Вкус яблока - Хиккетс Роберта - Страница 46

Злость ее постепенно улетучивалась, уступая место грусти.

— Ах, мой верный Адам! Не жить же тебе здесь всю жизнь. Ты человек военный. Дадут приказ ехать в другой город, уедешь. А я останусь в Стампе. И хотела бы снова выйти замуж. А для этого нужно встречаться с мужчинами. И с некоторыми из них спать. Так что большое тебе спасибо за науку. Я теперь буду более осторожна. — Она наконец-то обошла его и, подойдя к двери, бросила: — Одевайся и марш вниз. Приготовлю что-нибудь поесть. — И вышла из комнаты.

Спокойствие, только спокойствие, стиснув зубы, стараясь дышать ровно, приказал озадаченный мужчина. Сегодня вечером пнул со всей силы стул, к счастью, не сломав ни его ножку, ни собственную ногу. Ведь умеет сдерживать свои чувства, а сейчас опять возникло непреодолимое желание — да такое сильное, что весь затрясся — что-нибудь шарахнуть. Но не биться же головой о стену или крушить мебель! Ничего этим не добьешься, только кости переломаешь.

Но если Мэйбл и вправду думает, что он позволит ей развлекаться с другими мужчинами, то это просто идиотизм!

Впрочем, это ее дело, решил Гард, внезапно успокаиваясь. Кто он такой, чтобы запрещать ей? Какое право имеет вмешиваться в ее жизнь? Он всего лишь проводит с ней время, и только. Сам ведь этого хотел! Поболтать, погулять, позаниматься любовью… А когда надоест, уйдет в любой момент, без малейшего сожаления.

Как хорошо! Ничто не связывает! Нет ни прав, ни обязанностей.

Так что может переспать со всем городом по очереди. Только вряд ли это доставит хоть капельку удовольствия.

«Одевайся и марш вниз», — приказано ему. Хорошо хоть не выгнала из дому, не послала к черту и не принялась названивать очередному любовнику.

Он спускался по лестнице, когда раздались телефонные трели.

— Послушай, пожалуйста, — крикнула из кухни хозяйка.

Перегнувшись через перила, Гард снял трубку.

— Слушаю, — бросил он.

Секунду стояла гробовая тишина, потом раздался грубоватый голос Алана.

— А вы что там делаете?

Пропустив вопрос мимо ушей, непрошеный гость спокойно сказал:

— Подожди секунду, сейчас я позову твою маму.

— Ходят там всякие… — последнее, что услышал Гард, откладывая телефонную трубку.

Он отправился на кухню, где хозяйка жарила мясо.

— Это Алан.

Бросив вилку, женщина поторопилась в холл, оставив дверь приоткрытой. Так что разговор он слышал отлично.

— Как долетели?.. Мы ужинаем. Рад, что приехал в Мемфис?.. Да, немного поздновато ужинать. Как папа?.. Нет, не нужно, я не хочу с ним говорить, милый. Алан! Алан!.. Привет, Реджи…

Гард бросил угрюмый взгляд на скворчавшее в сковородке мясо, потрогал вилкой и убавил огонь. Мэйбл решительно заявила совсем недавно, что никогда не встретится с Роллинсом, но он все равно испытал укол ревности. Хоть и разговаривала с бывшим мужем холодным и безразличным голосом, как с незнакомым человеком, все равно не мог спокойно это слушать.

Ведь она в течение двенадцати лет была его женой. Родила от него ребенка. Провела с ним вместе более трети своей жизни.

Так что было, к чему ревновать!

Закончив разговор, Мэйбл вернулась на кухню. Она уже успела причесаться, и теперь волосы ее были гладко зачесаны, а на затылке собраны в конский хвост. И выглядела уже не бесстыжей распутницей, а чистой и невинной девушкой.

Но менее обольстительной от этого не стала.

Мэйбл не сменила помощника у плиты, а полезла в холодильник и вытащила лук, сыр, сметану, а из ящика стола кетчуп, коробку с приправами и начала натирать на терке сыр. Гард выключил огонь на плите.

— Как твой сын?

— В восторге от того, что он со своим отцом. — Взяв щепотку измельченного сыра, хозяйка попробовала его. — И в ярости от того, что ты со мной.

— Чего еще ждать от твоего отпрыска! Ваша семейка меня никогда не жаловала.

— Верно. Но она по крайней мере знала о твоем существовании, не то, что твоя!

Уязвленный ухажер молчал.

— Интересно, почему ты никогда не рассказывал им обо мне? — Она сделала вид, что размышляет. — Ах да! Они могли бы захотеть со мной встретиться. А если бы ты и в самом деле привел меня в дом, им пришлось бы наставлять тебя на пусть истинный. Говорить, что ты совершаешь ошибку, что я тебе не пара… Может, тебя и сейчас волнует, что они о нас подумают? Боишься, что делаешь глупость, встречаясь со мной?

Гард резко повернулся к ней лицом. — С каких это пор мнение моей семьи стало для тебя что-то значить? Раньше ты плевать на них хотела! Когда мы с тобой встречались раньше, ты ни разу не удосужилась о них спросить! Даже не знала, что мою любимую сестру зовут Шерон. Никогда тебя не волновало, где они живут, чем занимаются, как выглядят! Почему же теперь спрашиваешь?

Потому что люблю тебя, хотелось ответить Мэйбл, и желала бы удостовериться, что и я тебе небезразлична. А еще хочу, чтобы эта часть твоей жизни, и немаловажная часть, не была от меня сокрыта. А ты считаешь, что я недостойна твоей семьи, стыдишься меня…

Но что она могла ему сказать? Правду — не в силах, а врать не хотелось. Гард так и не дождался ответа.

Встав на цыпочки, Мэйбл потянулась к полке, коснувшись грудью его спины. Он повернулся, схватил ее за плечи и с силой повернул к себе.

— Давай не будем ссориться, милая, — напряженным голосом проговорил он. — У нас с тобой не так-то много времени. Скоро вернется Алан, и тогда все будет еще сложнее. Так что, прошу тебя, давай наслаждаться тем, что у нас есть.

— Может, стоит составить список запретных для разговора тем? Как-то: противозачаточные таблетки, твои родственники…

— И твои мужики, — подхватил ревнивец.

— Нет у меня никаких мужиков! — выпалила Мэйбл, склонив голову ему на грудь.

Гард ласково приподнял ее подбородок.

— У тебя есть я.

Надолго ли, печально подумала Мэйбл.

— Впрочем, не многих женщин прельщает перспектива быть со мной рядом, — добавил Гард. — Похоже, ты тоже от этого не в восторге.

Что ж, если таковых немного сейчас, то, может, найдутся в будущем, приуныла Мэйбл. А что ждет ее? Одинокая старость? Потому что никогда она больше не выйдет замуж! И никого, кроме вот этого человека, никогда не полюбит! Мало ли чего наговоришь в запальчивости.

— Ах, милая ты моя… — тихо вздохнул Гард, и у нее защемило сердце. — Что мне сделать, чтобы тебя развеселить?

— Уверена, что-нибудь придумаешь, — прошептала Мэйбл, выскальзывая из его объятий, и стала накрывать на стол.

Они уселись напротив друг друга и молча принялись за еду.

— Откуда у тебя татуировка? — внезапно спросила Мэйбл.

— Попробуй сама догадайся, — пожал он плечами.

Секунду подумав, она сказала:

— Ну, наверное, напился однажды до потери пульса, как нередко случается с новобранцами, а утром проснулся и увидел это на руке.

Гард кивнул, давая понять, что она угадала.

— А почему пистолеты крест-накрест?

— Эмблема военной полиции. По правде говоря, мне хотелось, чтобы изобразили сердце и цветок, но попросить об этом постеснялся. Наверное, мало выпил.

— Сердце и цветок? — переспросила Мэйбл, наконец-то одаривая его улыбкой, которой он так долго дожидался. — Для представителя военной полиции выбор несколько сентиментальный, тебе не кажется?

— Разбитое сердце. И роза алого цвета, — спокойно уточнил он.

Мэйбл пристально взглянула на него. Вообще-то она предпочитала не вспоминать о некоторых подробностях свадебного дня, но кое-какие вещи забыть было просто невозможно. Например, букет, на котором настояла ее мать. Две дюжины великолепных алых роз. Они стоили кругленькую сумму — пустая трата денег на такое короткое время.

— Откуда ты узнал? — удивилась она.

— Я там был. Стоял напротив церкви. — Не поднимая на нее глаз, Гард принялся подбирать мясную подливку кусочками хлеба. — Увидел в газете объявление о свадьбе и хотел удостовериться, что ты действительно вышла замуж, получить подтверждение, что между нами все кончено. Вот и получил. — Он перевел на нее взгляд. — Я видел, как ты выходила из церкви с Роллинсом. Он обнимал тебя за плечи, а ты держала в руках букет роз и была потрясающе красива.