Отчаянный враг - Хиггинс Джек - Страница 3

– Сэр, заключенный доставлен.

Начальник тюрьмы кивнул.

– Ну, что же, давайте решать это дело.

На улице у двери, ожидая, стоял Дрейк, а Роган, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, равнодушно смотрел в окно в конце коридора.

Вообще-то жизнь – это проявление веры. Он где-то прочитал об этом, но двадцать лет суровой жизни, насилия и пребывания в разного рода мрачных местах научили его за верхушкой очередного холма предвидеть всякие неожиданности.

Все вокруг считали, что помилование утвердят. Но с точки зрения самого Рогана, уже само по себе это обстоятельство не сулило ничего хорошего: что-нибудь непременно будет не так. Когда же открылась дверь и старший офицер позвал его, уже тогда он приготовился к худшему.

Присутствие здесь Ванбру лишний раз подтверждало его догадку: это стало очевидным, судя по общей атмосфере в кабинете. Роган остановился у письменного стола, держа руки за спиной, и уставился в окно поверх головы начальника тюрьмы. Заметил, что деревья на холме за стеной теперь совершенно обнажились, сбросив листву, и взору открылись неаккуратные гнезда грачей. Он наблюдал, как одна птица лениво перелетала с дерева на дерево, и тут до его сознания наконец дошло, что говорит, обращаясь к нему, начальник тюрьмы:

– К нам поступило сообщение из главного управления, Роган, – его специально доставил сюда старший надзиратель.

Роган слегка повернулся, чтобы посмотреть на Ванбру, и огромный полицейский вдруг поднялся на ноги, почувствовав себя неловко.

– Сожалею, Шон. Чертовски сожалею.

– Значит, не о чем и говорить, так?

Непроницаемый панцирь, в который он заковал себя, был непроницаем и для всех них. Начальник тюрьмы в тяжело нависшей тишине беспомощно посмотрел на Ванбру, потом вздохнул.

– Думаю, вам на некоторое время можно покинуть каменоломню, Роган.

– Только на некоторое время, сэр? – спокойно переспросил Роган.

Начальник тюрьмы с трудом сглотнул слюну.

– Посмотрим, как будете вести себя.

– Очень хорошо, сэр.

Роган повернулся и направился к двери, не дожидаясь команды старшего офицера. Он остановился в коридоре с бесстрастным выражением лица, и до его слуха донеслись неразборчивые голоса за дверью, которую он только что затворил за собой.

– Вы свободны, Дрейк, – распорядился старший офицер, потом, выйдя, коротко бросил Рогану: – Все в порядке, Роган.

Они спустились по лестнице, пересекли двор и направились к одному из каменных бараков. Роган стоял и ждал, пока открывали ключом дверь, понимая по выражению лица дежурного офицера, что тот знает, куда его надо поместить, в чем ничего удивительного и не было. Через полчаса это станет известно каждому зеку и каждому винтику в этой тюряге.

Тюрьму построили в девятнадцатом столетии в период Реформации по распространенному тогда в тюрьмах ее величества проекту. Полдюжины блоков из трех камер, каждый наподобие спиц колеса, веером расходились от центрального зала, находившегося на высоте сотни футов внутри мрачного купола с железным остовом. По соображениям безопасности, каждый блок отделялся от центрального зала занавесом из стальной сетки.

Старший офицер открыл замок на воротах в секцию "Д" и знаком пригласил Рогана войти.

По железной лестнице они поднялись на верхнюю площадку, тоже огороженную стальной сеткой, чтобы желающие в случае чего не могли прыгнуть вниз через перила. Его камера находилась в конце площадки, и он подождал, пока старший офицер отопрет ключом дверной замок.

Когда дверь открылась, Роган сделал первый шаг, но старший офицер посоветовал ему:

– Не делайте глупостей! Теперь вы можете потерять все.

Роган крутанулся, его железное самообладание на мгновение надломилось, так что сопровождающий невольно отшатнулся: он увидел дикую ярость, сверкнувшую в серых глазах заключенного. Конвоирующий молниеносно захлопнул дверь и повернул в замке ключ.

Роган медленно огляделся. Камера была всего шесть на десять футов с маленьким зарешеченным окном, умывальником и закрепленным в полу унитазом – одно из проявлений попыток модернизировать старую тюрьму. У двух стен стояли койки.

На одной лежал мужчина и читал журнал. На вид ему можно было дать лет шестьдесят пять, у него были совершенно седые волосы и на морщинистом невеселом лице ясные голубые глаза.

– Привет, Джиггер! – поздоровался с ним Роган.

Подобие улыбки замерло на лице Джиггера Мартина, и он спустил ноги на пол.

– Ублюдки! – воскликнул он. – Мерзкие, вонючие ублюдки!

Роган не реагируя стоял и смотрел через решетку на окне, а Мартин из-под матраса достал пачку сигарет и предложил ему закурить.

– Что будешь теперь делать, Ирландец?

Роган выпустил клуб дыма и хрипло рассмеялся.

– А как ты думаешь, парниша? Как ты думаешь?

Когда ворота за ними закрылись, Двайер испытал подлинное облегчение, будто с него свалилась огромная тяжесть, и он достал сигареты. Предложил Ванбру, который с мрачным лицом сидел за рулем, но здоровяк покачал головой. Когда они достигли вершины холма, он притормозил и остановил машину, оглянувшись назад, на тюрьму.

Двайер тихо спросил:

– Как вы думаете, сэр, что он станет теперь делать?

Ванбру резко повернулся к нему, и все его доселе сдерживаемые чувства разочарования и гнева готовы были выплеснуться наружу.

– Ради Бога, пораскиньте своими мозгами. Вы же видели его, верно? Такие люди способны только на одно.

Он включил скорость и быстро погнал машину, подняв за собой облако пыли.

Глава 2

Почти весь сентябрь погода стояла теплая и ясная, но в самом его конце испортилась. Над болотами низко нависли тучи, по водостокам бежала дождевая вода, и, когда Роган подошел к окну, то увидел, как ветром несет по двору коричневые опавшие листья, сорванные с деревьев в саду начальника тюрьмы.

За его спиной на небольшом табурете Мартин тасовал карты.

– Сыграем, Ирландец?

– Не стоит, – отказался Роган. – Скоро будут разносить еду. – Он продолжал стоять возле окна: слегка нахмурившись, рассматривая крышу соседнего блока и расположенную за ним больницу.

К нему подошел Мартин.

– Ирландец, неужели что-то может выйти?

Роган кивнул.

– Вполне может получиться. В прошлый раз я потратил на это всего два часа. – Он повернулся и посмотрел на Мартина. – Но это не для тебя, Джиггер. Ты на полдороге сломаешь себе шею.

Мартин ухмыльнулся.

– А зачем мне лезть на рожон? Через девять месяцев я смогу в последний раз плюнуть им в глаза. Моя старуха открыла небольшой пансионат в Инсбурне. Они здесь меня больше не увидят.

– Похоже, я и раньше слышал об этом, – отозвался Роган. – Скажи, ты все еще можешь провернуть этот трюк с дверью?

– Всегда рад стараться.

Мартин взял из прикроватной тумбочки обычную ложку и подошел к двери. Мгновение прислушивался, потом опустился на одно колено.

Замок был под стальной пластиной, представляющей собой квадрат со стороной в шесть дюймов. Он быстро засунул ручку ложки между краем пластинки и косяком двери, в течение нескольких минут поворачивая ложку в разные стороны, пока не раздался негромкий щелчок. Он потянул за дверь, и та слегка приоткрылась.

– Ну и ну, вот это меня всегда потрясает! – воскликнул Роган.

– Результат тридцатилетнего навыка, Ирландец. Самый большой специалист по отмычкам... – Мартин вздохнул. – Беда в том, что я настолько в этом поднаторел, что мой «почерк» узнают сразу же.

Он мягко захлопнул дверь и опять стал поворачивать ложку. Снова раздался негромкий щелчок, и он поднялся.

– В моей жизни бывали случаи, когда ты мог бы мне пригодиться, – заметил Роган.

– Тебе же не подобает в таком возрасте заигрывать с преступниками, Ирландец! – ухмыльнулся Мартин. – Уловка старого каторжника. Многие зеки умеют делать то же самое, эти старые пазовые замки – простые задвижки. Скоро стражники поумнеют и заменят их.