Кровь звезд - Хеннеберг Натали - Страница 18

— Господи! — простонал Гуго.

Он не мог прийти в себя: секреты его тайных бесед, его переговоров с халифом стали известны! Епископ де Фамагуст поднял руку:

— Прекрасное и благородное намерение! Признаюсь вам, мы видели именно такой сон. Тройная тиара была бы вам к лицу, и эта планета стала бы счастливее. Увы…

— Это был только сон, — тяжело проговорил Гуго. — Положение дел резко изменилось — по этим землям бушует ветер войны. Говорят, что халиф сумасшедший или прокаженный. Он заключил союз с эмиром Дамасска и поклялся бородой Терваганта, что уничтожит христиан. Его передовые отряды под командованием Абд-эль-Малека стали лагерем на противоположном берегу реки Иордан. Иерушалаим живет в тревоге, у нас ожидается нехватка воды, так как эта весна очень теплая.

Что еще вам сказать? Непрекращающиеся склоки возбуждают население, была резня евреев — это стало уже обычным явлением, но в доме в Силоаме нашли подземелье, полное обугленных тел тех, кто не имел никакого отношения ни к Иерушалаиму, ни, может быть, к этому миру: это было жилище колдуна, мы еще поговорим об этом. Пришедшие из пустыни пророки объявили, что наступает конец света, и указывали на следующие предзнаменования: небо между Мертвым озером и Гермелем якобы открылось, упала звезда Абсинта, горели мергель и кремень, воды Кедрона выбросили на берег сварившихся рыб, а в цветущих садах на деревьях спеют апельсины…

— Эти потрясения, — спросил Меркуриус, — отразились на личной жизни? Я хочу сказать: на жизни в гаремах и гинекеях? Женщина — более чувствительное создание, она отражает великие движения, которые происходят в природе…

— Не знаю! — ответил Гуго. — Кроме того, я не интересуюсь женщинами! Кажется, однако, что они обезумели. Тем не менее, какое вмешательство в дела государства со стороны этих сонливых существ вы желали бы…

В коридорах послышался грузный топот ног бегущих и крик: «Вперед! Взять его! Арестовать!» Можно было подумать, что затравленный олень бежит по коридорам башни, преследуемый по пятам сворой собак. Чье-то грузное тело ударилось о дверь, слышно было, как по доскам застучали латные перчатки. Гуго Монферратский выпрямился, и Меркуриус понял, что Орден Храма и христианский мир уже подвластны ему. Он твердым шагом подошел к двери и открыл ее одним ударом. Два могучего вида кнехта держали какого-то рыжеволосого рыцаря, который неистовствовал невероятным образом. За ним теснились в железном каре командоры Ордена, которых он за собой тащил, как волк свору собак.

— Вульф Бычья Голова? — воскликнул Великий Магистр.

При виде его рыцарь отпрянул назад и разразился причитаниями. Безумие охватило его, признался он, когда увидел звездных монстров, закрытых в банках, а в руках христианского принца — демона в женском обличье с язычками пламени на одежде, которым этот господин был одержим.

— Вы сами одержимы! — сурово сказал Великий Магистр. — О каком принце идет речь?

— Женщина, — сбивчиво говорил Вульф, — была Астарот! Я последовал за евреем… и увидел, как она возникла в очаге… Этот Сафарус — отвратительный колдун! Она была прекрасной, очень белой, с бедрами, напоминающими лиру…

Командоры закивали головами, а молодые кнехты отвернулись.

— По всей видимости, в доме таилась опасность. Сафар? — спросил Гийом де Боже. — Но это личный врач короля, которого он вылечил от чумы… У этого человека в доме нет ни жены, ни дочери…

Вульф тем временем вырвался из рук стражи и катался сейчас по полу, как будто получил ожог в зарослях крапивы.

— Это демон во плоти, — стонал он, — и погибель наших душ! У нее бархатная кожа и волосы цвета литого золота! И я видел ее у него на руках… у него на руках… у него на руках…

«Можно считать, что он рехнулся, — подумал Меркуриус. — Слушать его неприятно».

— На руках у кого? — закричал Гуго Монферратский, схватив рыцаря и встряхнув его с такой силой, с какой ветер колышет тутовое дерево. — Ты будешь говорить, нечисть? Или я раздавлю тебя!

И Вульф назвал имя Жильбера Д'Эста, принца Триполи. Под взглядом Великого Магистра командоры попятились назад, кнехты удалились и даже обезумевший Вульф дал себя увести, не сопротивляясь. Гуго Монферратский захлопнул тяжелую дверь и тыльной стороной руки вытер выступивший на лбу пот.

— Значит, — сказал он, — они, по-видимому, грозят сердцу и короне королевства? Проклятые, безумные козы… Значит, им мало разврата, царящего среди рыцарей, и разложения народа? О! Но пусть они поберегутся! Мы не в Феранции: здесь есть гаремы и засовы!

— Будь внимательным! — просвистел мягкий, как легкий ветерок, голос. — Дорогой Гуго, брат мой сердечный, послушай! Речь идет не о женщине, какой бы ни была ее внешность. Это существо пришло издалека и, наверное, является причиной всех несчастий…

— Вы знаете ее?

— Знаю ли я ее, брат? Я иду по ее следам, как собака охотника. И происходящие сейчас на Анти-Земле несчастья указывают мне дорогу: я узнаю ее во всех лихорадках, и, если вспыхнет вдруг звезда, начнется извержение вулкана, если два народа пожирают друг друга, я знаю, что тут прошла Саламандра!

— Это демон? — спросил слабым голосом Великий Магистр.

— Не больше, чем мы. Но это — неистовая безрассудная сила. И мы пытаемся ее поймать, прежде чем она уничтожит эту планету. Задача — остановить этот Бич, вы все должны загнать ее. К вам скоро прибудет Великий Охотник! Вы должны оказывать ему всякую помощь и содействие.

— А как мы узнаем его?

Меркуриус посмотрел на своего собеседника неопределенным взглядом.

— Двадцать пять лет назад, — сказал он, — на этой самой планете один молодой рыцарь доверил мне младенца, которого он не мог содержать. Ребенок этот родился от вышедшей из воды принцессы. Сановника Ордена Храма ждали великие дела. Я отвез ребенка очень далеко, на планету, где тайна его рождения не могла ему навредить. Сегодня это очень красивый рыцарь. На Анти-Земле он станет римским герцогом или принцем Лотарингии…

— Его имя?

— Мы полагаем, что вы хотели бы, чтобы он носил ваше имя. Итак, его зовут Конрад Монферратский. Он будет вашим племянником.

Неудобства, связанные со сверхъестественной любовью

В тот понедельник во время Пасхи, праздника цветущих миндальных деревьев, с белыми восковыми свечами и веселым церковным пением, король Ги де Лузиньян вошел в покои Деста и с присущей королям развязностью взял его за плечи.

— Зять мой, — сказал он, — мы закончили пост. Зайдите к Анне. К тому же скоро ваша свадьба.

Он отвел Деста в беседку, обвитую жасмином, где наслаждались прохладой и пением птиц королева и ее дочери. Эти дамы королевского гинекея выглядели очаровательно в своих украшенных на восточный манер одеждах: болеро, расшитых жемчугом, туниках темных тонов и широких, украшенных блестками шароварах из каизурской ткани. Сидя у ног королевы Сибиллы, они образовывали гирлянду, которую Саладдин сравнил как-то с садами Терваганта. Некоторые из них носили на шее ожерелья из цветков апельсинового дерева и играли, бросая в бассейн кольца. Другие дразнили зеленых обезьян и синих попугаев. Их феранцузский язык был мягким, как лимонное мороженое; их дети, сидевшие у них на коленях, с наслаждением ели засахаренный и поджаренный миндаль и конфеты с начинкой из алтеи.

Жильбер Дест попытался узнать среди них Анну. Но новая для него жизнь на Анти-Земле притупляла его психические ощущения. Среди стольких голосов, выражающих страсть, ревность и очарование, он не мог найти волну нужной мысли. Почти все принцессы бросали на него взгляды влюбленных голубок. Многие были блондинками, почему-то в верхних одеждах лазурного цвета. Ему хотелось поговорить с Анной и объяснить ей ужасно запутанную, сложную ситуацию, в которую он попал. От этого намерения, однако, пришлось отказаться. Разве можно сейчас заявить двору, представители которого уже наполовину магометане, среди венчиков лилий и роз, тянущихся к нему: «Извините, произошло недоразумение, я никогда не любил вас, мое сердце принадлежит другой!»