Идеальный любовник - Лоуренс Стефани - Страница 63

И вдруг понял, что эмоции, которым он старался не давать хода, вновь наполняют и захлестывают его. Он снова вспомнил те минуты, когда они находились на террасе, и мышцы его в то же мгновение напряглись.

Она находилась совсем рядом, и тем не менее он был близок к тому, чтобы потерять ее.

Как только Порция выпрямилась, Саймон поднялся и отошел к окну. Подальше от нее, подальше от искушения закончить игру и схватить ее, заявить, что она принадлежит ему, и увезти ее отсюда, от грозящей ей опасности.

Порция видела, как он уходил, заметила его напряженность и то, как сжались его кулаки. Она убрала тазик и бинты. Затем остановилась возле кровати и посмотрела на Саймона.

Он стоял возле окна, глядя в ночь, внутренне напряженный и в то же время сдержанный. Убийца совершил ошибку. Ваза оказалась последней соломинкой. Порция была напугана и расстроена даже больше, чем думала сама, но сейчас ею ко всему прочему овладевал гнев. Конечно, очень прискорбно, что враг совершил убийство, даже дважды, но то, что он делает с ней сейчас, это еще хуже… она никогда и никому не позволяла вторгаться в свою жизнь.

Раздражение переросло в откровенный и яростный гнев, ее буйный нрав всегда брал верх над страхом. Она подошла и прислонилась к косяку оконной рамы.

— В чем дело?

Саймон посмотрел на Порцию, подумал и понял, что избежать ответа на вопрос не сможет.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она уловила напряженность и хрипоту в его голосе.

— Почему моя безопасность так важна? Почему ты всегда должен защищать меня?

Саймон отвернулся, посмотрел в сад.

— Я всегда это делал.

— Я знаю. Но почему?

Он стиснул зубы, какоето время ей казалось, что он так и не ответит. Однако он все же проговорил, понизив голос:

— Потому что ты дорога мне. Потому что… защищая тебя, я защищаю самого себя.

Эти слова дались ему нелегко. Он повернул к ней голову, встретился с ее взглядом, однако ничего не стал менять в своем заявлении.

Порция скрестила руки.

— Так что конкретно тебя беспокоит? Ты же знаешь, что я позволю тебе находиться рядом, позволю опекать меня, что я вряд ли позволю себе необдуманные поступки, так что дело не в этом.

На его щеках заиграли желваки.

— Я хочу, чтобы ты была моей. И не хочу, чтобы это стояло на пути. — Он сделал глубокий вдох. — Я хочу, чтобы ты пообещала, что не используешь то, что здесь происходит, что происходит между нами, против нас. — Он снова встретился с ее взглядом. — Что это может повлиять на твое решение.

Порция прочитала в его глазах и смятение, и жажду обладания. Мужскую потребность доминировать он обуздывал своей железной волей.

Она выдержала его взгляд.

— Я не могу этого обещать. И никогда не стану закрывать глаза, чтобы не видеть, что представляешь собой ты или я.

Напряженный момент миновал, и Саймон упавшим голосом произнес:

— Доверяй мне, Порция. Это все, о чем я прошу. Просто доверяй мне.

Она не ответила; это было бы слишком быстро. А его «все» относилось к целой жизни.

Видя, что она молчит, он протянул к ней руку и привлек к себе.

— Когда ты примешь решение, помни об этом.

Она подняла руки, обняла его за шею, предложила ему свои губы — его губы, если он так того хотел. На этой арене она уже была принадлежащей ему в такой степени, как только могла жаждать его душа покорителя.

Саймон принял предложение, обвил вокруг ее плеч руки и погрузил язык в глубину ее рта. Их тела слились в единое целое. Она не отодвинулась, не уклонилась — все барьеры между ними рухнули.

По крайней мере с ее стороны.

Она позволила ему поднять себя и отнести на кровать, позволила снять с себя платье и рубашку, туфли и чулки, после чего Порция осталась лежать обнаженной на простынях, наблюдая, как он сбрасывает с себя остатки одежды, присоединяется к ней, протягивает к ней руки, высекает из ее тела сладостные искры, раздвигает ей бедра, и она баюкает, качает его на себе, пока их тела не воспламеняются окончательно, дыхание делается прерывистым, и они оба проваливаются в сладостную бездну.

Саймон просил ее доверять ему, и в этой сфере она ему полностью доверяла. А вот он доверял ей не полностью, недостаточно для того, чтобы раскрыть последнюю небольшую часть своей сущности.

Когданибудь он раскроет.

В тот момент, когда они оба достигли пика наслаждения, Порция поняла, что она сформировала наконец свое решение. Она должна узнать последний неизвестный ей факт, а для этого она станет его во всех сферах.

Это было ценой узнавания, ценой того, что она станет вхожа в каждый уголок его души.

Когда Порция расслабилась под ним и они оба оказались лежащими рядом, она обняла его за спину и прижала к себе, восхищаясь его весом и мускулатурой, думая о том, что это тело вдавливало ее в матрац и в то же время защищало ее, позволяло ей чувствовать себя в безопасности.

Она взъерошила рукой его волосы, а потом стала их приглаживать. Взглянула на его лицо, черты которого были скрыты в полумгле. Порции захотелось, чтобы он снова зажег свечи, потому что ей нравилось видеть его умиротворенным и удовлетворенным, расслабленно лежащим в ее объятиях.

Как это приятно — ощущать свою силу, такую замечательную силу, позволяющую приводить его в такое состояние!

Приподняв голову, она прикоснулась губами к его виску.

— Я еще не поблагодарила тебя за свое спасение.

Он хмыкнул и после небольшой паузы добавил:

— Позже.

Она улыбнулась, откинулась назад, зная, что, пока они лежат рядом, никакой страх и никакой убийца не смогут вторгнуться в их мир.

Любовь.

Она была между ними все время, ждала, когда они увидят ее, поймут, признают.

Порция взглянула на Саймона. Поняла, что он наблюдает за ней.

Поняла, что нет нужды ничего ему говорить — он знает сам.

Она пододвинулась к нему, их губы встретились, и этот поцелуй сказал все.

Когда снова встретились их взгляды, Саймон провел рукой по ее плечу, по спине, притянул к себе и положил ладонь ей на бедро. Затем закрыл глаза и собрался заснуть.

Такой вот простой жест приятия.

Она закрыла глаза, тоже принимая произошедшее.

— У нас проблема. — Стоукс стоял посреди беседки лицом к Порции, Саймону и Чарли. Они только что поднялись изза стола после завтрака, когда он встретил их в зале и попросил о встрече. — Мистер Арчер и мистер Бакстед просят позволения забрать свои семьи и уехать. Я могу задержать их на деньполтора, не больше. Но главная причина не в этом.

Он помолчал, как бы мысленно споря сам с собой, после чего добавил:

— Правда заключается в том, что у нас нет доказательств и очень мало шансов поймать убийцу. — Он поднял руку, видя, что Чарли хочет чтото сказать. — Да, я знаю, что это будет плохо для Глоссапов, но на самом деле все даже еще хуже.

Стоукс посмотрел на Саймона. Порция тоже взглянула на него и догадалась, что Саймон понимает, что имеет в виду Стоукс.

Стоукс перевел взгляд на Порцию.

— Мисс Эшфорд, похоже, остается единственной ошибкой убийцы. После вчерашнего вечера нам ясно, что, хотя она и не помнит, что может указать на него, он попрежнему убежден в обратном. Гадюка могла быть просто попыткой запугать ее, а вот вчерашнее покушение имело своей целью ее убить. Заставить ее замолчать, как он заставил замолчать Денниса.

— Вы хотите сказать, — обратился Саймон к Стоуксу, — что он чувствует себя обязанным продолжить охоту на Порцию даже за пределами ГлоссапХолла, до тех пор, пока он не убедится, что она более не представляет для него угрозы?

Стоукс коротко кивнул:

— Кто бы он ни был, он определенно считает рискованным отпускать ее. Он должен бояться, что она чтото вспомнит и это определенно укажет на него.

Порция ожесточилась:

— Я чуть мозги не сломала, пытаясь вспомнить, но я действительно не знаю. Не знаю — и все тут!

— Я это понимаю и принимаю, — сказал Стоукс. — Это не имеет значения. Ведь он считает, что вы знаете, и вот с этим стоит считаться.