Я Лорд Вольдеморт - Nemesis - Страница 55

— Привет, — сказала одна из них, голубоглазая, рыжеволосая девочка, застенчиво улыбаясь.

— Доброе утро, мисс Паркман, — сказал Том, тактично маскируя яд в своём голосе.

— Итак, — сказала Сильвия Кью, очень симпатичная четверокурсница из Рэйвенкло, — Ты уже решил, какую из девочек пригласить на танцы?

Том значительно кашлянул.

— Нет, — ответил он медленно.

— Но ты должен, — в этом году есть из чего выбирать! — среди второкурсников послышалось хихиканье.

— Я не знал об этом, мисс Браун, так как никогда не смотрел по сторонам, — ответил Том уклончиво. Его интересовало, была ли основательница Рэйвенкло, славившаяся своим умом, такой же ужасной кокеткой, как и её преемницы.

— Тогда оглянись вокруг! Особенно, посмотри вот сюда! — Сильвия Кью ухмыльнулась, принимая весьма рискованную позу. Остальные взорвались от смеха.

— Мне жаль вас, Ровена, — вздохнул Том. Девушки странно посмотрели на него, а Том вернулся к своей еде, полностью игнорируя их смешки. Через некоторое время, они сели за свой стол, истерически хихикая.

«Интересно, почему они на мне так отвязываются?» — с ужасом подумал Том. Он никогда не был открыт для девушек — что-то заставляло его думать, что он кем-то занят. Кем — он не имел понятия. Не Лили, естественно, и не Ханной. Была, правда, только одна женщина, которую он осмеливался любить — его мама. И всё же это, конечно же, было не то. Ведь только психически больные придурки могли романтично любить своих матерей.

А Том не был психически больным придурком. Ну, правда, за исключением разных голосов, которые он слышал у себя в голове. Но они не в счёт.

Прежде, чем Том смог подавить панику, в связи с тем, что он так или иначе является наглядным примером для книги Oedipus Complex, он был выбит из своих размышлений похлопыванием по плечу. Он обернулся, чтобы увидеть Мэнди Бирч. «Отлично, «— подумал Том, — «поехали…»

— Приветик, Том, — сладко проговорила она, хлопая глазами, демонстрируя свои пышные ресницы, — чего делаешь?

— Завтракаю. Fous le camp. (чокнутая дура)

Мэнди не говорила по-французски.

— Я не знала, что ты говоришь по-французски, — сказала с усмешкой Мэнди, неприятно придвигаясь ближе к нему. — Я слышала, ты ещё никого не пригласил на танцы.

— Zut (чёрт), — пробормотал Том. — Vous avez une tete tres grande, du reflechir j’aime vous—je deteste vous, Mademoiselle Birch, et je suis tres triste vous ne parlez pas en francais. Allez baiser vous-meme, vous petite pute. (У вас слишком голова большая, если вы думаете, что я люблю вас; а я вас ненавижу, Мадемуазель Бирч, и мне очень печально, что вы не говорите на французском языке. Можете поцеловать себя сами знаете куда, маленькая шлюшка)

— Этот язык… он звучит так сексуально! — Проворковала Мэнди. Случилось так, что Дафни Гейтфилд, которая была наполовину француженка, сидела через несколько мест от Тома. Она громко хохотнула, услышав это утверждение. Том одарил её сдержанной улыбкой.

— Я ужасно на нём говорю, — Сказал Том, постаравшись сделать голос как можно более фальшивым. — Mon francais, c’est un ‘vol de mort’ pour le langue. Maintenant, quelle mot en la phrase ‘allez baiser vous-meme’ vous ne comprendez pas? (Мой французский, это язык ‘Волдеморта’. Теперь, какое слово во фразе 'поцеловать себя сами знаете куда' вы не поняли?)

— Ты зовёшь меня прогуляться? — Мэнди перебывала в полном неведении.

— Нет.

Лицо Мэнди несколько опало.

— М-м…,что ж, если ты передумаешь и решишь всё же пригласить меня на танцы, ты знаешь, где моя спальня.

— Elle invite-vous a sa dortoir?! Oui, elle est une pute, (Она приглашает вас спать?! Какая же она потаскушка) — прокомментировала Дафни. Они с Томом дружно фыркнули, Мэнди тоже засмеялась, все еще совершенно не подозревая, о чём они говорят.

— Au revoir, je vais finiser mon repas, (До свидания, я буду заканчивать кушать) — сказал Том Мэнди.

Так и не уловив сути, Мэнди кивнула и зашагала прочь.

— А твой французский не так уж плох, — сказала Дафни, — конечно, он требует доработки; я даже не знала, что англичане так хорошо могут овладеть иностранным языком, но теперь моё мнение изменилось, — она ухмыльнулась. — А эта маленькая потаскушка…

— Н-да… я знаю… — Том вернулся к своей еде, а Дафни — к своей. Том сильно страдал от безотчетного чувства ностальгии — только сейчас он вспомнил, как давно, сколько уже лет назад, он смеялся и шутил со своими друзьями. За последний год он ещё ни разу так не смеялся, и это было странным чувством.

Покончив с завтраком, Том отправился на первый урок, Изучение Древних Рун. Профессор Уолтхэм, как обычно, уже была там, и прилежно сидела за своим столом, пока ученики — «ранние пташки» суетились в классе. Том достал свою книгу и начал читать, пытаясь не обращать внимания на весёлую болтовню вокруг него. Когда последняя ученица, Молли Робинс вошла в класс, и прозвенел звонок, Профессор Уолтхэм прочистила горло.

— Portus Fermus, — сказала она, взмахнув палочкой. Две каменные двери резко захлопнулись, Том закрыл книгу и вытащил свою домашнюю работу.

— Сейчас все передайте через впередисидящих ваши вчерашние очерки на тему свойств древних Уэльских прилагательных, — сказала Профессор Уолтхэм. Послышалось дружное ворчание и шелест бумаги, когда ученики начали рыться в своих портфелях. Том холодно передал свою работу девушке из Гриффиндора, сидящей впереди него. Профессор Уолтхэм взмахом своей волшебной палочки собрала все листочки, и они приземлились в аккуратную стопку в середине её стола.

— Сегодня, — как бы невзначай сказала она, — мы наконец-то сможем сделать то, к чему мы готовились последние три года. Теперь вы уже знаете достаточно, чтобы начать изобретать свои собственные простые заклинания.

Том оживился. Ему очень нравилось составлять заклинания, используя древние глаголы и слоги с помощью словаря рун. Он брал случайные слова, не глядя на их значения, и создавал самые нелепые заклинания из всех, которых когда-либо видел. Одно, например, создавало змей с головами кроликов — одна такая голова очень мешала Непифе.

После довольно длинной и сложной лекции, Профессор Уолтхэм велела всем вытащить словари и начать работать над изобретением своих (предположительно) первых в жизни заклинаний. Том открыл свой словарь и склонился над страницей, внезапно полностью растеряв все идеи. Страница была открыта на части перевода с Английского-на-руны, и самый верх листа был помечен — «PARADIGM — PASTORAL». Случайно, глаза Тома остановились на слове «Змеязык». Том лениво взглянул на старый Кельтский символ для «Змеязык». Глядя на него, Том мог бы сказать, что это читается как «mor». Решив, что это может быть интересным, Том выписал «mor» в центр своего пергамента и открыл словарь на перевод руны-на-Английский. Перелистывая страницы, Том нашёл древне-Египетский символ — «dre». Прочитал определение: «зелёный; verdant; Слитерин»

— Змеязык зелёный… Змеязык Слитерин, может быть? — пробормотал Том. Пожав плечами, он приписал «DRE» после «MOR», и теперь это выглядело как «MORDRE». Том чуть не рассмеялся, обнаружив, как его изобретённое слово похоже на «murder» — «убийство». Не удовлетворившись этим, он вернулся к букве «М» и нашёл Латинскую руну — «Mors» — «Смерть; череп». MORSMORDRE. Том решил, что его заклинание, возможно, делает зелёный череп, но как сделать «Змеязык» из этого заклинания? Любопытство пересилило. Том смело достал свою волшебную палочку из сумки.

— Mors—Morsmordre, — пролепетал Том.

Он немедленно пожалел об этом — эффект был таким поразительным, и таким масштабным, что привлёк всеобщее внимание. Огромный зеленый череп, более полутора метров в диаметре, взорвался из волшебной палочки и медленно поднялся к потолку. Ядовито-зелёная змея извивалась из его рта, подобно гротескному языку. Ученики и профессор глазели на него, а Том смущённо моргал.

— Отлично, мистер Риддл, — сказала Профессор Уолтхэм, оправившись от шока, — Отличная работа! Какое заклинание вы использовали?