Тёмная сторона улицы - Хиггинс Джек - Страница 20

Женщина улыбнулась в ответ, сердце ее забилось сильнее, и она инстинктивно поправила волосы.

– Ничуть!

– Очень любезно с вашей стороны!

Воган еще улыбался ей сквозь стекло, когда зазвонил телефон. Он схватил трубку:

– Привет, конфетка, что хорошего скажешь?

– Отправляйтесь в Бэмптон. Обеспечьте, чтобы товар отправили нашему представителю в Глочестере. Позвоните ему и расскажите, чего следует ожидать.

– Полная обработка?

– Абсолютно! И вот что, Саймон, он не хочет, чтобы вы сами вмешивались, если только это не будет совершенно необходимо. В противном случае вам предоставляется полная свобода действий. А пока лишь приглядывайте за тем, как идут дела, и сообщайте новости.

– Будет сделано, конфетка!

Он вышел из будки и весело улыбнулся пожилой женщине:

– Сожалею, если я задержал вас. Вы должны разрешить мне заплатить за ваш кофе.

Она залилась краской, словно молоденькая девушка.

– Это не обязательно! Правда, правда!

– Но я настаиваю!

Он оставил щедрые чаевые и вышел, тихонько насвистывая, а женщина вздохнула и сказала девушке за стойкой:

– Не часто в наши дни встретишь молодого человека с такими манерами.

Девушка кивнула, соглашаясь:

– Настоящий джентльмен, правда? Сразу видно.

А Воган включил мотор своего «спитфайера» и поспешно уехал.

Стрелка спидометра в старом фургоне для скота упорно отказывалась заходить за отметку тридцать пять миль. Поэтому было уже половина четвертого, когда они приблизились к Бэмптону.

Пол похлопал Янгблада по плечу и указал на обочину, где у старого «форда» стояла Молли. Гарри подкатил к ней. Шел сильный дождь, но щеки девушки горели, и она казалась оживленной.

– Как дела, малышка?

– Прекрасно! Без неприятностей!

Он обратился к Шавассу, который обошел фургон спереди:

– Так какой адрес?

– Элма-Котэдж.

– Это может быть где угодно!

– Верно. Пожалуй, будет лучше, если Молли поедет одна. Нам не следует слишком светиться.

Янгблад кивнул, вынул бумажник Кроутера и достал пять фунтов.

– У тебя, должно быть, бензин на исходе. Заправь полный бак и купи мне сигарет и газету, если сможешь.

Девушка скрылась за стеной дождя, а мужчины снова влезли в кабину фургона.

– Никакой засады на дороге, уже хорошо, – заметил Янгблад.

Шавасс пожал плечами:

– Мы где-то в двухстах милях от Фрайдиторп. Нас здесь не ищут, во всяком случае пока!

– И значит, нечего нам тащиться в старом драндулете, – отозвался Янгблад. – Мы можем отделаться от девчонки и ехать в «форде».

Шавасс с трудом сдержал гнев:

– Может быть, ты предпочитаешь бродить по Бэмптону, демонстрируя свою физиономию, чтобы найти Элма-Котэдж? А я вот не хочу! Если мы еще не попали на первые страницы газет, то теперь уж точно попадем! – Он покачал головой: – Она себя окупит, по-моему.

– Возможно, ты и прав, – ворчливо согласился Янгблад.

– Можешь поставить на это свои деньги!

Шавасс откинулся на пассажирском сиденье, закурил одну из своих последних сигарет и задумался, анализируя ситуацию. Пока все хорошо. Главная удача в том, что Кроутер предал своих хозяев и проследил за клиентами до Бэмптона. Без этого у них не было бы ни единого шанса, и все эти долгие, утомительные месяцы в тюрьме были бы напрасной тратой времени.

Но то, что случится сейчас, было еще важнее. Он думал о том, что скажет им Роза Хартман, слепая женщина, о которой рассказал Кроутер. Возможно, они узнают совсем немного.

«Форд» вырулил из-за поворота дороги и подъехал к ним. Вышла Молли, она несла пачку сигарет и газету.

– Элма-Котэдж в этой стороне деревни, – сообщила она. – Я только что проезжала мимо. Там есть такой узкий переулок, по правую сторону дороги. Примерно в двухстах ярдах за поворотом. Коттедж где-то в середине переулка. Очень красивый.

Янгблад открыл газету и наткнулся на свое изображение. Фотография была не тюремная. Ее сделали еще во время суда на лестнице, перед входом. Он улыбался толпе, рука поднята в беспечном приветствии.

Эта фотография свидетельствовала о том, что тысячи простых людей по всей стране думают, что с ним обошлись жестоко. И сейчас они, должно быть, надеются, что он сумеет удрать.

– Неплохо, а? – спросил Янгблад, не в силах скрыть распирающую его гордость. – Мы заставили этих ублюдков обратить на себя внимание!

Все то же! Та же потребность в славе любой ценой, то же подсознательное стремление к саморазрушению. Но Шавасс ничего не сказал. Чуть ниже фотографии Янгблада была помещена его собственная, меньшая по размеру.

Янгблад с сожалением хмыкнул:

– Они чуть не прозевали тебя. Драм. Ты тут совсем на себя не похож.

Шавасс покачал головой:

– Можешь наслаждаться своей рекламой, Гарри. А что до меня, я не успокоюсь, пока эти новости не превратятся в три строчки информации в восьмой колонке на двенадцатой странице.

– Для этого должна пройти по меньшей мере неделя. Ребята из газеты умеют расписать хорошую историю, если узнают о ней. – Янгблад сложил газету и бросил ее в кабину фургона. – Давай двигать!

– Я уже думал об этом, – сказал Шавасс. – Мы можем нарваться на неприятности. Глупо идти обоим.

– Это правильно. – Янгблад улыбнулся и обнял девушку. – Я останусь здесь и пригляжу за Молли.

– Годится! – спокойно сказал Шавасс. – Если я не вернусь через час, приходи.

– Если я еще буду здесь, – язвительно заметил Янгблад.

Шавасс кивнул:

– Если подумать, все возможно. При таких обстоятельствах мне следует получить половину денег. На тот случай, если придется позаботиться о себе.

Янгблад засомневался было, но потом достал бумажник Кроутера.

– Почему бы и нет? – Он отсчитал двадцать пять фунтов и дал их Шавассу с горстью мелочи. – А как я узнаю, что ты не смылся один?

– Никак! – ответил Шавасс, повернулся и ступил под дождь.

Янгблад обернулся к Молли, которая застенчиво смотрела на него. Лицо девушки было мокрым от дождя, глаза сияли. Как ни странно, она выглядела не так уж плохо. Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе:

– Слушай, малышка, нам предстоит долгое ожидание. Мы могли бы забраться в фургон и устроиться поудобнее.

– Хорошо, Гарри.

Она шла впереди, а когда он помогал ей влезть в машину, руки его тряслись от возбуждения.

Коттедж стоял достаточно далеко от дороги. Старое здание из серого кирпича, увитое плющом. Длинный, узкий сад, мокрый от дождя, почти без цветов – только несколько ранних нарциссов в траве. Шавасс прошел по заросшей дорожке к парадной двери. На медной табличке было написано: «Мадам Роза Хартман – только по предварительной договоренности».

Пол постучал. Послышался легкий стук шагов, похожий на шуршание ветра в сухих листьях, глухое ворчание, а затем – тишина. Через некоторое время он услышал постукивание палки, дверь отворилась, и в дверях появилась женщина.

Ей было около семидесяти, волосы зачесаны назад и собраны в старомодный пучок, лицо желтоватое, словно старый пергамент. Она была одета в костюм из твида, с длинной, почти до самых щиколоток юбкой; в левой руке – палка черного дерева. Правой рукой она крепко держала за ошейник одну из самых прекрасных собак, какую ему только доводилось видеть: черного с подпалинами добермана.

Рычание возникло в его глотке глубоко, как отдаленный гром. Женщина дернула ошейник:

– Успокойся, Карл. Кто здесь?

У нее был легкий немецкий акцент, а когда она чуть-чуть наклонилась вперед, он увидел затуманенные бельмами глаза.

– Не можете ли вы уделить мне немного времени?

– Вам нужна профессиональная консультация?

– Да.

– Я принимаю клиентов только по предварительной договоренности. Закон очень строг, приходится быть осторожной.

– Я проезжал мимо. Был бы очень обязан. Мне вас рекомендовали.

– Понятно. – Похоже, она еще сомневалась. – Ваше имя?