Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Ключник Роман - Страница 95

То же самое движение Шторха в XVI веке в Германии, пункты учения которого призывают —

«1. Что никакой брачный союз, был ли он тайный или явный, не следует соблюдать…

2. Но наоборот, каждый может брать жён, коль скоро его плоть того требует и подымается его страсть, и жить с ними по своему произволу в телесной близости.

4. Всё должно быть общим, ибо Бог всех людей равно послал нагими в мир. И так же он дал им всем равно то, что есть на земле, в собственность — и птицу в воздухе, и рыбу в воде…»

Томас Мюнцер, провозгласивший — «Нашим главным исповеданием было — Все будет общим!», захватил власть в 1525 году в городе Мюльхаузене. «Написанная в то время «История Томаса Мюнцера» (её автором долгое время считали Меланхотона) так описывает положение в городе:

«…Он(Мюнцер) учил также, что вся собственность должна быть общей, как написано в Деяниях Апостолов, что они сделали всё общим. Этим он так настроил народ, что никто не хотел работать, но если кто имел нужду в еде или одежде, то шёл к богатому и требовал это по Христову праву, ибо Христос велел делиться с нуждающимися. А кто не давал охотой, у того отнимали силой…»

Вообще, — история человечества с понятием «свобода» это какая-то трагикомедия и издевательство над понятием. Им стараяются воспользоваться глупцы или крайние ловкачи.

В 1534–1535 году два авантюриста-апостола из Голландии Маттис и Бокельзон захватили город Мюнстер. Ввели обычный, нам хорошо знакомый социализм и всё повторилось. Вот одна картинка этого исторического факта — Шафаревич:

«Почти каждый день происходили казни: например, 3 июня 1535 года казнили 52 человека, 5-го — 3 человека, 6-го и 7-го по 18 человек и т. д. Казнят то строптивых жён, то женщину, осуждающую новые порядки. Одна женщина не захотела стать женой царя (Бокельзона), несмотря на его неоднократные предложения. Тогда он сам отрубил ей голову на площади, а другие жёны пели «Слава Богу Всевышнему».

А что сделали революционеры в «великую» французскую революцию в начале XIX века? — Они первым делом создали гильотину и общественные склады зерна, и организовали справедливое равное распределение хлеба. После чего начался голод, затем пришлось посылать в деревни за хлебом отряды вооружённых людей — продотряды и т. д., — ситуация до боли нам знакома…

Однако восстания и революции проходили и закон различия-неравенства этого Мира, Космоса, Вселенной неумолимо срабатывал — быстро воцарялось неравенство, выстраивалась иерархия неравностей.

Говоря о равенстве, свободе и справедливости стоит обратить внимание на очень интересный и закономерный факт — там, где в истории наблюдались славные моменты свободы, демократии и благополучия, там обязательно была и крайняя противоположность — рабство, за счёт которого всё достигалось. Например, возьмите расцвет царств Египта, Шумер или Ассирии, или возьмите знаменитых свободных и «демократичных» греков. А для самых демократичных стран Европы XVIII и XIX (прошлого) веков — Англии, Голландии и Франции торговля рабами была одним из самых прибыльных дел, в то время как отсталая, нецивилизованная и недемократическая Россия в это время даже такой мысли не допускала.

А Англия ещё в начале прошлого века воевала с Испанией за рынки сбыта рабов. А на чьём труде поднималась пресловутая свободная и демократическая Америка?

А за счёт чего сегодня держится благополучие современных демократических стран западной Европы и США? — Возьмите любой солидный экономический журнал Лондона или Нью-Йорка — и обратите внимание на характер финансовых потоков. Вы обязательно увидите, что финансовые потоки из неразвитых стран в развитые намного превосходят инвестиционные потоки. То есть благополучие в развитых странах поддерживается во многом за счёт обирания-эксплуатации природных и людских ресурсов третьих стран, а не исключительно из-за высокой производительности труда в этих странах, как это обычно рекламируют.

Странам, из которых высасывают капиталы, не дают умышленно набрать экономического запаса, «жира» — для самостоятельного роста, вообще для самостоятельности. Поэтому десяткам таких богатых стран — как Бразилия, Аргентина, Венесуэла и пр. — никогда не светит быть развитыми и жить в благополучии и достатке при существующей мировой системе. Они строили капитализм долгое время и будут дальше строить его ещё дольше. В этих странах развитые страны любыми, даже самыми крайними средствами, будут поддерживать «демократию» — иначе они будут иметь крупные проблемы внутри собственных стран, ибо не смогут выплачивать высокие зарплаты и знаменитые социальные пособия, размеры которых являются не адекватными труду.

Возможно, читатель обратил внимание, что рассматриваемые нами благодаря Шафаревичу эксперименты человечества со свободой были представлены в хронологическом порядке. И эта эстафета далее перешла к Франции.

                  Глава 2. Французские  просветители, первая  революция и Бонапарт

Можно сказать, что история французских революций началась с упадка Франции после блестящего правления кардинала Ришелье Арман Жан дю Плеси (1585–1642 гг.).

Ришелье был великий философ жизни, хороший организатор и руководитель. Не он был при короле Людовике Восьмом, а король был при нём. Этот кардинал создал современную по тем временам армию по типу шведской, создал современный сильный флот, выиграл ряд внешних и внутренних войн, в том числе успешно провёл знаменитую тридцатилетнюю войну, организовал военные походы с целью колониальных захватов в интересах Франции, организовал внутреннюю и внешнюю торговлю. В общем, личность была великая, сравнима по своему значению для Франции с нашим Петром Великим.

В начале правления Ришелье Франция была слаба, король слаб, денег мало, полно долгов, Франция раздроблена на множество мелких княжеств, одни из которых католики, другие — протестанты(гугеноты); князья имели свои крепости, свои войска, вели свои войны — в общем демократия среди этого элитного слоя была хорошая и результат её был «соответствующим».

У планирующего сделать сильной и богатой Францию кардинала было несколько несложных и понятных истин. Одна из них звучала в его устах так: «Кто силён, тот часто прав с государственной точки зрения…»

И придя к власти, он максимально использовал её силу. Во-первых, он строго воспретил все устные и письменные протесты парламента против короля, то есть убрал всю ненужную болтовню и дебаты. После чего разрушил ограждения и укрепления княжеств, графств и герцогств, распустил их армии, запретил под страхом смертной казни дуэли между вельможами. А создал единую государственную постоянную сухопутную армию и военный флот. Первая и единственная во Франции газета, выходившая с 1631 года, была полностью подконтрольна кардиналу.

После чего создал строгую централизованную вертикальную правительственную службу управления, контроля и собирания налогов. Которая называлась интендатура, а её чиновники — интенданты, облечённые судебной, финансовой, административной и контрольной властью осуществляли контроль над страной.

Внутри страны Ришелье дисциплину поддерживал самыми строгими мерами, вопрос восстаний решался однозначно, как констатировал один летописец тех времён после какого-то восстания «Пленных перевешали и весь сброд расстреляли». Ришелье придерживался довольно категоричного мнения по отношению к народу — «Народ — это мул, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы».

Эту истину, спустя триста лет, поняли американские специалисты по социальной инженерии. И, в отличие от Маркса, разработали рабочим не только восемь рабочих часов, но и восемь оставшихся часов перед сном, развлекая различными телешоу, боевиками, эротикой и т. д., чтобы рабочий отдыхал, набирался сил, а не утруждал себя различными ненужными мыслями о жизни.

Заслуги Ришелье в укреплении Франции, в создании её единства и эффективности государства огромны. За период его правления в пять раз увеличились налоговые сборы в казну, Франция могла успешно решать многие задачи на международной арене, в том числе могла успешно конкурировать с экономиками таких бурно развивающихся стран как Англия и Голландия. Интересно, что этот великий кардинал ставил интересы государства выше религиозных или церковных.