Экстрим - Прист Кристофер - Страница 10

Гроув? За это время Дейв Хартленд успел уже свыкнуться с мыслью, что попал по ошибке не в тот сценарий, теперь же все стало окончательно непонятным.

Некогда раздумывать! Он метнулся к лестнице, спустился, прыгая через ступеньку, на первый этаж и вбежал в просторную светлую комнату. Комната располагалась в задней части дома; французское окно, от стекла в котором осталось лишь несколько саблевидных осколков, выходило в маленький, обнесенный высокими стенами двор. Хартленд пулей вылетел наружу, пересек по диагонали двор и выбежал через распахнутые (небольшое, но все же везение) деревянные ворота в проулок, тянувшийся вдоль тыльной части сада. Низко пригибаясь, добежал по проулку до вторых ворот. Обнаружив, что эти ворота закрыты и заперты, Хартленд перемахнул через них, бросился ничком на землю, готовый в любое мгновение открыть стрельбу, и начал изучать обстановку.

Он лежал на обочине шоссе, но не того, которое видел из окна, а какого-то другого. Широкое, с разделительным барьером, оно ведет к висячему мосту, переброшенному через реку в самой, по-видимому, оживленной части города. Плотные потоки машин в ту и другую сторону, их водители и пассажиры — смутные тени, едва различимые за поднятыми стеклами, в которых отражаются клочки неба и зданий. Десятки пешеходов, они идут и стоят, поодиночке, парами и группами. Ни одного лица с четкими, хорошо различимыми чертами. Частокол небоскребов, головокружительно высоких, сверкающих золотистым, серебряным и ультрамариновым зеркальным стеклом, их верхушки видны в перспективе, как уходящие вдаль рельсы.

Дейв Хартленд выкинул пустой рожок, вставил новый и нажал на спуск.

Когда стрелять уже было не во что, поскольку вокруг остались лишь неподвижные тела и покореженные машины, он поднялся с земли и побежал к подвесному мосту. Расстояние было небольшое, так что бежать пришлось совсем недолго. До кассирских киосков оставалось уже всего ничего, но тут из-за них тучей высыпали полицейские и открыли ураганный огонь.

Дейв бросился на землю ничком. Не обращая внимания на пули, крошившие вокруг него дорожное полотно, он тщательно прицелился и начал выбивать полицейских одного за другим, как в тире.

Подлетел вертолет, и снова загремел великанский голос:

— Гроув, мы знаем, что ты там! Бросай оружие и выходи с поднятыми руками! Но сперва отпусти…

Дейв перекатился на спину, прицелился и всадил в брюхо вертолета короткую очередь. Тут же последовал оглушительный взрыв, на землю посыпались клочья обшивки, осколки стекла, куски вертолетных лопастей.

Он вновь сосредоточил все свое внимание на полицейских. Пятеро из них были еще живы и продолжали стрелять.

Он встал, держа винтовку у бедра, и пошел прямо к ним. Пули, пролетавшие в миллиметрах от лица, обжигали ему кожу.

Полицейские не двигались с места, а просто продолжали осыпать его пулями; их лица были скрыты серебристыми сферическими шлемами и зеркальными очками.

Одна фигура резко отличалась от прочих: женщина в полицейской форме. Без шлема и зеркалок, с длинными, свободно спадающими черными волосами, она была воистину великолепна. Она смотрела на Хартленда с удивлением, близким к растерянности.

Он остановился, понимая, что с такого расстояния полицейские не могут в него не попасть. Мгновение спустя пули ударили его в грудь, отшвырнули назад, и он упал на теплый шершавый бетон. Последним, что он увидел, стал высокий, пламенно-красный пилон моста, устремленный в бескрайнюю голубизну неба. А затем на туго натянутых вантах вдруг повис освещенный экран.

Толстая, с дурацкой ухмылкой на морде мультипликационная свинья приковыляла откуда-то сбоку, отряхнулась по-собачьи, заляпав все вокруг грязью, и легла в верхней части экрана. В зубах у нее был свиток. Свиток развернулся, на нем горела надпись:

Свинцовый град рвал его тело в клочья.

Наступившая затем тишина не ощущалась Хартлендом как бесконечно долгая, потому что мозг его умер и не мог оценивать проходящее время. Как только смотрительница увидела по приборам, что клиент завершил свой сеанс, она дезактивировала электронный замок тесной кабинки, где он лежал; вспыхнувшие по тому же сигналу лампы залили бесчувственное тело Дейва ярким голубоватым светом.

Смотрительницу звали Патрисия Таррант, это была высокая, сурового вида брюнетка с волосами, туго стянутыми в узел. Она смотрела на мертвеца, лежащего на койке, холодно и равнодушно. Его руки были вскинуты над головой — вполне обычная для пользователей «Экс-экс» поза. Патрисия опустила руки клиента вниз, а затем, не без труда, повернула его самого на бок. В ее руке появился нано-шприц.

Держа шприц горизонтально, она приложила его к затылку клиента и нащупала микроскопический клапан, дававший прямой доступ к одному нервных узлов около позвоночника. Ввела иглу шприца в отверстие клапана, а затем повернула пластиковую обойму, герметизируя соединение. Потом, когда шприц был надежно закреплен, нащупала микротумблер. По инструкции полагалось пользоваться специальным инструментом, но она уже столько раз проводила эту операцию, что научилась обходиться кончиком собственного пальца. Переключив микротумблер, она вернула Хартленда к жизни. Он тут же пошевелился и застонал. Его левая плечевая мышца судорожно дернулась, за чем последовал глубокий, жадный вдох.

— Успокойтесь, мистер Хартленд, — привычно пробормотала Патрисия Таррант. — С вами все в порядке. Если у вас что-нибудь болит, обязательно мне скажите.

Хартленд лежал неподвижно, но она понимала по движению глазных яблок под закрытыми веками, что он либо пришел в сознание, либо очень близок к тому. Для дополнительной подстраховки она нажала на своей тележке зеленую кнопку, сообщая таким образом медицинской бригаде, что оживление началось и идет по программе, осложнений пока не ожидается.

Теперь, когда оживляющий нейрочип выполнил свое назначение, он был больше не нужен; Патрисия всосала его в шприц и отработанным движением перенесла в стоявшую на тележке склянку. С помощью сенсора она нашла остальные наночипы и извлекла их шприцем из клапана одним продолжительным всасыванием. Убедившись, что крошечные модули извлечены все до единого, она поставила склянку с ними в операционный бокс.

Дальше все делалось автоматически. Электронная аппаратура убедилась, что это те самые чипы, которые вводились клиенту в начале сеанса, и переместила их в ультразвуковой автоклав для очистки от органики, прихваченной ими из организма Хартленда. Затем они были поочередно депрограммированы, проверены, отформатированы, вновь запрограммированы и отправлены в хранилище для дальнейшего использования.

Операционный бокс, герметически закрытый не только от атмосферных и прочих загрязнений, но также и от любого вмешательства со стороны пользователя, выполнил все эти операции за четыре и три десятых секунды, из которых большую часть занимала ультразвуковая очистка.

Для осуществления этого сеанса «Экс-экс» в нервную систему было введено 613 различных нейрочипов; те же самые 613 нейрочипов были потом извлечены, очищены и перепрограммированы.

После того как Патрисия завершила свою работу по воскрешению, она покинула кабинку, оставив Дейва Хартленда приходить в себя дальше своими силами.

Вскоре Хартленд уже сидел на кровати, обводя взглядом голые стены кабинки и не чувствуя ничего, кроме смертельной усталости и апатии, но как только он окончательно понял, где и почему находится, и вспомнил, что происходило с ним в сценарии, его охватило возмущение. Через четверть часа Патрисия вернулась и спросила, готов ли он. Когда Хартленд сказал, что да, она дала ему на подпись сертификат об успешном завершении сеанса.

— Извините, Пат, но я не хочу ничего подписывать, — сказал он, отодвигая от себя бланки. — На этот раз — не хочу.