Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Ворон(переводы)

По Эдгар Аллан

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Ворон(переводы) - По Эдгар Аллан - Страница 8

Изменить размер шрифта:

«Недавно тот, кто пишет эти строки…»

Недавно тот, кто пишет эти строки,

Пред разумом безумно преклоняясь,

Провозглашал идею «силы слов» —

Он отрицал, раз навсегда, возможность,

Чтоб в разуме людском возникла мысль

Вне выраженья языка людского:

И вот, как бы смеясь над похвальбой,

Два слова – чужеземных – полногласных,

Два слова Итальянские, из звуков

Таких, что только ангелам шептать их,

Когда они загрезят под луной,

«Среди росы, висящей над холмами

Гермовскими, как цепь из жемчугов»,

В его глубоком сердце пробудили.

Как бы еще немысленные мысли,

Что существуют лишь как души мыслей,

Богаче, о, богаче, и страннее,

Безумней тех видений, что могли

Надеяться возникнуть в изъясненьи

На арфе серафима Израфеля

(«Что меж созданий Бога так певуч»).

А я! мне изменили заклинанья.

Перо бессильно падает из рук.

С твоим прекрасным именем, как с мыслью,

Тобой мне данной, – не могу писать,

Ни чувствовать – увы – не чувство это.

Недвижно так стою на золотом

Пороге, перед замком сновидений,

Раскрытым широко, – глядя в смущеньи

На пышность раскрывающейся дали,

И с трепетом встречая, вправо, влево

И вдоль всего далекого пути,

Среди туманов, пурпуром согретых,

До самого конца – одну тебя.

Улялюм

Небеса были серого цвета,

Были сухи и скорбны листы,

Были сжаты и смяты листы.

За огнем отгоревшего лета

Ночь пришла, сон глухой черноты,

Близь туманного озера Обер,

Там, где сходятся ведьмы на пир,

Где лесной заколдованный мир,

Возле дымного озера Обер,

В зачарованной области Вир.

Там однажды, в аллее Титанов,

Я с моею Душою блуждал,

Я с Психеей, с Душою блуждал.

В эти дни трепетанья вулканов

Я сердечным огнем побеждал,

Я спешил, я горел, я блистал; —

Точно серные токи на Яник,

Бороздящие горный оплот,

Возле полюса, токи, что Яник

Покидают, струясь от высот.

Мы менялися лаской привета,

Но в глазах затаилася мгла,

Наша память неверной была,

Мы забыли, что умерло лето.

Что Октябрьская полночь пришла,

Мы забыли, что осень пришла,

И не вспомнили озеро Обер,

Где открылся нам некогда мир,

Это дымное озеро Обер,

И излюбленный ведьмами Вир.

Но когда уже ночь постарела,

И на звездных небесных часах

Был намек на рассвет в небесах, —

Что-то облачным сном забелело

Перед нами, в неясных лучах,

И внезапно предстал серебристый

Полумесяц, двурогой чертой,

Полумесяц Астарты лучистый,

Очевидный двойной красотой.

Я промолвил: «Астарта нежнее

И теплей, чем Диана, она —

В царстве вздохов, и вздохов полна:

Увидав, что, в тоске не слабея,

Здесь душа затомилась одна, —

Чрез созвездие Льва проникая,

Показала она в облаках

Путь к забвенной тиши в небесах,

И чело перед Львом не склоняя,

С нежной лаской в горящих глазах,

Над берлогою Льва возникая,

Засветилась для нас в небесах».

Но Психея, свой перст поднимая,

«Я не верю, – промолвила, – в сны

Этой бледной богини Весны.

О, не медли, – в ней бледность больная!

О, бежим! Поспешим! Мы должны!»

И в испуге, в истоме бессилья,

Не хотела, чтоб дальше мы шли,

И ее ослабевшие крылья

Опускались до самой земли, —

И влачились – влачились в пыли.

Я ответил: «То страх лишь напрасный,

Устремимся на трепетный свет,

В нем кристальность, обмана в нем нет,

Сибиллически – ярко – прекрасный,

В нем Надежды манящий привет,

Он сквозь ночь нам роняет свой след.

О, уверуем в это сиянье,

Так зовет оно вкрадчиво к снам,

Так правдивы его обещанья

Быть звездой путеводною нам,

Быть призывом, сквозь ночь, к Небесам!»

Так ласкал, утешал я Психею

Толкованием звездных судеб,

Зоркий страх в ней утих и ослеп.

И прошли до конца мы аллею,

И внезапно увидели склеп,

С круговым начертанием склеп.

«Что гласит эта надпись?» – сказал я,

И, как ветра осеннего шум,

Этот вздох, этот стон услыхал я:

«Ты не знал? Улялюм – Улялюм —

Здесь могила твоей Улялюм».

И сраженный словами ответа,

Задрожав, как на ветке листы,

Как сухие под ветром листы,

Я вскричал: «Значит, умерло лето,

Это осень и сон черноты,

Небеса потемневшего цвета.

Ровно – год, как на кладбище лета

Я здесь ночью Октябрьской блуждал,

Я здесь с ношею мертвой блуждал.

Эта ночь была ночь без просвета,

Самый год в эту ночь умирал, —

Что за демон сюда нас зазвал?

О, я знаю теперь, это – Обер,

О, я знаю теперь, это – Вир,

Это – дымное озеро Обер

И излюбленный ведьмами Вир».