Спартак - Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло) - Страница 130

Красс явился в Темесу с опозданием более чем на двадцать дней; в это время он слал письма муниципиям Лукании, Апулии, Калабрии и Япигии, требуя солдат; первым двум провинциям он напоминал об ущербе, причиненном им гладиаторами Спартака, доказывал всю пользу уничтожения в корне мятежа этих разбойников, а двум последним провинциям, преувеличивая свои заслуги, намекал, что без его, Красса, помощи они, по всей вероятности, понесут немалый ущерб от этого бича рода человеческого.

В результате принятых им мер со всех сторон к нему шли подкрепления, и за пятнадцать дней он собрал свыше четырех легионов. Когда же Красс выступил в поход против Спартака, армия его насчитывала около ста тысяч человек.

Фракиец между тем повел переговоры с некоторыми пиратами из Киликии, которые плавали вдоль берегов Тирренского моря; он хотел, чтобы они перебросили его войска в Сицилию, обещая им за эту услугу уплатить тридцать талантов. Эта сумма составляла всю казну, которой располагали гладиаторы, хотя им приписывали невиданные грабежи.

Но пираты, согласившись на предложение Спартака и даже получив от Граника, ведшего с ними переговоры, десять талантов в задаток, в ночь перед посадкой войска Спартака на суда тайком ушли из Темесы, обманув таким образом фракийца. Возможно также, что они побоялись мести римлян за помощь их врагу.

В то время как вожди гладиаторов смотрели из своего лагеря на паруса пиратских кораблей, которые по мере удаления от берега все уменьшались и наконец исчезли совсем, манипул разведчиков, примчавшимся и лагерь, известил о приближении Марка Красса.

Гладиаторы взялись за оружие и, выстроившись в боевую линию, ожидали приближавшегося врага; но еще до того, как вражеские легионы приготовились к бою, первая линия войск Спартака, состоявшая из шести первых легионов, с ожесточением напала на римлян, внеся в их ряды большое смятение.

Во второй линии у фракийца было четыре легиона, а на правом и левом крылах он расположил четыре тысячи кавалеристов.

Два легиона Спартак задержал в Темесе, куда, в случае неудачи, предполагал укрыться со всем войском, с тем чтобы выждать там благоприятный случаи для отмщения. Может быть, он уже обдумывал план, который в случае необходимости помог бы выйти из затруднительного положения.

Перед тем как повести войска в бой, Спартак приказал начальникам шести легионов, из которых состояла первая линия, на случай отступления трубить в букцины и словесно приказать через трибунов, центурионов и деканов своим солдатам отходить за вторую линию через ее ряды.

Сражение длилось уже несколько часов с переменным успехом; оба войска бились одинаково храбро и ожесточенно, но в час пополудни Красс бросил в бой свежие силы и растянул свою боевую линию; тогда Граник, командовавший гладиаторами в этом сражении, чтобы избежать окружения, решил отступить; благодаря усердию воинов отход, осуществлявшийся через ряды второй линии, был совершен быстро и довольно организованно. Поэтому, когда римские легионеры занесли мечи, решив покончить с бегущим войском, они натолкнулись на новую линию гладиаторов, которые мощным стремительным ударом обратили римлян в бегство, нанося им значительный урон.

Марк Красс был поэтому вынужден трубить сбор, чтобы ввести в бой еще восемь легионов и начать новое, еще более опасное сражение. Два других легиона он разместил на правом и левом крылах своих боевых порядков в надежде охватить гладиаторов с флангов, но конники Спартака растянули свой фронт вправо и влево, и план римского полководца постигла неудача.

Тем временем Граник привел в боевую готовность шесть первых легионов; он выстроил их на склоне холмов, шедших вокруг стен Темесы, и когда Красс решил ввести в бой кавалерию, Спартак отступил за боевые порядки первой линии, которой командовал Граник и которая снова была готова к сражению с римскими войсками.

Таким образом, сочетая атаки с отходными маневрами, гладиаторы к вечеру подошли к стенам Темесы, и численное превосходство войск Красса не принесло ему желанного результата. Он приказал прекратить сражение и, стоя у подножия холмов, окружавших Темесу, сказал своему квестору Скрофе:

— Презренный гладиатор, низкий, если угодно… но, надо признаться, что этот проклятый Спартак обладает многими качествами выдающегося полководца.

— Скажи прямо, — с горечью заметил Скрофа, понизив голос, — что Спартак бесстрашный, прозорливый, блестящий полководец.

Так закончилась эта битва, которая длилась более семи часов; гладиаторы потеряли шесть тысяч убитыми, а римляне семь.

Это, однако, не помешало Крассу, когда Спартак удалился в Темесу и укрылся там, объявить себя победителем и написать сенату, что он надеется закончить войну через двадцать или тридцать дней; гладиатор заперт и уж, конечно, не вырвется из его рук.

Спартак успел за это время окружить стены города широкими рвами, был все время начеку, заботился об обороне и молча обдумывал план маневра, который помог бы ему выйти из затруднительного положения.

Фракиец категорически запретил жителям отлучаться из города под каким бы то ни было предлогом; ночью и днем городские ворота и стены охранялись гладиаторами.

Наложенный Спартаком запрет испугал жителей Темесы; они решили, что эта мера повлечет за собой все опасности и беды длительной осады и блокады, которые Красс не замедлит применить; они уже предвидели все ужасы голода.

Спартак воспользовался этим страхом, и, когда представители городских властей пришли просить его вывести войска из города, предлагая за это оружие, съестные припасы и большое количество денег, фракиец ответил, что есть единственный способ избавиться от ужасов осады и голода: они должны собрать все имеющиеся в городе рыболовные лодки, челноки, небольшие суда и доставить их возможно скорее на берег, где стояли его кавалерия и три легиона; прислать к нему всех, сколько есть в городе, искусных мастеров для постройки лодок и судов; передать ему весь строительный материал, которым располагает город, чтобы он мог построить флотилию для перевозки войск на сицилийский берег. Только это может спасти население от длительной осады и ужасов войны.

Городские власти, патриции Темесы и все население города согласились на это, и вскоре на берегу моря много сотен мастеров, при содействии тысяч гладиаторов, принялись за постройку флота — небольших, но многочисленных судов.

А в это время Красс, чтобы запереть врага, занял самые важные позиции, послал гонцов в Турий, Метапонт, Гераклею, Тарант и Брундизий с требованием немедленно в большом количестве прислать ему осадные оружия, катапульты и баллисты, так как он понимал, что без них война могла затянуться надолго.

В то время как один полководец готовил свое войско к жестокой осаде Темесы, а другой собирался переплыть в Сицилию и там поднять войну, еще более грозную, чем была нынешняя, разгневанная и охваченная нетерпением Эвтибида, тая в душе месть, одиноко бродила по римскому лагерю; с присущей ее натуре отвагой и дерзостью она задумала посетить окрестности города и подойти возможно ближе к аванпостам врага, чтобы выбрать пологий и наименее трудный доступ к стенам и попытаться неожиданно проникнуть в город. По ее приказанию, две рабыни, привезенные ею из Таранта, приготовили мазь коричневого цвета, которой она в течение нескольких дней красила руки, лицо, шею; Эвтибида теперь стала неузнаваемой и в точности походила на эфиопку. Переодевшись в одежду рабыни, она подобрала свои рыжие косы, обвязав их широкой повязкой, наполовину закрывавшей уши. В один прекрасный день, до рассвета, гречанка вышла из лагеря с глиняной амфорой в руках; она походила на рабыню, идущую за водой. Эвтибида направилась к холму, на вершине которого возвышалась стена Темесы; окрестные землепашцы сказали ей, что источник находится на середине холма.

Мнимая эфиопка, осторожно пробираясь в предрассветном сумраке, вскоре очутилась близ указанного ей источника; вдруг она услышала приглушенный шепот и лязг мечей о щиты; она догадалась, что, по всей вероятности, этот источник охраняет когорта гладиаторов.