, впрочем, нередко делает и дама, — или проказник вдруг издавал страстные вопли, чем доставлял хозяину несказанную радость, наполнял его душу нежностью к своему юному другу. Неудивительно, что в тот вечер Вэйян, отвергнув Ножны Меча, привлек к себе Шусы — Книжный Короб. Когда взаимным ласкам наступил конец, Шусы сказал:

— Хозяин! В последнее время вы, мечтая о красавицах, нас совсем забыли. Почему же нынче вы снова одарили нас своею милостью?

— О, этот вечер, можно сказать, прощальный!

— Как прощальный? — изумился отрок — Неужто вы решили нас продать?

— Что ты? Могу ли я расстаться с вами? — успокоил его хозяин. — Говоря о расставании, я имел в виду совсем другое! С вами прощается сила Ян, ибо я решил ее преобразовать! Ей впредь будет не дозволено приближаться к «покоям дальним»! — И Вэйян, не скрывая ничего, рассказал Шусы о своем решении.

— Теперь мне все понятно! После такого преображенья ваша сила стократно возрастет, а потому ее способна будет выдержать лишь дева очень крепкая. К «дальней зале» путь заказан!

— Это верно!

— Хозяин! — вдруг вскричал слуга. — Теперь, когда вы часто будете встречаться с женщинами, вам не обойтись без помощи слуги. Умоляю вас, возьмите меня с собой. Вам все равно не справиться со всеми сразу — их будет слишком много, — оставьте для меня хотя б одну. Ох, как давно мечтаю я ощутить женский аромат, почувствовать, как говорится, новый вкус. Вот тогда я смогу сказать, что вполне достоин господина — искусника в проказах ветра и луны!

— Сделать это очень просто! — успокоил юношу Вэйян. — Как говорят: «У сытого генерала не бывает голодных солдат!» Дамы знатные разделят ложе с самим хозяином, ну а слуге достанутся служанки. Можешь спать хоть с дюжиной!

— Значит, мы не расстаемся?! Вы не прощаетесь со мной! — вскричал счастливый служка.

Свеча, похожая на древесный сучок, оплыла влажным воском в последний раз. Вэйян уснул.

На следующий день Полуночник приобрел кобеля и суку, видом крепких и свирепых, но поместил их порознь, а не вместе. В тот же день он отправился к знахарю, который проживал в одном безлюдном месте. Посторонние сюда обычно не заходили, а потому в доме ворожея удобно было свершать тайные дела. Шусы тащил на поводках двух псов, Цзяньцяо нес в коробах разные закуски.

Знахарь перво-наперво достал обезболивающее зелье и без промедления приложил к нужному месту которое предстояло оперировать. От зелья тело стало покалывать, как это часто бывает, когда на кожу брызнут ледяной водой, потом это место онемело, словно отмерло и стало нечувствительно к боли. Щипли его, коли — никакого ощущенья. У Вэйяна полегчало на душе: значит, во время операции он не испытает никаких мучений. Тем временем слуги приготовили закуски и вино. Вэйян со знахарем сели за стол.

По указанию ворожея слуги свели собак. Животные, как водится, бросились друг к дружке, не ведая, само собой, о злоковарных замыслах людей. В разгар собачьей свадьбы ворожей вдруг приказал растащить собак Слуги с силой потянули за поводки. Псы недовольно лаяли — видно, не хотели расставаться, и рвались друг к другу, собираясь вновь сцепиться. И в этот момент знахарь, поднявшись, одним взмахом острого ножа отсек у самца кусочек плоти и быстро, почти мгновенно расчленил его на четыре длинные полоски. Без промедления он сделал Вэйяну столько же надрезов на коже и в каждый вложил полоску собачьей ткани, еще хранившей жар. Затем присыпал надрезы снадобьем линдань и крепко замотал рану платком. Хозяин и гость вернулись к трапезе.

Вэйян остался у ворожея на ночь. Старый знахарь в задушевной беседе поведал ему тайны любовных битв, а на следующий день Вэйян отправился к себе, где ему было положено в течение трех лун ждать полного выздоровления. Весь этот срок Вэйян твердо соблюдал все запреты, не разрешая себе даже одним глазком взглянуть на преображенные места. Само собой, о любовных утехах он сейчас не вспоминал. Но вот промчались три луны, и он, сняв тряпицу с раны, обмыл ее водой и со вниманьем осмотрел преображенное место. Из груди его вырвался радостный вопль.