На всех парусах - Бэрд Жаклин - Страница 22

– Ты отнял у меня достаточно времени…

– Быть может, ты никогда не пожалеешь о том, что освободилась от меня, но я буду жалеть об этом ежечасно. Я уже успел оценить это с момента нашего первого расставания, – прочувствованно произнес он.

– А хочешь знать, что поняла я, Гвидо? Все, что ты делаешь, и все, что ты говоришь женщине, предназначено только для твоего удовольствия. Ты можешь каяться, давать обещания, делать щедрые подарки, рассчитывая впоследствии получить благодарность в виде женского обожания и восхищения твоей мужественностью, твоим великодушием.

– Кое в чем ты права, Сара, но в самом главном ошибаешься. Мне не нужно женское обожание. Вернее, больше не нужно. Мне необходима твоя любовь и твое доверие, – проникновенно проговорил он.

– Красивые слова, – медленно покачала головой Сара.

– Но правдивые. Поверь мне… Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что не сумею заинтересовать такую красавицу. Моя самооценка всегда была на высоте, и тем удивительнее было это чувство неуверенности. Я поклялся себе, что завоюю эту девушку, чего бы мне это ни стоило. Должно быть, ты досталась мне слишком легко. Мы быстро нашли общий язык, ты восприняла меня всерьез, доверилась мне, а когда забеременела и согласилась стать моей женой, я решил, что дело в шляпе, что ты от меня уже никуда не денешься. Я искренне горевал о потере ребенка, но гораздо сильнее меня задел твой уход. Этим поступком ты пошатнула мою веру в себя. Тебе было плохо в моем доме в окружении моей родни. Очевидно, ты взглянула на меня трезвым взглядом и поняла, что поспешила с замужеством, что я недостоин твоей любви. Именно так я расценил твой уход. Пустившись во все тяжкие, я принялся доказывать себе всеми возможными способами, что имею власть над женщинами. Но удовлетворения не наступило. Если честно, все эти годы в моей душе жила ненависть к тебе. Я жаждал удостовериться в том, что твоя жизнь рухнула после того, как ты оставила меня. А вместо этого увидел тебя еще прекраснее, чем в юности, цветущей, самодостаточной, обеспеченной. Это в очередной раз поколебало мои представления о самом себе. Я заставил тебя быть со мной, надеясь стать тебе необходимым. Но, даже забеременев от меня, ты без сожаления отвергаешь мои чувства…

– Гвидо, если ты думаешь, что я свожу с тобой счеты, это не так. Сейчас все мои мысли только о моем ребенке и его благе. И я вполне обоснованно решила, что мне лучше без тебя. А прошлое я отринула.

– Вместе со мной? – обвинительно произнес Гвидо. – Сара, я еще не договорил. Поверь, мне есть, что сказать. – И я очень надеюсь тебя переубедить.

Гвидо Барбери сделал один решительный шаг вперед и обрушился на колени к ее ногам.

Сара невольно поморщилась:

– Не слишком ли театрально?

– Мне так удобнее признать, что я недостоин тебя. Но клянусь, ты мне необходима, Сара. Ты для меня на первом месте – ты и наш ребенок. Я готов забросить все дела, если таково будет твое требование. Я согласен сидеть с ребенком, когда ты пойдешь на работу. Безжалостная и непреклонная Сара Бичем, умоляю тебя, верни мне мою любимую нежную и трепетную беременную жену! – возгласил он в довершение.

– Ты дурачишься, Гвидо.

– Самую малость. Когда ты бросила меня в этот раз, я вновь был зол, как вепрь. Вернулся домой и обо всем рассказал Альдо. Можешь представить, что мой младший брат сказал вместо традиционных слов утешения? Что поделом мне! И во всех красках расписал мне, какой же я болван.

– И ты теперь здесь передо мною на коленях лишь потому, что воспринял мнение своего младшего брата? То, что исходит из моих уст, не кажется тебе таким же убедительным?

– Я исправлюсь, обещаю, – усмехнулся Гвидо.

– Дурак, – импульсивно бросила Сара и отвернулась.

Гвидо поднялся на ноги и тихо сказал:

– Поставь, пожалуйста, эти цветы в воду.

– Я их еще не приняла, – возразила женщина.

– А ты прими, – настоятельно проговорил он, и она подчинилась.

В продолжение маленького моратория оба прошли на кухню.

Когда цветы были помещены в красивую вазу, Гвидо охватил новый порыв признаний и заверений.

– Сара, я идиот. И я люблю тебя.

– Это как-то связано? – прищурившись, осведомилась она. – Послушать тебя, человек в своем уме никогда не полюбит меня.

– Неверно. Я хотел сказать, что веду себя как идиот именно потому, что люблю тебя до умопомрачения. Мне жизненно необходимо, чтобы и ты тоже любила меня. Но ты всегда такая недосягаемая. Даже когда я держу тебя в своих объятьях, обнаженную и беззащитную, у меня нет уверенности, что ты принадлежишь мне так же, как я тебе. Ты словно стремишься проскользнуть мимо, будто дразнишь. Обнадеживаешь и оставляешь. И я начинаю безумствовать, чтобы доказать, что я тоже чего-то стою.

– Какая глупость, Гвидо. Я никогда не стремилась пошатнуть твою веру в себя. Наоборот, всегда признавала, что ты исключительный мужчина. И все же я не верю, что у наших отношений есть будущее, – сдержанно проговорила Сара.

– Но я люблю тебя! – горячо признался Гвидо.

– Допустим…

– Этого мало? – изумился он.

– Иногда этого недостаточно.

– Что же тогда мне нужно? Подскажи.

– Научись меня понимать. Научись верить моим словам и поступкам, вместо того чтобы щелкать зубами при малейшей размолвке и мчаться в Неаполь, где тебя приголубят. Если ты считаешь, что твое место рядом со мной, то не пытайся угождать без разбору родительской оценке. Твои родители прожили вмести всю свою жизнь, они сумели найти свое счастье, но это не означает, что их представления единственно верные. Я другая, и ты другой. Ведь, я надеюсь, ты не станешь десять лет лгать своему сыну, как это делал твой отец.

– Я принимаю твои условия, – покорно проговорил Гвидо.

– Точно? – усомнилась Сара.

– Да, клянусь, – торжественно объявил он.

– Тогда по какой причине ты до сих пор меня не целуешь? – упрекнула она его, вызывающе прошлепав мимо в просторной пижаме и пушистых домашних тапочках.

– О боже! Так ты согласна! – воскликнул Гвидо.

– Ну… – замялась Сара, но Гвидо не дал ей ничего сказать.

Он подхватил ее на руки и воскликнул:

– Что я могу для тебя сделать, любимая?

– Начни с кофе без кофеина. Сделай послаще. Принесешь в спальню. Все понял? Тогда выполняй.

– Когда мы поженимся? – спросил Гвидо, когда его глаза остановились напротив ее глаз, а руки легли ей на плечи.

– Несвоевременный разговор. И… вообще, я не уверена, что следует совершать этот ритуал повторно.

– Почему ты предубеждена против брака?

– Я не предубеждена против брака вообще, – быстро оговорилась Сара.

– А, так это касается только меня? Правильно ли я тебя понял?

– Вот именно, – коротко ответила ему она.

– Но ведь у нас будет ребенок!

– Значит, будет и семья. Мама, папа, ребенок. Какие еще нужны аргументы?

– Что-то я не понимаю тебя, любимая.

– Я желаю, чтобы ты был свободен. Мне вовсе не хочется лишать всех обворожительных куколок планеты внимания такого любвеобильного мужчины. Ты очень убедительно описывал свои сердечные муки последних нескольких недель. И у меня нет причин сомневаться в твоей искренности. Уверена, ты чувствуешь в своем сердце все то, о чем мне говоришь. Но я также доподлинно знаю, что несколько дней назад ты прекрасно сочетал свои любовные терзания с весельем на балу в Монте-Карло в компании белокурой красавицы. Также мне известно, что во многих очень хороших мужчинах сочетаются любовь к жене и любовь к вольной жизни, сопровождаемая полной неспособностью к верности.

– Сара, как это мило, что ты меня ревнуешь. Но я не мог пойти на этот бал без спутницы.

– А не пойти мог?

– Нет, не пойти тоже не мог.

– Порой не просто понять миллионера, – заметила Сара.

– Я буду испрашивать твое согласие ежеминутно, пока ты не согласишься стать мне женой, – упрямо заявил Гвидо.

– Зачем тебе это? Будем вместе, пока сможем, – предложила ему женщина.