Ваятель фараона - Херинг Элизабет - Страница 7

Если бы река не была такой широкой и глубокой и не грозила бы столькими опасностями, Тутмос давно бы уж переплыл ее, чтобы хоть раз пройтись вдоль стен этого великолепного храма. Мальчик знал, что ворота храма закрыты для таких простолюдинов, как он. Боязнь глубины подавляла в нем желание перебраться на ту сторону реки вплавь, а лодки у него не было. Заплатить же лодочнику даже самую маленькую плату он не мог.

Однажды Тутмос сидел у реки и любовался прекрасными зданиями на другом берегу, когда внезапно донесшийся до него крик вывел его из задумчивости. Незнакомый мальчик, плывший в легком челноке из стеблей папируса, налетел на торчащий из воды пень, потерял равновесие и упал в воду. Тутмос, которого черный Аи научил хорошо плавать, недолго думая, бросился в воду и помог мальчику выбраться на берег.

Незнакомец оказался сыном рыбака. Ему не больше десяти; он совсем маленький и слабый. Черные волосы закрыли его лицо почти до самого носа. Он фыркал и выплевывал воду, которой успел порядочно наглотаться. Придя в себя, мальчик закричал:

– Моя лодка! Где моя лодка?

К счастью, течение недалеко отнесло легкий челн, и он запутался в зарослях тростника. Тутмос сплавал за ним и подогнал его к берегу. Мальчик так настойчиво просил Тутмоса посетить его родителей, что тому наконец пришлось согласиться. Так Тутмос познакомился с семьей рыбака Хеви.

– Как, ты еще ни разу не был на той стороне реки? – удивленно спрашивает Хеси, когда Тутмос делится с ним своей мечтой – хоть раз переправиться на ту сторону, чтобы посмотреть вблизи великолепный храм. Как можно прожить уже больше полугода в городе Амона и ни разу не повидать храм его бога?

Прошло немало времени, пока Иути дал своему подмастерью свободный день (Тутмос ведь был его рабом, и старый мастер распоряжался его временем с утра и до вечера). В этот день Тутмос попросил рыбака перевезти его на ту сторогу реки.

Им пришлось долго искать место, где они могли бы причалить: целая флотилия различных судов разместилась вдоль берега. Тут были большие парусники, груженые зерном, ни ном и скотом. Они привезли в столицу дань из близких и далеких земель. Немалая часть ее принадлежит Амону.

– Что стоите без дела и глазеете? – повелительно обратился к Тутмосу и его спутнику худощавый человек, по бритой голове которого Тутмос сразу же признал жреца.

– Что стоите! Беритесь, помогите носить! Амон заплатит вам за это!

– Так ты сможешь попасть внутрь храма, – шепчет Хеви своему другу. Иди вместе с ними! Я подожду тебя в лодке!

Тутмос взваливает себе на плечи тяжелый сосуд с вином и вслед за слугами храма поднимается вверх по широкой улице.

Ворота храма раскрыты настежь. Башни, стоящие по обеим сторонам ворот, как огромные стражи, зловеще поднимаются к небу. Но они милостиво пропускают людей, которые вносят подношения Амону.

Пестрые полотнища штандартов развеваются на высоких мачтах, по четыре перед каждой башней. Крошечным карликом чувствует себя Тутмос, когда, пройдя через массивные ворота, идет между этими возвышающимися до небес мачтами. Груз давит на его плечи так, что он даже бегло не может осмотреть двор и окинуть взглядом его стены. Терпеливо шагает он в ряду служителей, взгляд его устремлен под ноги, чтобы не оступиться и не уронить своей ноши. Наконец наступает момент, когда груз можно сбросить с плеча. Тутмос глубоко вздыхает и разминает уставшие мышцы. Он стоит в каком-то зале, потолок которого поддерживают массивные колонны. Ребристыми стволами поднимаются они прямо из земли. Их капители оформлены в виде бутонов лотоса. Тутмос пытается их сосчитать, но скоро отказывается от этой затеи: перед ним высится целый лес колонн, я он не видит конца этому каменному великолепию. Возвышенным и в то же время подавленным вступает маленький человек под тяжелую крышу из огромных каменных плит. Его гнетут огромные размеры сооружения, которые далеко превышают то, к чему привык человек. Мысль же, что подобные ему люди вырубили в скалах и подогнали друг к другу эти каменные блоки, воздвигли такие колонны и соорудили перекрытия, наполняет его чувством гордости.

Наконец, пройдя через ряды колонн, Тутмос дошел до стены. Здесь он испуганно остановился. Сверху смотрели на него гигантские лики. Это не были привычные сцены, которые изображал старый мастер: стада, виноделы, ремесленники или танцующие женщины. Нет, здесь все время повторялись два образа, которые подавляли собой все остальное. Там был изображен царь Обеих Земель, стоящий в молитвенной позе, а перед ним, в высокой короне из перьев, Амон, царь богов.

Тутмос не может оторвать взгляда от этих фигур, хотя сейчас ему хотелось бы быть как можно дальше отсюда. Ему хотелось бы быть где-нибудь под открытым небом, под палящими лучами солнца, где-нибудь под деревьями или в зарослях тростника. Только бы не оставаться под пристальным взглядом этих неподвижных глаз, пронизывающих душу.

«Нет! – кричит его сердце. – Это не добрый бог! Он большой и сильный, властный и непобедимый, но не добрый! Он убил отца, мать отдал в рабство, меня самого довел до отчаяния! Нет спасения от этого бога. Даже царь должен приносить ему жертвы, несметными сокровищами покупать его помощь».

Тутмос боязливо оглядывается кругом. «Скорее надо уходить отсюда», решил он и быстро побежал.

Мальчику удалось выбраться из зала с колоннами, но двор, куда он попал, гораздо меньше того, через который он прошел сюда. И нигде Тутмос не видит высоких пилонов. Наконец он находит какой-то выход. Проскользнув через ворота, Тутмос оказывается в крытом переходе, оканчивающемся темным помещением.

В тот момент, когда он достиг его, до мальчика донеслись звуки голосов.

– Ты слышал, что случилось во дворце сегодня ночью? – спросил один голос. – Царя Небмаатра разбил паралич. Он с трудом может двигать даже своим языком!

– Да, Амон никому не позволяет насмехаться над собой, – отвечает второй голос. – Неудивительно, что его рука покарала царя! Разве не пытался он ограничить наше влияние, где только мог? Разве не был назначен этот Рамосе верховным сановником? Такого человека возвести на высшую должность в государстве, вместо того чтобы отдать ее тому, кто этого достоин, главному жрецу нашего бога!

– Теперь настало время вернуть нашу власть!

– Теперь? Ты думаешь, что следует воспользоваться болезнью царя? Меня беспокоит лишь то, что его сын, которого он недавно назвал своим соправителем…

– Ты имеешь в виду царевича Ваэнра? Что ты его боишься? Он еще молод! На него мы сумеем повлиять!

– Не знаю, на что ты надеешься. Он в чужих руках. Жрецы Северного Она хитро устроили это дело! Они уже неоднократно говорили о том, что их бог Ра стоит выше нашего Амона. Это благодаря их интригам царевич, наследник престола, воспитывался не среди нас, не в святилищах Амона. Его учителем стал высокомерный Эйе, начальник колесничьего войска, чья сестра замужем за одним из жрецов из Она! Среди военачальников значительно больше почитателей бога Ра, чем приверженцев Амона! Если уж старый царь опирался на своих полководцев, то они тем более станут опорой его сына.

– Вот нам и надо попробовать перетянуть на нашу сторону мать царевича, царицу Тэйе! Она достаточно умна и знает силу Амона! Настолько умна, что предостерегала своего мужа от недооценки нашей власти! И ее влияние на сына очень велико!

– А разве тебе неизвестно, что этот ее сын приказал остановить работы над постройкой большого южного храма, храма супруги нашего бога. И одновременно приказал превратить часовню Атона, которую повелел заложить в районе нашего храма еще его отец, в святилище солнца, подобно святилищу в Северном Оне?

– А кто, кто навел его на эту мысль?

– Кто? Ты еще спрашиваешь?

«Что, если меня увидят, ведь я подслушиваю?» – подумал Тутмос и со страхом укрылся в тени ниши. Но, к счастью, оба жреца, покидая помещение, не заметили его. Бесшумно крадучись за ними, он вышел из храма.

– Наконец-то ты вернулся! – воскликнул Хеви, когда Тутмос добрался до берега. – Я уж боялся, что солнце зайдет раньше, чем ты появишься. А ночью я бы не поехал через реку. Ну, ты все осмотрел как следует? И внутри и снаружи храма? Видел священное озеро? А дорогу процессий, где стоят сфинксы с бараньими головами?