Хорьки-фермеры - Бах Ричард Дэвис - Страница 8

— Надолго ты?.. Ты когда-нибудь вернешься?

— «La теr» — твои, Армонд. Пользуйся в свое удовольствие.

Старинная хоречья пословица гласит: «Взобравшись на иные вершины, мы уже не спускаемся вниз, а расправляем крылья и летим в небо».

Двое хорьков тихо стояли среди рыночного шума, зазывных криков и привычной суматохи. Наконец шеф-повар повернулся, кивнул на прощанье другу и растворился в толпе.

«Что с него взять? — думал Армонд. — Гении — они же почти все малость тронутые».

Глава пятая 

— Ho!.. Но!.. Ий-я!

Юные хорьскауты по команде бросили мягкие лассо, свитые из шерсти радужных овец. Короткие «шеи»-столбики на покрытых сеном козлах для пилки дров служили мишенями. Все промахнулись; петли шлепнулись в пыль.

Инструктор добродушно пожал плечами. Щенки смотали разноцветные арканы и приготовились слушать.

Хорек Герхардт-Гренобль выбрался из такси и окунулся в летние ароматы Монтаны. Пахло шалфеем, сосной и полевыми цветами.

— Когда вы слышите «Ий-я», — втолковывал инструктор, поджарый хорек, закаленный в прериях, — ваше лассо должно попадать на шею овцы. Именно на шею овцы, а не на соседний камень или куст. На месте этих козел когда-нибудь может оказаться радужная овца, забредшая к самому обрыву, и тогда ваше лассо спасет ей жизнь. Вот потому-то нам и нужно тренироваться.

И он стал пятиться для броска, все дальше и дальше от цели — невозможно далеко, показалось щенкам.

— Стойте, Дакота! Слишком далеко! — выкрикнул один из хорьскаутов, но остальные только зашикали на него.

— А теперь надо как следует раскрутить веревку, — продолжал инструктор, демонстрируя, как это делается. — Пусть наберет обороты. Когда отпустите — она сама полетит в цель. Вот... так!..

Повар разыскал главный офис — дверь с табличкой «Хорек Джоди» — и постучался.

— Открыто.

В жизни фермер выглядел моложе, чем на газетном снимке. Широкая мордочка, гладкое, мускулистое тело... Он склонился над гроссбухом; напротив, спиной к двери, сидела какая-то хорьчиха.

Герхардт-Гренобль прищурился. На столе стояла фотография Хорьчихи Жасмины с надписью, которую ему никак не удавалось разобрать.

Джоди оторвался от бухгалтерских записей.

— Здорово.

Откуда же взялась в этой глуши фотокарточка его знаменитой подруги? Повар моргнул и взял себя в лапы.

— Здорово, — откликнулся он. Прозвучало не по-хорьскаутски. Скорей, по-швейцарски.

— Чем можем помочь?

— Я ваш новый повар.

Фермер улыбнулся.

— Очень приятно, мистер...

— Зовите меня Куки.

— Очень приятно, Куки. Спасибо за внимание, но у нас уже есть повар.

— Это хорошо. Будет мне помогать.

Джоди рассмеялся и привычно провел лапой по голове, зачесывая к затылку непослушную шерсть.

— По-вашему, Крошка захочет вам помогать? Куки кивнул.

— А не скажете ли вы, с какой стати Крошке переходить к вам в помощники, если он — наш главный повар со дня основания этого ранчо?

— Говорить не стану. Покажу.

Хорек Джоди пригладил усы.

— Покажете, значит?

— Да.

— И каким же образом? — снова улыбнулся фермер. Куки приподнял брови.

— Мне понадобится три яйца.

Хорьчиха, сидевшая за столом, обернулась и уставилась на него с любопытством. У нее оказалась темная, изящно очерченная маска. Острые, блестящие, будто вырезанные из черного дерева глазки смотрели внимательно и цепко, не упуская ни единой мелочи.

— Это Адриенна, — сообщил Джоди. — Наш администратор. — Он захлопнул гроссбух, вложив карандаш вместо закладки. — Ну что ж, несколько яиц раздобыть можно. Позаимствуем у Крошки.

Адриенна, все еще улыбаясь, протянула лапу новому знакомому.

Глава шестая 

Покачиваясь в седле Соколицы, Хорек Джордан неторопливо поднимался в рассветной тишине к горным лугам. Черный шерстяной аркан свернулся кольцами у луки седла; позади лежала скатка. В холодном, резком воздухе полыхал беззвучным пожаром восточный край неба. Джордан дышал полной грудью.

Он как будто вдыхал чистый свет — свет и свежие живительные соки сосны, шалфея и ели, соки земли и травы, смешавшиеся с запахами проточной воды и полевых цветов, взволнованных невесомым дуновеньем ветра.

«Как хорошо, — думал он. — Никогда не надоест. Никогда».

Он снова глубоко втянул воздух, внюхиваясь в даль. На полпути к вершине пахнуло луговыми травами, а вскоре донеслись и запахи овец — сперва Земляники, а после и прочих: Цитрона и Персика, Мандарина и Черники, Лакрицы и Абрикоски.

Абрикоска выбежала ему навстречу — крошечная, всего в несколько лап ростом, ярко-оранжевая, точно спелый абрикос, и благоухающая так же вкусно.

«Ну что, Соколица? Попробуем понять, чего она хочет?»

Лошадка встала, откликнувшись на мысль, — не понадобилось ни слов, ни касанья. Фермер спешился и протянул лапу к клонированной малышке.

— Привет, Абрикоска! Развлекаешься?

Радужная овечка придвинулась ближе, и в сознании Джоди зазвенел тоненький голосок с шотландским акцентом:

— Джоди, мы заблудилисъ!

Хорек почесал ее за ушами.

— Как же так? Опять заблудились?

Абрикоска кивнула:

— Ага.

— А вы были на занятиях? Познакомились с навыками выживания? Вас учили ориентироваться на местности? Идти по следу?

— Ага.

— Ага. Но мы все время отвлекались, да?

— Там, у озера, были такие красивые цветочки, Джоди! Мы не могли не отвлекаться!

Легко застучали копытца, запахло Лаймом, Сливой и Вишенкой, и тотчас показались сами овцы — таких же чистых, ярких мастей.

Следом явился и поводырь — хорьскаут верхом на лошадке, крошечной в сравнении с Соколицей. На шее его красовался алый платок, голову прикрывала бурая широкополая шляпа.

— Доброе утро, сэр!

— Доброе, Баджирон. Как твои овцы?

— Отлично, сэр. Сегодня все встали полюбоваться рассветом. Скоро мы спустимся на нижние луга, а потом вернемся на ранчо.

— Все довольны?

— Да, сэр, похоже на то. Мы сегодня уже попрыгали через скакалку, сэр. А теперь они хотят чуток поплескаться в речке.

— Смотри, чтоб не простудились.

— Да, сэр. Полотенца и рубахи есть для всех. И если что, я могу отвезти их обратно в фургоне. Но у них уже такая длинная шерсть! И потом, они ведь радужные! Так что не замерзнут. Думаю, пассажиров наберется немного, сэр.

— Похоже, ты прав.

Джоди улыбнулся: малыш пытался говорить как взрослые и держался так серьезно! Хорек Баджирон был городской, но успел уже полюбить эти края всей душой. А еще он на диво тонко чувствовал язык. К словам у него был свой подход, изящный и легкий, — оставалось только развивать воображение и упражняться.

— Ты ведешь дневник, Баджирон?

— Дневник, сэр?

— Пишешь о Монтане? О небе, о речках. О чем говорят другие. О чем ты думаешь. Записываешь все это?

Щенок поглядел фермеру в глаза. Бурая шляпа съехала на затылок.

— Ну, да, сэр... Записываю...

— А ты знаешь, кто ты такой, Баджирон?

Щенок отвернулся и задумался. Наконец он снова поднял голову:

— Я надеялся, сэр...

— Ты не боишься работы? Тяжелой работы?

Щенок покачал головой. Неужели Хорек Джоди может предсказать его будущее?

— Тогда есть шанс, что твои надежды не напрасны. Но ты ведь понимаешь, что должен идти не столько за словами, сколько за идеями?

—   Не знаю, сэр.

—   Знаешь, Баджирон. Может, ты еще не осознал, но уже знаешь.

Соколица стронулась с места и двинулась прочь, хотя маленький хорьскаут не заметил никакой команды. Всадник не обернулся.