Приключения 1977 - Божаткин Михаил - Страница 67

«Сильный и злой, — отметил про себя Сергеев. — Лет тридцать будет, не меньше. А вон и его медвежья лапа…» — Лейтенант отметил, что левая нога Антонова стоит носком внутрь.

Сергеев окинул взглядом пастухов и охотников. У двух из них были ружья (они, видно, стреляли. Стреляли вверх для того, чтобы нагнать страху), у одного в руках какой-то ремень (вязать, наверное), у других — только остолы. У Дорофеева не было ничего.

— Брось пистолет, а вы ружья, — сказал Антонов, глядя на лейтенанта. — Живьем я вам не дамся, а четырех решить могу, — задыхаясь, говорил он. — В магазине у меня еще четыре патрона. Мне терять нечего, все равно вышка.

— Антонов, советую глупостями не заниматься, положь карабин, — спокойно сказал Сергеев и шагнул вперед.

— Еще один шаг и… — Антонов навел карабин прямо в голову лейтенанту.

Сергеев остановился, неприятная дрожь пробежала по спине. Черное отверстие ствола глядело прямо в лоб. Нет, он не боялся преступника. Вокруг него такая помощь. Лейтенант лихорадочно думал, как выйти из этого положения: не погубить людей и взять этого негодяя живым. По всему видно, этот гад, не задумываясь, может пустить ему пулю в лоб.

— Твои предложения, — сказал Сергеев. «Десять шагов, я, пожалуй, не успею пробежать по рыхлому снегу. Первый выстрел мне, а второй Дорофееву. Охотников он думает запугать. Что придумать?»

Но дальше все произошло так стремительно, что последовательность своих действий Сергеев не помнит. Сначала он увидел, как взмахнул рукой один из пастухов, длинный ремень, будто змея, в один миг обвил шею Антонова. Лейтенант бросил свое тело в сторону. В то же мгновение ему в лицо полыхнул огонь, мочку его уха пронзила сильная боль, словно ее ужалила пчела. А на Антонова уже навалились пастухи. Они шумели, размахивали руками.

— Не бейте! Судить его будем! — Сергеев в один миг очутился у разгневанной толпы пастухов. — Бить нельзя! Вяжите!

— Не шуми, лейтенант, сейчас они его спеленают, — сказал Дорофеев, подходя к Сергееву. — Чуть он тебя…

— Спасибо вам за помощь. Вовремя подоспели, — сказал лейтенант.

— Не мне спасибо, людям.

Не успел Антонов глазом моргнуть, а на шее чаут накинут. Как хора заарканили.

Сергеев только улыбнулся.

Скоро вереница из шести нарт двигалась по тундре. Громко и, как казалось лейтенанту, радостно и оживленно каюры покрикивали на собак. Сергеев и председатель ехали на одной нарте.

Гавриил Петросян

РАССКАЗЫ О КАМО

ВСТУПЛЕНИЕ

Он был революционером. Простым солдатом революции. Он редко выступал с речами, не командовал армиями, не был выдающимся теоретиком. Но о нем знала вся Россия, его имя гремело по всей Европе. С чувством глубокого уважения о нем отзывались Карл Либкнехт и Роза Люксембург, Феликс Дзержинский и Максим Горький, Яков Свердлов и Надежда Крупская. Его горячо любил Ленин. Любил его и гордился им. Звали этого человека Симон Тер-Петросянц. Но известен он под именем Камо.

Симон Тер-Петросянц родился в 1882 году в городе Гори, в семье торговца. Мальчику было 13 лет, когда его исключили из школы как «опасную личность»: он не терпел лжи и несправедливостей.

В 1901 году Симон познакомился с ссыльными русскими революционерами, сблизился с социал-демократической молодежью. В том же году он стал членом Российской социал-демократической рабочей партии и получил партийный псевдоним Камо. (Сам Камо так объяснял происхождение своего партийного псевдонима: «Еще тогда, когда я учился в горийском городском училище, меня товарищи… называли Каму, за то, что я неудачно отвечал на вопрос учителя: вместо «чему» я сказал «каму».)

Камо выполнял самые трудные задания партии. Перевозил в Россию оружие и революционную литературу, занимался экспроприацией царских денег. В Париже он ухитрился приобрести секретное оружие, только-только поступившее на вооружение во французскую армию. В Германии ему также удалось достать образцы нового оружия. В Вене, Белграде, Софии и Варне находились организованные им перевалочные пункты по отправке закупленного оружия в Россию.

Но оружие стоило денег. Денег же было очень мало. Деньги были нужны, необходимы приближающейся революции… Деньги, награбленные царизмом, помещиками и капиталистами, было поручено экспроприировать Камо. 13 июня 1907 года он выполняет это почти невыполнимое поручение. Несмотря на тройную охрану казаками, полицией и жандармерией, транспорт с 250 тысячами рублей был задержан, а деньги отправлены большевистскому центру. О дерзкой экспроприации говорит вся Россия. В гневе сам царь. На ноги поставлена вся полиция Российской империи. О виновниках происшедшего пишут русские и зарубежные газеты. Царское правительство обращается за помощью к правительствам Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки, Германии, Японии и Китая. А Камо спокойно переезжает из Парижа в Брюссель, из Брюсселя в Берлин, из Берлина в Вену… Только предательство помогает берлинской полиции задержать Камо: его выдает провокатор. Правящие круги России и Германии готовятся к шумному процессу. Дело Камо хотят использовать против всей партии, против большевиков. Для этого нужно изобразить Камо просто уголовником — это напугает буржуа и робких колеблющихся интеллигентов. Это, по мысли охранки, будет пятном на репутации партии. Так составлена полицейская программа. Учтено все. Кроме силы воли и мужества большевика. Камо симулирует сумасшествие. Не для того, чтобы спасти себя, — для того, чтобы сорвать замыслы врагов, пресечь провокацию полиции.

На защиту Камо поднимается европейский пролетариат. В Берлин идут телеграммы протеста. Защитой Камо по личному обращению Ленина занимается Карл Либкнехт.

Полиции нужно доказать, что Камо симулирует болезнь. За ним наблюдают виднейшие немецкие светила от медицины. Слишком долго симулировать сумасшествие не удавалось никому. Но месяц проходит за месяцем, и врачи разводят руками — история медицины такого еще не знала. Даже Карл Либкнехт уже считает, что Камо действительно сошел с ума. И тогда начинается последнее, самое страшнее испытание. При болезни, которую выбрал себе Камо, он не должен был чувствовать боли. Палачи в белых халатах проводят чудовищные эксперименты: Камо колют длинными иглами, прижигают каленым железом, втыкают под ногти булавки. Но Камо молчит. Более того, он сохраняет безмятежное выражение лица. Он не дрожит, когда видит подносимые к его телу раскаленные стержни. Он переносит невыносимую боль. Потому что дело не только в нем. Потому что это нужно для революции.

Психиатрическая больница сменяется тюрьмой: нарушая все международные принципы, Камо передают русским жандармам. Но не построена тюрьма, из которой не выходил бы Камо!..

Он погиб трагически. То была обидная, преждевременная смерть, результат несчастного случая. Велосипед, на котором ехал Камо, столкнулся с грузовой машиной. Камо было тогда всего 40 лет.

О Камо написано много книг. Подвигам этого легендарного человека посвящены очерки и повести, пьесы и кинофильмы. Но некоторые эпизоды из его жизни неизвестны широкой публике. Может быть, эти небольшие рассказы дополнят представление о Камо — большевике, герое, человеке.