Основы метасатанизма. Часть I. Сорок правил метасатаниста - Морген Фриц Моисеевич - Страница 55

Понимаете, замкнутый круг. И дети в этот круг попадали. Поэтому большинство детей, которые учились в советских школах, ни разу не умеют говорить по-английски. Тексты с горем пополам перевести могут. Вычленить знакомые слова из песни — тоже, со скрипом, но способны. А вот сказать несколько фраз — уже нет. Психологический барьер.

Ключевое слово здесь: сразу. Если бы детям сказали, «говорите как можете, ошибки потом поправим», было бы всё нормально. А вот слово «сразу» сделало детей немыми. Сразу-то ничего не получается.

Ладно, продолжим. Что такого страшного в стремлении избежать ошибок? Страшно то, что люди учатся на ошибках. И любые дороги к великим делам прямо-таки усеяны ошибками. Ошибки — это не какой-то побочный эффект, которого можно избежать. Это — сама суть любого действия. Ошибки — это та палочка слепого, которой он ощупывает окрестности. Те ступеньки, по которым монах поднимается на вершину горы. Мы ошибаемся и понимаем, куда надо идти. А если не будем ошибаться, так и останемся стоять на месте.

Грубо говоря, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Вот перфекционисты ничего и не делают. Только брызжут кислой слюной, когда видят чужие ошибки. Их злоба вполне объяснима: сами-то они неудачники. И очень обидно видеть, как кто-то добивается успеха, совершая ошибки. В этом лузерам видится вселенская несправедливость: почему же успеха добиваются не они, такие знающие и аккуратные. Такие… неошибающиеся.

Объяснение простое. Перфекционисты не добиваются успеха, потому что ничего не делают. Или, как вариант, мало делают.

Ладно. Какая будет мораль? Часто перед нами стоит выбор. Сделать что-то паршиво, или не делать ничего вообще. Так вот: путь «ничего не делать» — это путь лузера. Просто лузер маскируется, лузер говорит себе: «я сделаю идеально». Но «сделаю идеально» переводится в данном случае как «ничего не сделаю».

Пример. Мы собираемся писать книжку. Пишем первую страницу. Получается так себе. Переделываем. Снова так себе текст. Переписываем в третий раз и решаем, что надо прочесть Шопенгауэра в оригинале, чтобы лучше разбираться в теме. Садимся за перевод Шопенгауэера… Проходит полгода. Написано пять страниц. И тут мы осознаём, что на книжку-то пяти страниц ну никак не хватит! Из груди испускается тяжёлый вздох, рукопись откладывается в дальнюю директорию.

А вот правильное решение. Пишем первую страницу. Получается так себе. Пишем вторую страницу. Снова получается так себе. Пишем третью страницу. Продолжаем писать с одинаково средним качеством, пока наша книжка не готова. И только после того, как книжка готова, начинаем «доводить до совершенства». Но даже и тогда не трясёмся над рукописью, как над тысячелетним манускриптом, не вылизываем каждую букву, а сразу готовимся к издательству.

Получим мы шквал грязи ценных замечаний от критиков? Да, получим. Такова цена успеха. Получим порцию негатива, частично примем его к сведению, и следующая наша книга будет уже лучше. Но давайте на секунду задумаемся: а кто такие критики? Критики — это ведь тоже писатели. Только это трусливые писатели, писатели, которые боялись ошибиться. Писатели, у которых есть в загашнике свои пять идеальных страниц.

Черчилль любил повторять: «успех — это движение от неудачи к неудаче с нарастающим энтузиазмом». Думаете, шутил? Может, и шутил, не знаю. Но в жизни именно так всё и устроено. Дорога к успеху лежит через ошибки.

Давайте напоследок обсудим великих футболистов и прочих спортсменов. Которые стремятся делать всё идеально. Как же с ними, спросите Вы?

Очень просто. Они не боялись ошибаться и падать. Великие спортсмены достигли совершенства после того, как совершили свою тысячу ошибок. Плющенко не сидел двадцать лет на печи и не изучал литературу по конькам. Плющенко шёл путём опыта и ошибок. И именно этот путь сделал Плющенко олимпийским чемпионом.

Итог. Главная проблема перфекционистов в том, что они боятся ошибок. Из-за этого они постоянно совершают две глупости: пытаются перескочить через необходимый этап несовершенства и тратят время на «вылизывание» второстепенных мест. Всё это вместе и делает перфекционистов неудачниками.

Машина времени

Недавно я имел беседу с эволюционистами и в ходе беседы услышал примерно такие слова: «Машины времени, Фриц, не существует, следовательно, мы никак не можем слетать в прошлое и посмотреть на превращение обезьяны в человека».

Смешно.

Существуют, разумеется, машины времени.

1. Машины времени первого типа умеют доставлять нам разные предметы и информацию из прошлого. В качестве примера такой машины времени я могу привести Интернет.

Понадобилось вот нам узнать, что там было в далёком 1882 году. Идём в Интернет, запускаем Гугл. И Гугл переносит наш глаз в прошлое, показывая информацию оттуда.

Ещё один пример машины времени первого типа — лопата, она же «хронокоп». С помощью этого инструмента археологи умеют извлекать из прошлого помятые золотые украшения, а палеонтологи — кости давно исчезнувших животных.

2. Машины времени второго типа умеют переносить всякую всячину в будущее. Пример такой машины времени: сейф. Положили в сейф слиток золота, подождали год, открыли сейф. Если машина сработала нормально, золото окажется перенесённым.

Ещё один (классический) пример машины времени второго типа — снотворное. Выпил пару таблеток, закрыл глаза, и ты уже в завтра.

3. Машины времени третьего типа позволяют нам получать из будущего разнообразные предметы. Например, с помощью хронотяга «кредитная карточка» мы можем слетать в следующий месяц и получить свою зарплату прямо сейчас. Конечно, на использование хронотяга тратится какое-то количество энергии, но, в конце концов, ведь и обычный автомобиль тоже ездит не просто так, а на бензине.

4. Действующие машины времени четвёртого типа, насколько мне известно, пока не изобретены.

Выбор роли

Трудный подросток Владимир Маяковский сравнивал театр с увеличительным стеклом, через которое зрители смотрят на настоящую жизнь. Я хочу вывернуть его сравнение наизнанку и сравнить настоящую жизнь с маленьким театром.

Сколько поколений школьных учителей цитируют детям великого англичанина: «Вся жизнь — театр, а люди в нём актёры»?

Но почему-то мало кто из педагогов предлагает детям задуматься над выбором своей роли. Наоборот. Лицедейство считается чем-то низким и недостойным. «Будь самим собой», «говори всегда правду» и «не стремись никем казаться» — классическая мудрость взрослых, обращённая к погрязшему в молодёжных субкультурах юношеству.

Психологи, в свою очередь, тоже используют слово «Сценарий» в качестве обозначения душевной болезни. «Сценарий неудачника», «Сценарий алкоголика», «Сценарий жертвы», «Сценарий самоубийцы» — вот обычный контекст этого слова.

Юмор ситуации заключается, однако, в том, что мы играем свою роль всегда, хотим мы того или нет. Пока мы живы, мы на сцене — и, следовательно, играем. Поэтому вопрос «играть или жить» не стоит — стоит вопрос «как играть».

Добавим конкретики.

Гриша приходит в МакДоналдс и выбирает себе роль Нувориша в Ресторане. Придирчиво выясняет на кассе рецептуру Роял Чизбургера, требует сделать для него кофе по какому-то особому рецепту и указывает девушке за кассой на столик, куда следует отнести заказ. Дальше, сидя за столиком, Гриша возмущается соседями и пластиковой посудой, пытается сделать дозаказ, подозвав «официанта», а заканчивает шоу тем, что оставляет под бумажным стаканом из-под кофе чаевые.

Покидает МакДоналдс Гриша огорчённым — на его взгляд, сервис в ресторане был отвратительным.

В чём ошибка Гриши?

В том, что он неправильно выбрал роль. Надо было выбрать роль Студента в ФастФуде и всё было бы нормально. А так получилось, что Гриша изображал принца Гамлета, тогда как все остальные разыгрывали историю мавра Отелло.