Суматоха - Хендрикс Лиза - Страница 54

– В этом районе есть три главные линии, – сказала Рейн. – Здесь, здесь и здесь. Смотри, как они сходятся в центре города. Именно энергия делает Фримонт тем, что он есть, потому он и является привлекательным для творческих людей.

– Возможно, потому, что здесь мост, – возразил Мейсон.

– В Балларде тоже есть мост, а разве муниципалитет Сиэтла объявляет район центром Вселенной? Ты планируешь строить здание тут. – Она прочертила на участке букву X, перерезав две энергетические линии прежде, чем они соединились. – Тем самым ты заставишь энергетические потоки застаиваться, и Фримонт умрет медленной, болезненной смертью.

– А несколько старых зданий? Почему они так не влияют на Фримонт?

– Может, и влияют, но в меньшей степени. Они деревянные, что более органично для природы, к тому же остается довольно много открытого пространства для перетекания энергии. В общем, они более логично соединены с местностью.

По его лицу Рейн видела, что ему это не нравится, однако Мейсон не смеялся над ее словами.

– Хорошо. Допустим, я согласен, а как же тогда проект здания? В твоих письмах сказано, что проект ужасен. Чем? Что тут неправильно?

– Что? С точки зрения здравого смысла оно слишком высокое и с очень большой отражающей поверхностью. Взгляни сюда, а потом сюда. Это не вписывается в местность. Люди обижаются, что ты уже отрезал их от воды, а строительство еще даже не началось. Вряд ли комиссия по планированию даст тебе увильнуть от неприятностей с твоим проектом.

– Они хотят избавиться от прибрежного старья и более рационально использовать береговую линию.

– Убив своим желанием Фримонт. – Почувствовав озноб, Рейн пошла к машине за курткой. – С точки зрения фен шуй строительство грозит бедой. Острые углы здания прорежут улицу, словно ядовитые стрелы, зеркальное стекло отразит энергию, отбросив ее далеко за пределы района. Феи шуй – это учение об отношении людей к окружающей среде, Мейсон, а иногда это и отношение людей друг к другу. Так что или гармония, или никому из нас не будет хорошо.

Мейсон слушал, вникая в ее слова.

– Это бы подействовало на Даблайнер, не так ли?

– Несомненно.

– В Бостоне я имел обыкновение ходить в ирландский паб. Большое, из стекла и бетона здание офиса углом рассекло улицу, а через полгода Шон выпал из бизнеса.

– И все, конечно, заявляли, что он плохо вел дела, хотя в течение двадцати или тридцати лет до того, как ци была загрязнена, дела у него шли нормально.

– Или просто биржевые маклеры не любили крепкий портер и перебежали в другие места, оставив Шона без клиентов. Это проблема, в которой много анекдотичного, Рейн. Ты можешь строить гипотезы, но ты ничего не знаешь наверняка. Может, тут лишь совпадение.

– Тогда слишком уж много совпадений. В прошлом году я поработала над пятнадцатью зданиями и полудюжиной офисов бизнесменов. Все, кроме двух владельцев, связались со мной и сообщили, что здоровье у них улучшилось, им привалили неожиданные деньги, а бизнес вырос.

– Ладно. Теперь скажи мне, что ты делала. Включая тех двух, у кого не сработало.

– Обо всех? Слишком долго.

– Я никуда не спешу.

Она рассказала ему о доме с тяжелым лучом на кровати владельца, о бизнесмене, офис которого располагался напротив перехода в виде буквы Т, о других случаях, где она помогла или старалась помочь. Мейсон задал тысячу вопросов, заставил рисовать и доказывать, наседал упорно и рьяно, но Рейн не возражала. После стольких месяцев, когда ее никто не хотел слушать, она испытала громадное облегчение, ей хотелось переписать все свои знания в его голову.

Когда батарейки сели и стало холодно даже в куртке, Рейн с Мейсоном залезли в машину и включили двигатель, чтобы хоть немного согреться и поработать при внутреннем освещении. Парочка каких-то пьяниц свернула было в их сторону, но потом раздумала, и они работали, пока их не ослепили фары патрульной машины.

Подняв руки, Мейсон направился к офицерам, поговорил и вернулся озадаченным.

– Какие, к дьяволу, гонки субмарин? Он хотел удостовериться, что мы не собираемся наблюдать.

Рейн подавила смех:

– Наблюдателями за гонками субмарин мы обычно называли парочку, которая устроилась на заднем сиденье машины.

Он непонимающе глядел на нее.

– Поднять перископ. – Рейн медленно выпрямила указательный палец. Наконец до Мейсона дошло, и он расхохотался.

– О Боже! – выдавил он. Оба смеялись, пока у нее не потекли слезы, хотя Рейн не знала, смешно это или грустно, что полицейские были так далеки от истины.

Мейсон подал ей свой носовой платок и вздохнул.

– Я не могу остановить строительство. ММТ – единственная часть нашего бизнеса, сохранившая привлекательность для банков, потому что это собственность, которую есть шанс превратить в наличный поток денег. Тогда мне не нужен фонд Вик. А если я отступлю…

– Ты не должен отступать, – сказала Рейн. – Здание можно построить, но оно должно быть другим. Ниже, больше вписываться в ландшафт, иметь пути для ци, чтобы энергия текла через стеклянные блоки стен. Возможно, ты расставишь на пути энергии скульптуры, они тоже дадут большое количество точек соединения с местностью. Подключи художников, есть прекрасные архитекторы, которые используют принципы фен шуй.

– Это означает перепроектирование и стоит целое состояние.

– Полагаю, тебя не волнует стоимость Фримонта. Ощущение тщетности усилий, которое исчезло за ночь, снова вернулось к Рейн.

– Я устала, и если они не врут… – Она кивнула на часы. – Мне надо вставать через сорок минут. Не мог бы ты отвезти меня домой, чтобы я выключила будильник и приняла душ?

Они скатали чертежи, убрали все бумаги в коробку, и Мейсон отвез Рейн домой, проводил до двери, а потом молча последовал за ней в комнату.

– Мейсон, чего ты хочешь?

– Мы едем завтракать. Прими душ, я подожду тебя здесь. Разум повелевал ей сказать «нет», однако сила воли, к. сожалению, окончательно покинула ее.

– Тогда займись полезным делом, сделай два бутерброда с арахисовым маслом и налей воды в кувшин. Побольше льда, пожалуйста. Сегодня опять будет жара.

Она простояла в душе, сколько обычно, намазалась солнцезащитным кремом, привела в порядок волосы и больше уже не знала, чем задержать себя в ванной.

Когда она все-таки вышла в гостиную, Мейсон стоял перед книжной полкой.

– На прошлой неделе я уже осмотрел твои книжные полки, но этого здесь не видел. По-моему, у тебя двадцать или тридцать книг по фен шуй.

– Они лежали в шкафу. Я не хотела, чтобы ты понял, кто я, пока у меня не появится шанс заложить некоторую основу.

– «Путь воина, – читал Мейсон. – Дзен и искусство обслуживания мотоцикла». Ты, должно быть, их тоже скрывала. Господи! «Женщины, которые убегают с волками». У тебя ведь нет желания иметь волка, правда?

– Это аллегория.

– Не для моего дома. – Он потянулся, растер спину. – В машине Пола сиденья могли бы быть получше.

– В той машине все могло бы быть получше. Ты должен увеличить ему зарплату. Если мы собираемся завтракать, нам пора двигаться. – Рейн пошла на кухню, сложила в рюкзак сделанные Мейсоном бутерброды и пару апельсинов.

– Минуту. – Он загородил ей дорогу. – На участке ты сказала, что порой ненавидишь меня. А сейчас?

Она хотела проскользнуть мимо, не вышло.

– Это к делу не относится. Скоро вернется Каролина, и вы…

– Уже вернулась, – сообщил он. – Явилась вчера в конференц-зал и объявила о нашей помолвке.

– О, поздравляю. – Рейн сделала новую попытку выйти.

– Ты еще не ответила на мой вопрос. Что ты ко мне чувствуешь? – Мейсон положил руки ей на талию. – Скажи мне, Рейн. Пожалуйста.

– Ты опять за свое, опять говоришь «пожалуйста», будто я… Я люблю тебя, ты, идиот. А то как бы ты мог свести меня с ума?

Широко улыбаясь, Мейсон снова повернулся к книжной полке, а Рейн стояла с напрягшейся грудью, боясь, что от такого напряжения сломаются ребра.

Прочитав все названия, он покачал головой: