Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Ключник Роман - Страница 83

Глава 8.

Жизнь древнего народа при Александре I и очередная Катастрофа белорусов

Как жилось евреям в этот период в «российском гетто» — мы можем уяснить себе, заглянув в мемуары знаменитого еврейского историка Семёна (Шимона) Марковича Дубнова.

С. М. Дубнов родился в украинском городке Дубно. От названия этого городка он и сконструировал себе русскую фамилию, заменив ею еврейскую. Затем его семья переехала жить в Белоруссию. В его воспоминаниях есть немало интересной исторической информации —

«…Бенциону (дедушка Бенцион Хацкелевич) очень повезло в Мстиславле (Могилёвская губерния): он купил в уезде большое имение с массой крепостных крестьян и стал фактически помещиком, хотя юридически, вероятно, значился арендатором, ибо по старым польским законам еврей мог владеть землёй только на правах аренды, а русский закон запрещал евреям владеть землёю с крепостными крестьянами. Это было при Екатерине Второй, а при Александре Первом, когда закон о запрещении евреям владеть заселёнными поместьями стал применяться строже, Бенциону, пришлось передать на каких-то условиях своё имение христианам.

Потомки его продолжали получать с новых владельцев арендные или чиншевые деньги ещё долгое время, до освобождения крестьян» (до 1863 г.).

Те современные порицатели России, которые утверждают, что евреи в России при царях жили в гетто похоже не читали этих мемуаров и других тоже. На примере этого свидетельства Дубнова можно заметить то, с чем мы сталкивались раньше и ещё столкнёмся в будущем, — что благодаря высокому интеллектуальному уровню евреи легко обходили законы. То есть, как правило, законодатель той или иной страны был глупее евреев. (Это особенно ярко выразилось в России в наше время во время перестройки.).

Из мемуаров С. М. Дубнова видно, что евреи по-прежнему были фактическими владельцами земли и крестьян, сдавали при необходимости земли в аренду или субаренду своим же и получали деньги не из расчёта площади земель, а от количества имеющихся крестьян. Положение крестьян оставалось ужасным, и российское правительство пыталось его исправить.

В 1818 г. Сенат вынес голословное постановление — «Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев, за не отдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать последнее своё достояние.. Евреям, арендующим корчмы. Не позволять давать крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что другое, необходимое крестьянину».

В этом же году вышло ещё одно постановление — «христиан евреям ни по какому случаю в выслугу за долги не отдавать». — Это когда крестьяне (христиане) за долги отдавали в рабство евреям своих детей.

Но судя по сигналам губернаторов в столицу, — кардинально положение крестьян от этого не улучшилось. Например, через два года после указанных постановлений в 1821 г. губернатор Черниговской губернии сигнализировал в Петербург — «евреи содержат в тяжком порабощении казённых крестьян и казаков». Такие же жалобы шли из Полтавской губернии. На этот раз было принято решение выселить евреев из этих губерний (С). И выселили в города, где вскоре вся торговля оказалась в их руках.

Кроме того, первый тревожный сигнал и для городов — в 1821 году случилась большая резня между греками и евреями в Одессе за контроль над торговлей в этом городе. То есть евреи дошли до Одессы, плотно её заселили и развили активную деятельность. На этот раз победили греки, получился еврейский погром, греки отстояли свои позиции, но через несколько десятков лет подобное повторится — и у греков уже сил не хватит.

Вот характерная картинка всех западных российских городов того времени в описании С. М. Дубнова: «После перехода от Польши к России, в 1772 году, город сохранил свой двойственный русско-польский характер. В моё время преобладала, однако, русская культура, так как ядро населения было православное, а польские элементы усердно русифицировались правительством после неудачных польских восстаний…

В центре города, вокруг площади бульвара и на примыкающих к ней улицах, жили зажиточные еврейские купцы и русские чиновники, помещались лучшие лавки (преимущественно мануфактурные), церкви и синагоги. Дальше тянулся еврейский квартал «Шулеф», в центре которого стояла большая «кагальная синагога»… В предместьях жили русские мещане, занимавшиеся главным образом огородничеством и садовничеством».

Описанная картина уездного городка о многом говорит; сразу видна иерархия в городе, статус различных народностей и т. д. Стоит отметить, что в те времена белорусов как отдельную нацию не выделяли и православных граждан живущих в Белоруссии чаще называли русскими.

Из описания хорошо видно, что евреи после оккупации Польши не восставали против русских, как поляки, и от этого жили намного лучше их, — и даже очень хорошо; сжились с русскими и вместе с ними занимали доминантное положение.

С 1795 по 1863 гг. вспыхнуло около 10 крупных народно-освободительных восстаний поляков против российского владычества. Евреи, хотя жили в Польше в течение шести веков в большом достатке, безопасности и под постоянным покровительством польских властей, в отличие от других европейских государств, и называли свою жизнь в Польше «золотым периодом», но освободительные восстания поляков не поддерживали. Логику этого поведения объяснил еврейский историк В.Мандель:

«В 1863 году вспыхнуло в Польше восстание, которое перекинулось и на губернии Виленскую, Ковенскую и Гродненскую, где помещиками были поляки или ополяченные литовцы, да и значительная часть городского населения по происхождению или по симпатиям относила себя к польскому народу.

Евреи, которые жили в городах, среди этого польского населения, очутились между двух огней: им приходилось выбирать между Польшей и Россией. И тут здоровый народный инстинкт подсказал им, что нужно пойти с Россией, как с той стороной, от которой они могли ожидать больше справедливости и человеческого отношения, чем от поляков, которые, хотя издавна и терпели евреев, но относились к ним всегда, как низшей расе» («Россия и евреи», 1924 г.).

Если сравнивать положение этих трёх наций, то и русифицировать по многим причинам русским властям было намного легче поляков, чем евреев. Поляки были все-таки тоже христианами, были славянами, — язык их легко понимался. Еврейский же язык среди русских никто не знал. Кроме того, у поляков и русских был примерно одинаковый уровень исторического, эволюционного, интеллектуального развития. А разрыв таковой между евреями и русскими был огромным.

В своих мемуарах С. М. Дубнов утверждает, что его дед часто и без проблем пересекал более тысячи километров по России и часто посещал Петербург и Москву —

«От московской жизни моего деда сохранилось в нашей семье одно странное историческое предание. Однажды он сидел в комнате своей гостиницы, углубленный в изучении Талмуда и вдруг обернулся и увидел за спиною незнакомого русского офицера, который стоял и заглядывал в лежащий на столе талмудический фолиант. Офицер оказался Григорием Перетцем, известным декабристом, сыном петербургского откупщика Абрама Перетца, который некогда крестился вместе со всей своей семьёй.

Он спросил деда, как толковать одно трудное место в Талмуде, и получив требуемое объяснение, удалился».

Восстание ещё готовилось, 1825 год ещё не наступил. Как видим российский офицер, возможно — «христианин» изучал Талмуд. А дедушка Бенцион, известный в то время религиозный лидер евреев, идеолог, — специально приезжал, командировался в столичные российские города, чтобы помочь и кое-что объяснить молодым евреям. Стоит заметить, что Абрам Перец и его друзья «декабристы» все являлись членами масонских организаций.

В этот период, несмотря на то, что Александр Первый, прекрасно знавший масонов ещё по истории убийства своего отца, своим Указом от 1821 г. закрыл все масонские организации в России, строго запретил их деятельность, но ни одна из них не закрылась фактически, а все они перешли на нелегальное положение, в подполье.