Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Семиклассницы - Прилежаева Мария Павловна - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— Как попортили? — Лейтенант уперся кулаками в постель, приподнимаясь.

— Нет, не слишком уж сильно, — поспешил успокоить его Дима. — Совсем даже немного. Потом починили.

— А то один раз, — вмешался Федька, — мы в омут попали. Нас так закрутило, чуть не утонули.

Всем хотелось что-нибудь сообщить. Но Ленька не мог забыть трактор.

— Ты вот говоришь, — с укором обратился он к Наташе, — ты ругаешь меня, а я ведь трактористом был. А теперь интересно, думаешь, лишним ртом сделаться? Обузой?

— Ве-ернулся бы папа, — печально сказала Женя. — Если без руки или без ноги — все равно.

Лейтенант взглянул на черненькую большеротую девочку с тугими косичками и грустными глазами. Он вспомнил вдруг летний нечаевский день и босоногую свою сестренку и снова испытал тревожную радость.

— И Феня, может, на тракторе? — спросил он с оживлением. — Только что я! Мала еще она. Неужели Феня хозяйство не нарушила?

— Нарушила? — возмущенно переспросила Наташа. — Феня-то? Ты знаешь, как она работает? Она все успевает. У нее трудодней как у взрослых. И учиться она очень хочет. А ты почему ученым не хочешь быть? — неожиданно спросила Наташа.

Лейтенант снова в замешательстве провел ладонью по бритой голове.

— Больно ты скорая, — сказал он. — По-твоему выходит — что ученым, что плотником, едва захотел, сразу и сделался?

Он почему-то покраснел, а Наташа с радостью подумала, что именно ученым Ленька и хочет быть. Она переглянулась с Валей Кесаревой, и Валя решила, что наступил момент произнести вступительное слово, которое она так тщательно готовила все утро. Валя выступила вперед и откашлялась.

— Товарищ лейтенант, — сказала она твердо, как будто никогда не испытывала беспокойства и страха и выступление с торжественной речью было для нее самым привычным занятием, — стране необходимы ученые люди. Наш преподаватель математики Захар Петрович тоже, как вы, потерял на фронте ногу, но другой учитель и со здоровыми ногами не сумеет так объяснить теорему, как он. Хотите, я начну повторять с вами геометрию и алгебру за семилетку?

— Больно уж вы скоро, — снова проговорил Михеев, смущенно и недоверчиво улыбаясь. — Сразу уж и повторять, а только познакомились. Может, завтра бы начали?

— Нельзя! — запротестовала Валя Кесарева. — Если по плану сегодня, значит надо сегодня.

Валя Кесарева снова превратилась в первую ученицу, спокойную, умненькую, немного презирающую всех, кто не умеет быть первыми ученицами, и не испытывающую больше никакого страха перед лейтенантом Михеевым, которому обязательно надо помочь сделаться ученым.

— Выйдите все посторонние из палаты, — решительно сказала она.

Девочки пошли гуськом, обертываясь и кивая счастливому и недоумевающему Михееву и другим раненым, которые провожали девочек удивленными, печальными и веселыми взглядами.

У дверей палаты стояла Катя.

— Наталка! — сказала она, блестя темными глазами. — Помнишь, я тебе говорила? Я уж знала, у меня предчувствие было, что случится особенное, если он лежит на том самом месте, где стояла моя парта…

В этот день из разных почтовых ящиков Москвы было вынуто несколько писем в Нечаевку, Фене Михеевой.

Одно из этих писем было от Жени, и Женя писала: «Я очень, очень рада, что твой Ленька нашелся. Он хороший, и мы с ним сдружились. Ты счастливая, Феня. А мне сегодня почему-то все время хочется плакать о папе».

XIV

История встречи семиклассниц с лейтенантом Михеевым скоро стала известна всей школе, и девочки из других классов прибегали в седьмой «А», чтобы разузнать все как следует.

Тася не уставала передавать историю, но всякий раз прибавляла столько новых увлекательных подробностей, что в конце концов невозможно стало отличить вымысел от правды. Чем более фантастический характер приобретала встреча, тем больший она вызывала к себе интерес.

На бледном лице Вали Кесаревой появилось новое выражение торжественной сосредоточенности. Ежедневно после уроков Валя отправлялась в госпиталь. Нужно было торопиться, потому что лейтенанта Михеева в ближайшее время назначали к выписке.

— Девочки, — говорила Кесарева, — как он над уравнениями бьется! А успехи делает замечательные. Наверняка будет математиком.

Но Наташа, которая повторяла с лейтенантом синтаксис, решила, что из него выйдет писатель. Наташа читала его дневник.

— Там такие переживания, — рассказывала Наташа, — так бой кошмарно описывается, все представляешь в точности.

Женя в госпиталь не ходила. Все знали, что она не умеет объяснять.

Женя стала грустна. Она перестала читать и, полистав иногда по привычке книгу, убирала в портфель и носила по нескольку дней непрочитанной. За уроками Женя внимательно смотрела на учителя. Казалось, она хотела спросить о чем-то непонятном, но не решалась. Иногда она не слышала, о чем говорит учитель.

Однажды Дарья Леонидовна сказала:

— Я читала письма твоего отца. Давай прочитаем эти письма на сборе.

— Зачем? — спросила Женя, глядя в сторону.

— Пусть и другие пионерки подумают о том, о чем думаешь ты. Пусть твой отец поговорит и с ними.

Женя сначала отказывалась и качала косичками.

— Ни за что!

Потом посоветовалась с бабушкой и согласилась:

— Бабушка говорит — можно. Только вы сами читайте, я стесняюсь. Я не буду читать.

— Хорошо, — успокоила ее Дарья Леонидовна и вдруг обняла Женю за плечи и крепко прижала к себе.

Женя внимательно и серьезно посмотрела на Дарью Леонидовну и ничего не сказала.

Пионерский сбор был вечером. За окнами посвистывал ветер. Летели редкие колючие снежинки. Изредка проносился по мостовой автомобиль, узкой полосой света озаряя впереди себя дорогу, и когда он исчезал, словно захлопывалась дверь, и снова надвигалась черная, негородская ночь. Но в классе было светло и по-особенному уютно, как никогда не бывает утром, на уроках. Девочки где-то добыли большую электрическую лампу, застелили стол чистой бумагой и даже поставили графин с водой. Совсем не страшная географическая карта висела на стене, а рядом с картой — классная газета, и в доброй половине газетных статей описывался госпиталь и лейтенант Михеев. Девочкам очень хотелось переставить парты, чтобы совсем уж было не похоже на урок, но с партами не получилось, они остались на своих местах. Однако, чтобы нарушить все же привычный порядок класса, девочки разместились по-трое, поближе к учительскому столу, за которым сидела низенькая девушка с пышным бантом галстука из-под белого воротничка — старшая пионервожатая Маруся Галактеева.

С Дарьей Леонидовной Маруся дружила. Маруся частенько провожала Дашу в пионерскую комнату, запирала дверь, чтобы никто не мешал, и вела продолжительные и таинственные беседы об отрядных происшествиях и новостях.

Маруся внимательно осмотрела пионерок. Все были в галстуках. Все с веселым оживлением ждали ее слов.

— Дарья Леонидовна объяснит вам, почему мы решили прочитать Женины письма, — сказала Маруся.

Она замолчала, откинув энергичным жестом прядь волос со лба и уступила Дарье Леонидовне место за столом.

Дарья Леонидовна вынула письма и мельком взглянула на Женю. Женя низко опустила голову, как будто рассматривала книгу, и Даша не видела ее лица, а видела только беленькую полоску пробора и толстые косички, торчащие кверху.

«Ведь это ее отец», охваченная горячим сочувствием, подумала Даша.

— Девочки, — сказала Даша, — когда я читала эти письма, я еще раз узнала, узнала сердцем, что мы побеждаем не только потому, что сильна наша техника. У Нас есть еще другая сила — сила убеждений. У нас высокие представления о жизни. А это самое главное. Поэтому наша родина непобедима. Вот я и решила прочитать вам письма с фронта. Их пишет настоящий человек. Он нас защищает.

Даша вынула из конверта исписанные листы бумаги.

Первое письмо.

«Чернуха! Здравствуй, мой большеротый лягушонок! Сегодня ровно два года, как я тебя оставил. Мы оба здорово выросли за эти два года. Мой милый дружок! Я привык говорить с тобой, как со взрослой. Когда ты будешь совсем большая, то перечитаешь мои письма и кое-что поймешь по-другому. Но многое ты должна понять и сейчас.