Пешком через Ледовитый океан - Херберт Уолли - Страница 22

Аллан Джилл собирался во время путешествия заниматься киносъемкой; Би-Би-Си, чье мнение изменилось, просила меня как можно скорее вызвать Аллана из Арктики, чтобы он успел пройти ускоренный курс кинематографии в лондонском Королевском колледже искусств. Зимой, когда мы будем дрейфовать в Северном Ледовитом океане, по нашему плану ему предстояло выполнить программу геофизических работ: определять глубину океана, заниматься магнитными и гравитационными измерениями. Направление дрейфа льда он будет точно устанавливать наблюдением за звездами с помощью теодолита.

Мои обязанности во время путешествия, не говоря об общем руководстве, должны были в основном заключаться в поддержании радиосвязи и прокладывании курса, хотя из переписки между Джорджем Гринфилдом и нашими многочисленными литературными заказчиками становилось все очевиднее, что во время летнего и зимнего дрейфа мне придется много писать. Я должен был написать эту книгу через месяц после возвращения в Лондон, а кроме того, статьи общим объемом тридцать тысяч слов для журнала «Трю», шесть тысяч слов – для «Санди таймс» и три тысячи слов – для Международного комитета шерстяной промышленности. Я, вероятно, стал бы подумывать о четвертом участнике экспедиции в качестве своего «раба», если бы, по единодушному мнению комитета, высказанному 31 июля, не было решено подыскать врача.

Через несколько дней я обратился непосредственно к генерал-майору Джону Дугласу из медицинской службы сухопутных войск, который сказал мне, что у него врачей очень мало. Действительно, только два армейских врача могли осмелиться участвовать в экспедиции, причем один был гинеколог, а другой – капитан специальной воздушно-десантной службы. Генерал позвонил последнему по телефону и спросил, интересует ли его такая возможность. Капитан Хеджес ответил, что подумает.

Кен Хеджес был на несколько месяцев моложе меня. Он родился в январе 1935 года и раннее детство провел на островах Фиджи, где его отец был на правительственной службе и занимал должность архитектора. В возрасте пяти лет он вернулся в Англию и жил близ Саутгемптона, затем он учился в средней школе короля Эдуарда VI. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он поступил на военный корабль «Вустер» – имперское мореходное училище на Темзе. Некоторое время он плавал на море, совершая рейсы на Дальний Восток, но затем уволился из торгового флота и вскоре после этого попал на девять месяцев в больницу: в результате серьезной дорожной катастрофы у него были сломаны нога и обе руки. С этого времени он заинтересовался медициной и, поступив в Борнемутский городской колледж, без труда получил аттестат об окончании общеобразовательной школы. Осенью 1956 года он окончил подготовительные курсы и был принят на медицинский факультет Ливерпульского университета. Через девять лет после того, как он расстался с морем, ему была присвоена степень бакалавра медицины и хирургии, и он начал работать врачом в больнице королевы Виктории в Боскомбе, около Бурнемута. В 1963 году он поступил на медицинскую службу в сухопутные войска и в 1964–1967 годах был начальником медицинской службы 22-го специального воздушно-десантного полка. Из curriculum vitae[8] Кена Хеджеса видно, что он привык к жизни на открытом воздухе. Он был также инструктором по парусному спорту в летнем лагере христианской молодежной ассоциации в штате Массачусетс в США и инструктором находившейся в плавании абердовийской мореходной школы. Хеджес был военным парашютистом, ныряльщиком с аквалангом. Он знал жизнь. Однако окончательный список из четырех претендентов на участие в экспедиции мы смогли опубликовать только 19 сентября, когда по единогласному решению экспедиционного подкомитета Кену Хеджесу было предложено занять место, оставшееся свободным после отказа Роджера Тафта. Пока что те из нас, кто с головой ушел в экспедиционные дела, пережили немало беспокойных моментов, большей частью финансовых. В самом затруднительном положении мы оказались 6 сентября.

Нам не удалось найти ни одной организации, которая согласилась бы взять на себя гарантию денежных обязательств экспедиции, и у Барклеев – банкиров, финансировавших экспедицию, создалось мнение, что для них нецелесообразно на этой стадии подготовки принять риск на себя одних. Дав взаймы часть требующейся суммы, они, чтобы не сорвалась экспедиция, на которую, таким образом, уже затратились, будут вынуждены выложить и остальную сумму, если не удастся заполучить недостающее от других предприятий и частных лиц. Следовательно, нам было поставлено условие: все или ничего; они вообще не желали нам помочь, если заранее не будут определены источники полного финансирования. 6 сентября было внесено компромиссное предложение: благоразумнее отложить экспедицию на год и тем временем изыскать ее денежные средства. Было созвано экстренное заседание комитета. Действительно, осталось лишь три месяца до того, как на наш счет для оплаты принятых нами обязательств должны были поступить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, главным образом по издательским договорам.

За два часа до экстренного заседания комитета Пири-Гордон пригласил меня на совещание с его коллегами из фирмы «Глин Милз и К». После нескольких поставленных в упор вопросов сидевшие за столом банкиры кивками головы высказали свое единодушное мнение. В результате Пири-Гордон сообщил комитету, что фирма «Глин Милз» готова открыть кредит в пятнадцать тысяч фунтов стерлингов при условии, если Барклеи также дадут по меньшей мере столько же. Это, вероятно, и был момент рождения экспедиции.

Теперь, впервые за четыре года, было похоже на то, что экспедиция в финансовом отношении сошла с мели. Однако не следовало забывать, что она может потерпеть крах на первых же сотнях миль пути или же, как предсказывали более скептически настроенные критики, даже не доберется до Северного Ледовитого океана. Хорошо понимая риск первопроходца, путешествующего по неизведанному пути длиной 3800 маршрутных миль по дрейфующему льду, наши многочисленные литературные заказчики позаботились застраховать себя, обязавшись платить нам частями; нечего и говорить о том, что основные суммы подлежали выплате после успешного завершения путешествия Банкиры, согласившиеся финансировать нас в пределах общей суммы этих литературных договоров, подвергались большему риску, открыв кредит экспедиции. Но разве этот риск не был обеспечен страховым обществом Ллойда, которому экспедиция внесла страховую премию в сумме свыше семи с половиной тысяч фунтов стерлингов? А что сказать о частных пожертвователях и друзьях, которые вносили по несколько сот фунтов стерлингов или даже по несколько шиллингов в то время, когда мы крайне нуждались? Они и не думали о какой-то коммерческой выгоде и давали деньги без всякой гарантии. Конечно, им-то мы больше всего обязаны, так как за счет их средств были уплачены страховые премии, гарантировавшие интересы банкиров. Но разве Ллойд согласился бы пойти на риск, если бы экспедицию не финансировали Би-Би-Си, «Санди таймс» и не поддерживали бы косвенно некоторые правительственные учреждения? А если бы членами нашего комитета были менее влиятельные и в деловом отношении менее проницательные люди? Чем больше я думаю о финансировании нашей экспедиции, тем больше убеждаюсь, что тех, кто нас поддерживал, следует рассматривать почти как близких друзей или просто как друзей в противоположность злопыхателям и критикам, которых (а этому не приходится удивляться) оказалось достаточно много.

У нас были и более реальные противники. До нас дошли слухи, что один австралиец по имени Дэвид Хэмфри находится в Нью-Йорке и занимается организацией объединенной американо-канадской экспедиции, которая должна в декабре 1967 года направиться с собачьими упряжками по кратчайшей оси эллипсообразного бассейна Северного Ледовитого океана и попытаться впервые пересечь этот океан по льду. Норвежец Флотум, насколько мне удалось разузнать, все еще намеревался пересечь Северный Ледовитый океан от Шпицбергена через полюс до острова Элсмира. Ходили слухи, что Бьёрн Стайб планирует еще одну попытку достичь полюса; это же собирался сделать и Ралф Плейстед, опять-таки пользуясь мотосанями. Был еще какой-то немец, чью фамилию мы так и не узнали, который бесконечно пререкался с датскими властями, добиваясь разрешения организовать базу на Земле Пири (Северная Гренландия) для похода к полюсу на гусеничных тракторах. Только к немногим из этих сообщений мы отнеслись серьезно: мы были слишком заняты собственными делами и заказом снаряжения, чтобы тратить время на переписку с конкурентами. Для того чтобы упростить столь трудную задачу обеспечения экспедиции снаряжением и продовольствием, мы сконцентрировали наши заказы у нескольких фирм. Все продовольствие было куплено у компании «Эндрю Ласк», поставлявшей провизию торговому флоту. В основу как путевых рационов, так и зимнего запаса, который был значительно более разнообразным и объемистым, была положена диета, разработанная для английских антарктических экспедиций и хорошо знакомая Фрицу, Аллену и мне. Одежду, в том числе предоставленную Международным комитетом шерстяной промышленности, и основное лагерное оборудование нам поставила эдинбургская фирма «Грейам Тизо», которая вдобавок выступала в роли нашего агента для получения некоторых предметов оборудования, отсутствовавших у них на складе. Этим она сберегла нам немало времени. Корм для собак – концентрат из китового мяса, сухих дрожжей, порошка из снятого молока, маисового крахмала, говяжьего жира и разных витаминов – был специально приготовлен и упакован фирмой «Боб Мартинс» в количестве тридцати трех тысяч фунтов, и стоил он почти пять с половиной тысяч фунтов стерлингов. Четверо модифицированных нарт эскимосского образца и четверо более широких тяжелых и более прочных нарт нансеновской конструкции были изготовлены фирмой «Скимастер» в Грейт-Ярмуте. Были сделаны специальные санные ящики и собачья упряжь, отобраны и упакованы лекарства и медицинские инструменты, приобретены кинокамеры, пленка, магнитофон.