Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц - Страница 4

Однако мечта о сильном государстве осталась лишь мечтой. Третий рейх был не тоталитарным государством, а, скорее, карикатурой на него — насмешкой над всеми надеждами и идеями, использованными нацистскими пропагандистами при строительстве авторитарного государства.

"Тотальное фюрерское государство, — как считал историк Ханс Буххайм, — на деле оказалось вовсе не продуманным до мелочей аппаратом и сверхрациональной системой, а лабиринтом привилегий и политических связей, компетенций и полномочий, и в итоге боролось со всеми против всех, что верно назвал кто-то «национал-социалистскими боевыми играми». Британский коллега Буххайма Х. Р. Тревор-Ропер удивлялся:

«Скольких же людей нацистская пропаганда заставила поверить, что национал-социалистическая Германия была организована, как „тоталитарное“ государство — сплоченное воедино, полностью отмобилизованное и контролируемое из единого центра! На самом деле германский тоталитаризм был чем-то иным».

Тотальной в нацистском рейхе была только воля Гитлера, управлявшего 80-миллионнным народом посредством собственных указов и декретов. Только после того, как намерения фюрера были сформулированы и оглашены, СС как главный инструмент диктатуры получал абсолютную власть в их исполнении. Однако подверженный влиянию сиюминутных настроений, неуравновешенный Гитлер постоянно совершал ошибку за ошибкой: он не всегда достаточно ясно формулировал то, чего добивался, да и не все сферы жизни государства подпадали под указы фюрера. В связи с тем что имперский кабинет более не собирался, а Гитлер, укрывшись в ставке, все больше отдалялся от министров, указы фюрера все чаще оказывались случайными и не исполнялись.

Гитлер постоянно перераспределял центры политической власти среди своих ближайших соратников, чтобы предотвратить появление нежелательных конкурентов. Неписаный закон фюрерской диктатуры гласил: никакая государственная или иная властная структура не должны ограничивать его свободу маневрирования. Суть нацистского режима определяло не монолитное единство, а «анархия полномочий», как в свое время разочарованно высказался «верховный правовед» третьего рейха Ханс Франк[20]. Гитлер не желал быть связанным никакой иерархией, поэтому отдавал аналогичные приказы по возможности большему количеству малых иерархов. Его больше истинктивное, чем обдуманное поведение не давало ближайшим подчиненным возможности объединиться против диктатора.

Таким образом, возникла система «постоянного самоограничения» (Ханна Арендт). Подключение нескольких сановников для решения одной и той же проблемы обеспечивало диктатору полную независимость от подчиненных. При этом однако само государство превращалось в поле борьбы компетенций, которая была способна парализовать эффективность работы государственной машины в гораздо большей степени, чем презираемая нацистами межпартийная борьба в демократических государствах. Государство при Гитлере деградировало до уровня плохо управляемого бюрократического аппарата, до фасада, за которым сановники рейха вели свои подковерные войны. Ульрих фон Хассель, один из руководителей антигитлеровского заговора 20 июля 1944 года, так высказался о них: «Эти люди вообще не знают, что такое государство!» У эсэсовских интеллектуалов типа Отто Олендорфа «теоретически существующая абсолютная диктатура фюрера, которая, особенно во время войны, на поверку оказалась плюралистической анархией», вызывала резкое раздражение. Согласно признанию, сделанному им в 1946 году на Нюрнбергском процессе, «фюрер не только отрицал государство, как таковое, но и довел его до того состояния, что оно не могло быть использовано в качестве инструмента управления страной. На место государства пришел плюралистический произвол высших иерархов».

«В этом лабиринте частных империй, частных армий и частных спецслужб СС не была в состоянии занять монопольное положение», — считает уже упомянутый британский историк Тревор-Ропер. В вопросах, по которым не было конкретных указаний Гитлера черному ордену, приходилось самостоятельно бороться за первенство и влияние среди прочих многочисленных властных группировок.

Когда СС действовало самостоятельно, то есть за рамками директив фюрера, выяснялось, что для решения многих проблем Гиммлеру явно не хватало авторитета. Рейхсфюрер СС оказывался вынужденным утрясать те или иные вопросы с другими иерархами рейха. В спорных случаях верх брал тот, кто обладал большей личной властью и влиянием. И это тоже соответствовало воле фюрера: долголетняя борьба клик и фракций внутри партии перекинулась на государство и гарантировала Гитлеру неоспоримое властное положение в партии и стране.

Сатрапы Гитлера, по образу и подобию феодальных князей прошлого, создавали коалиции, враждовали и мирились. Иной раз они образовывали между собой формальные союзы. Так, в 1936 году полиция безопасности заключила с абвером[21] соглашение, состоящее из 10 пунктов и вошедшее в связи с этим в историю как «Договор о десяти заповедях». В свою очередь, Иоахиму фон Риббентропу[22] пришлось принять нескольких эсэсовских представителей на работу в МИД, чтобы обеспечить себе перемирие в войне «черного ордена» с его министерством. Рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг[23] объединился с группенфюрером СС Готтлобом Бергером[24], чтобы отразить интриги формально подчиненного ему рейхскомиссара Украины Эриха Коха.

Черному ордену, вынужденному с огромными усилиями протискиваться сквозь джунгли борьбы за влияние, не хватало ни времени, ни сил для захвата абсолютной власти в Германии. Безусловно, Гиммлеру удавалось узурпировать одну властную позицию за другой, но существовали две силы, которых СС так и не удалось одолеть, — партия и вооруженные силы. Гиммлер был вынужден терпеть, когда партия, трудовой фронт[25] и СА начали охоту на так называемых «доверенных лиц» — осведомителей службы безопасности; смириться с запрещением выпуска «Сообщений из рейха» — готовившихся СД информационных бюллетеней о внутриполитической обстановке в стране; промолчать когда самый влиятельный человек на территории оккупированной Польши — генерал-губернатор Ханс Франк под радостную овацию вермахта и СА вышвырнул за дверь обергруппенфюрера Фридриха Вильгельма Крюгера[26] .

Хотя в ближайшем окружении Гитлера росло число эсэсовских мундиров, скрытое недоверие фюрера держало СС на должном расстоянии от последних решающих властных вершин государства. Гитлер постоянно давал фюрерам-эсэсовцам почувствовать, что они всего лишь его подручные. «Полиция новой Германии ничем не лучше старой», — любил ворчать он, а когда руководство СС против его воли вмешалось в немецкую политику в Румынии, фюрер пришел в такую ярость, что назвал СС «черной чумой», которую он еще выметет железной метлой.

Рейхсфюрера СС всегда бросало в холодный пот от одного только вызова к шефу. Обычно Гитлер обращался с ним как с усердным, но не слишком смышленым подмастерьем и никогда не рассматривал в качестве своего преемника. В марте 1945 года фюрер пояснил: «Гиммлера никогда не признает партия, да и вообще он абсолютно нетворческая личность».

Безусловно, правила борьбы каждого против всех подталкивали СС на сторону сильнейшего. При этом в империи Адольфа Гитлера существовала полностью бесправная группа людей, которую некому было защитить, — евреи. Они становились легкой добычей концентрационных лагерей и душегубок СС, за них не заступался ни один из высших иерархов режима. Здесь, и только здесь пролегала граница из колючей проволоки, окружавшая то реальное государство СС, которое когда-либо существовало, — мир концентрационных лагерей. Узники гиммлеровских «кацетов» находились на положении бесправных рабов и были полностью предоставлены судьбе. Однако история их истребления знает и отдельных людей в партии, представителей старой гвардии и видных функционеров СС, а также сановников стран — союзниц нацистского рейха, которым удавалось вставлять палки в колеса гиммлеровской машины смерти.