Мое бурное прошлое - Хендерсон Лорен - Страница 13

Что ж, сейчас я не на работе, поэтому не собираюсь ни потакать его привычке напиваться, ни трепаться с ним. С мрачным видом я направилась в дальний угол бара, где попыталась утешиться джином.

– Джулс! Ты тут! – Лайам звякнул бутылкой пива о мой стакан. – Я тебя проморгал!

Его кудри взмокли, голубые глаза сияли.

– Как ты нашел этот клуб? – сердито спросила я. – Я не говорила тебе, где находится «Резиновый шар».

Лайам игриво подмигнул:

– Спросил у парней, что торгуют дисками. У них обычно полно всяких флайеров.

Ага, и теперь всякие любители забредают в фетишистские клубы.

Между тем в баре появилась Мэл, и толпа, осаждавшая стойку, расступилась перед ней, как море перед Моисеем. Раб вился вокруг ее ног, Мэл, не обращая на него внимания, болтала с одной из своих подруг, которую я уже видела на какой-то из прошлых вечеринок. Мэл была звездой этого клуба уже долгие годы, еще тогда, когда он не пользовался такой бешеной популярностью. И теперь я грелась в лучах ее славы. Достаточно было упомянуть имя Мэл, как передо мной открывались решительно все двери.

– Эй! – окликнула меня Мэл, в очередной раз осадив раба. – Чего не танцуешь?

Тут она заметила Лайама. Мэл не знала, кто он, но по моей кислой мине поняла, что его присутствие для меня сродни смирительной рубашке. Она приподняла брови и, глядя на Лайама в упор, осведомилась:

– Ты кто такой?

Лайам пялился на нее как последний кретин. Его широко распахнутые глаза напоминали блюдца, и единственное, что отличало его от мультяшного героя, накушавшегося наркотиков, это отсутствие в блюдцах вращающихся спиралей.

– Мэл, познакомься, это Лайам О'Доннел, мой новый клиент, – процедила я сквозь зубы. – Решил заглянуть на огонек.

Мэл мигом все поняла.

– Тот самый? – спросила она, беззастенчиво разглядывая Лайама, и отхлебнула из своего стакана.

Раб у ее ног слегка дернулся, и она машинально пихнула его ногой. Потом опустила взгляд.

– Ладно, ты был паинькой.

Она обмакнула в коктейль пальцы – сплошь в перстнях, с ноготками, расписанными серебристо-черными узорами. Ее рука упала и замерла. Раб терпеливо ждал.

– Хорошо, – разрешила Мэл, – можешь облизать.

Весь исходя благодарностью, раб тщательно вылизал ее пальцы. Ему было за сорок, редеющие волосы, дряблое брюхо. Больше ничего сказать было нельзя: он так вошел в роль раба, что лицо потеряло всякое человеческое выражение, почти стерлось, будто он уничтожил свою индивидуальность одним усилием воли.

Лайам хоть и был околдован, но довольно быстро обрел и дар речи, и обычную свою самоуверенную манеру.

– И часто ты сюда захаживаешь? Вопрос прозвучал донельзя фальшиво.

Мэл посмотрела на него. Она не улыбалась – ее лицо было как маска. Мужчины, как правило, создания слабонервные, поэтому она частенько использовала этот прием.

– Стало быть, часто? – промямлил Лайам.

Ладно, все не так плохо. Может быть, Лайам, очарованный Мэл, увяжется за ней хвостом на всю ночь и оставит меня в покое. Но это будет нечестно по отношению к Мэл.

– Пойду смотреть шоу. – Она с таким достоинством проигнорировала Лайама, что он совсем распалился. – Идешь?

– Да, – ответила я. Она взглянула на раба.

– Достойна ли эта жалкая тварь увидеть шоу? Или привязать ее здесь?

Тварь испуганно заскулила. На это Мэл и рассчитывала.

– Мерзкое ничтожество! – Мэл безжалостно хлестнула раба по голому заду.

Я отвернулась. Жалости я не испытывала – он сам желал этого. Но его бледная, волосатая задница, прикрытая только тонкой кожаной полоской, вызывала у меня отвращение. Мэл не врала, говоря, что он мерзок.

Телевизионщиков и фотографов к этому времени оттеснили к дальнему концу подиума. Ребята из охраны следили, чтобы в кадр не попало ничего, кроме самого шоу и зрителей из первого ряда. Все, кто не хотел засветиться на голландском и немецком кабельном ТВ, могли укрыться в задних рядах или плотнее надвинуть свои маски.

Грохнул хэви-метал. На подиум выпрыгнули длинные и тонкие как спагетти манекенщицы, на их сверкающих блестками телах были только тяжелые железные украшения. Изображая диких животных, они кидались и рычали на публику. Черный манекенщик в тугом корсете и бежевых резиновых трусиках, со шваброй мелких косичек на голове, вытанцовывал среди девушек, помахивая кнутом. Толпа позади оживилась, кто-то толкнул меня, и я чуть не пролила джин. Чертыхнувшись, я обернулась и увидела Лайама, который прокладывал себе путь локтями. Добравшись до подиума, он без раздумий запрыгнул на него.

Толпа взревела. Кто-то закричал «убирайся!», а кто-то, напротив, радостно взвыл. Опьянев от всеобщего внимания, Лайам раскинул руки и принялся вертеть бедрами, как извращенная пародия на Элвиса Пресли. Затем, повернувшись к камерам спиной, стал хлопать себя по заду. Какая-то дура рядом со мной завизжала от восторга. Чернокожий парень с кнутом начал выеживаться еще больше, пытаясь перещеголять Лайама. К моему протеже подскочила манекенщица – из-за всклокоченной шевелюры и десятисантиметровых каблуков она была почти на две головы выше. Девица ухватилась за ремень и на потеху публике изобразила, будто стаскивает с Лайама штаны. Толпа исступленно ревела. Лайам явно вошел в раж. Зная, что произойдет дальше, я едва могла на это смотреть. Естественно, штаны поползли вниз, явив миру семейные трусы. Публика заулюлюкала.

Другая модель с силой шлепнула Лайама по заду и потянула вниз его трусы. Как только обнажились ягодицы, на сцену выскочили двое крепких парней, схватили Лайама под руки и утащили за кулисы. Толпа бесновалась от восторга и негодования.

Мэл хлопнула меня по плечу.

– Помаши ему ручкой. На сегодня он закончил, – проорала она мне в ухо.

– Ты ему помогла? – догадалась я.

У Мэл был очень самодовольный вид.

– Я поспорила с ним, что он не сможет как тот парень на сцене. Уговаривать не пришлось. Твой клиент был на подиуме раньше, чем я закрыла рот.

Бешеные гормоны Лайама и его желание произвести на Мэл впечатление и спровоцировали эту бурную реакцию.

– Что бы я делала без тебя?

– Ерунда!

Свободна! Я до того обрадовалась, что запросто могла сама выскочить на сцену.

Но вместо этого я поспешила на танцпол – сквозь адское месиво тел. Зал заливал багряный свет, новичку это и впрямь напомнило бы ад. Странно, но танцующие словно соблюдали какие-то негласные правила – что можно себе позволять, а что нет. Однако, несмотря на легкий налет официозности, все упоенно ловили кайф. Положительная аура разливалась в воздухе, как свет багровых прожекторов. В общем, вливайся, влюбляйся и веселись!

Я раздобыла банку пива и стала наблюдать за извивающимся клубком змей в лучах красного прожектора. На меня вдруг снизошло озарение: все мы здесь совершали некое таинство. Внутри этих стен творились самые пронзительные, самые безумные вакханалии, разве что без кровавых жертвоприношений, но стоило нам, надев плащ, ускользнуть в ночь, и мы вновь становились обычными, никому не известными и одинокими людьми. Глухой тяжелый ритм, как отзвуки взрывов, несся с танцпола, ноги сами отбивали такт. Музыка и мерцающие блики дурманили. В самом центре какой-то шизик вертел бедрами как заведенный. По его безумному лицу струйками стекал пот. Литое резиновое трико, смахивавшее на купальный костюм начала века, так плотно облегало тело, что парню то и дело приходилось поднимать ногу, чтобы пот, скопившийся под костюмом, вытек. На тальке, которым парень обмазался, чтобы натянуть эту резиновую жуть, змеились блестящие дорожки. Через несколько минут, как я и надеялась, передо мной снова вырос человек-небоскреб, не оставляя ни малейших сомнений относительно своих намерений. Он улыбался так, как будто мы заранее договорились встретиться, и вот я здесь – сдержала обещание.

Я танцевала, то и дело стреляя в него взглядами из-под ресниц. Парень действительно выглядел классно. Прекрасно понимая, что я его разглядываю, он двигался почти вплотную ко мне, так, что его бедра касались моих. И вот произошла химическая реакция, какая бывает, когда двое резко и взаимно западают друг на друга. Я улыбнулась, и через мгновение его рука лежала у меня на талии, и мы танцевали, прижавшись друг к другу. Музыка гремела в ушах. Его огромный торс оттеснял все вокруг. Я только и видела его смуглую гладкую грудь и резиновую майку.