Байкала-озера сказки Том II разд.1 - Автор неизвестен - Страница 6

Тогда-то и увидите: кто ваш друг, кто не ваш Друг.

БОБРОВАЯ РЕЧКА

Бобр с бобрихой жить на таежную речку перешли. Пришли, речку оглядели. Понравилось бобрам. Хозяевами будут. Лес на самом берегу стоит. Деревья разные. Черемуха, рябина, ольшаник, ива. Между ними ели, лиственницы, березы. Речка бобрам приглянулась. Ямы-омуты глубокие, перекаты песчаные да каменистые.

В ямке встретились бобры с хариусами! Рыбки испугались мохнатых бобров. Бобры успокоили:

— Не бойтесь нас. Воду не мутите! Мы рыб не трогаем, не едим. Мы — грызуны.

Один хариус, посмелее, говорит бобрам:

— Мелеет наша речка. Из ямы в яму не всегда попадешь. Песком забило перекаты. Камнями закидало отмели. Скучает наш рыбий род. Уходить собрался, да через отмели куда убежишь? Видели, какая там вода — едва песок покрывает.

— Видели, видели, — ответил бобр. — Беде вашей помочь можно. Уходить отсюда не надо. Построим мы с бобрихой плотины. Запрудим речку. Все ваши перекаты вода покроет. Камни, где надо, раскидаем.

Хариус разинул рот, слушал бобриные речи. Сам втихомолку бобров оглядывал. Диво дивное! Шерсть густая, хвост голый, лопатой, плавников нет, лапы звериные. Под водой будто рыбы ныряют. По дну степенно разгуливают, важно разговаривают.

Поблагодарил хариус за обещание помочь рыбам. Не очень, однако, поверил бобрам. Вильнул хвостом и уплыл в яму, где его семья жила.

К вечеру по всей речке стало известно: мохнатые звери хотят плотину строить, воду поднять. Сами тут поселятся. Поговорили хариусы. Потолковали ельцы. Пошептались пескари, окуни. Да и занялись все своими делами.

Бобры переночевали на берегу под кряжистой ивой. Утром выкупались. Поели свежей коры, принялись за дело.

Облюбовали бобры хороший уголок. Раскидали камни, валят деревья. Работали бобры умело. Острыми зубами, как пилой, грызли стволы у самого корня. Да как грызли! Час за часом, день за днем, работали и работали. Чуть посветлеет небо, бобры уже своим делом занимаются. Солнышко на закате, бобры все еще сучья обгрызают. Деревья сваливали в речку умело. Ни одна лесина в сторону не упала. Все падали, куда бобрам нужно было. Ненужные ветки обгрызали. Большие сучья в щели между упавшими стволами вставляли.

Месяц прошел. Перегородили бобры всю речку плотиной. Течение стало медленным. Вода в берегах поднялась, стало рыбам жить лучше.

Бобры своей работой довольны. В плотине себе хорошее жилье с ходами и выходами, с горницами и кладовыми устроили.

Расплодилось в речке множество рыб. У бобров родились малыши бобрята. Бобры с рыбами жили мирно, дружно. Хотел хариус или окунь за плотину в большую реку уйти — бобры пропускали через свое жилье. Приходили рыбы из большой реки. Стучались плавниками: пропустите. Бобры им не отказывали. Открывали ход, пропускали рыб. Торопили их пройти, чтобы воды много не убежало.

Берегли бобры воду. Лес тоже берегли. Зря деревьев не губили.

Возле бобрового жилища, в глубоком омуте, паслись рыбьи стада. Много здесь рыбам пищи. Бабочки, мотыльки-поденки, стрекозы на воду садятся. На дне: козявки, водяные черви, жучки. И другой снеди вдоволь. Хозяева плотины — бобры — были смирными. Рыбы к ним быстро привыкли.

Сидят на плотине бобры. Обдирают кору с веток. Точат обрубки стволов. Готовят кругляшки и клинышки. Вода через плотину бежит. То там, то тут что-нибудь вырвет, унесет. Бобры тотчас все исправят. Много бобрам работы. И все им нипочем. Чем больше вода плотину ломает, тем скорее бобры ее чинят.

Жили бобры, и рыбам в речке спокойно.

Заявилась туда незваная гостья. Звали ее выдрой. Сама маленькая, вертлявая. Зубы как шилья. На лапах перепонки, словно у гуся.

К бобрам близко выдра не подходила: боялась. А рыбам от нее стала не жизнь — мучение. Плавала, ныряла выдра не хуже бобров. Бедным рыбам нигде не спастись. Нацелится хитрым глазом, рот зубастый раскроет, нырнет — и все: хрустят рыбьи косточки в прожорливой глотке. Много пожирала выдра. Пескарей почти всех за неделю съела. Принялась за ельцов, за окуней. Стала хариусов истреблять. Хариус держится в самой струе. Выдре все равно. И на быстринах, и на дне, в затишье, на всех рыб нападает.

Однажды на бережку валялась выдра. Сушила скользкую блестящую шкурку. Любовалась своими лапами. Громко похвалялась:

— Я на этой речке хозяйка. Все здесь мое. Кого хочу, того ем. Кого хочу, милую.

Один хариусик услышал это. Стало ему обидно. Пришла хищница невесть откуда. Много рыбы погубила. Теперь хозяйкой себя называет. Всем грозит. Поплыл хариусик к бобру. Постучал плавником в жилище. Бобр в это время стенку в спальне ветками конопатил. Жена носила сучья. Бобрята ей помогали: хватали ветки в зубы, опускались к отцу на дно.

«Вся семья трудится, — думает хариусик. — Хорошую плотину поставили. Высокая вода всегда держится. Жить бы нам хорошо, если бы не злодейка выдра».

— Защити нас, бобр, от разбойницы выдры, — говорит хариусик и жабрами поводит.

— Сильно она вас обижает? — спросил бобр.

— Половину рыб съела. Помоги, а то всем конец придет. Усмири хищницу выдру. Или открой нам ход. Я всех рыб ночью соберу, уплывем на перекаты. Лучше на мелководье погибнуть, чем в зубах выдры.

Бобр встревожился. Он радовался, что много рыбы перед плотиной развелось, что рыбам жить лучше стало. А тут одна выдра всю речку обезрыбит, разорит.

— Нет, нет, хариусик! Зачем вам родные места оставлять. Надо выдру прогнать с нашей речки. Самим бежать не надо. Слушай, сделаем утром так…

Бобр шепнул на ушко хариусу. Тот захлопал плавниками, зашевелил жабрами, заторопился домой.

Утром выдра стала гоняться за рыбами. Хариусик и с ним трое братьев собрались в стайку. Подплыли к выдре. Хлестнули по самому носу хвостами. Помчались к бобровой плотине.

От удивления выдра чуть не захлебнулась. Зубами заскрежетала. Погналась за хариусами. А те изо всех сил к нижнему ходу запруды поплыли.

Ход был открыт. Рыбки нырнули туда. Выдра за ними. Очутились в узком проходе, сложенном из затонувших сосновых стволов. В конце виднелась узенькая щель. Хариусы скользнули в щель. А выдра просунула только голову. Туловище не пролезает дальше. Тут бобр столкнул на шею выдре бревнышко, защемил голову.

— Куда ворвалась? Забыла, что в чужое жилье без спросу входить нельзя? — спросил выдру бобр.

Выдра не отвечала. Тряслась от злобы. Тянула из-под бревнышка голову.

— Посиди здесь. Меньше дыши, а то воздуха не хватит. От злости задохнешься, — сказал бобр и ушел.

Хариусы верхним ходом вернулись в омут.

Выдра долго барахталась. Вертела головой. Не могла шею высвободить. Напрасно скребла когтистыми лапами по дереву. Наконец выдра потеряла силы. Стала задыхаться. Запищала. Истошно закричала:

— Пусти меня, бобр! Пусти, а то задохнусь.

— Я отпущу тебя, но тотчас уходи с этой речки. Никогда больше здесь не показывайся, — ответил бобр.

Выдра замолчала. Стала опять вытягивать голову. Бревно давило шею по-прежнему.

— Пусти меня, я уйду! — захрипела выдра.

Бобр поднял бревно, отпустил хищницу. Выдра едва живая всплыла на поверхность воды. Бобр помог ей добраться до берега.

— Видишь, какая ты теперь стала, — сказал Бобр.

Выдра отдышалась. Поглядела на себя в воду. Ничего не ответила, пошла в лес.

От бревна шея стала у выдры тонкая и длинная. Торчит злая круглая голова на змеиной шее. Это знает каждый, кто видел выдру.

Но не все знают, что близ бобровых плотин хищница не смеет показываться. Бобр навсегда отучил выдру обижать рыб в его местах. Возле плотин бобра рыбы живут спокойно. И зовутся такие речки — бобровыми.