Дорого да мило - Хендерсон Крис - Страница 4

Полиция и на этот раз сработала, вопреки своей репутации, лучше, чем я ожидал. Явились, с окна сняли Кении, а с нас — показания, извинились за беспокойство — виданное ли дело? — ушли. Возглавлял бригаду тот самый капитан, что был и в офисе Моргана, но я не увидел в этом совпадении ничего особенного. Капитаны, еще не махнувшие рукой на свою карьеру, обычно стараются, чтобы состоятельная публика из вверенных их попечению кварталов претензий к полиции не имела. Впрочем, может, капитан Филиппе представлял собой исключение и всего лишь ревностно выполнял свой долг. Не знаю.

Вломившийся в спальню Лоррэн парень при жизни отзывался на имя Кеннет, носил фамилию Фентон, часто бывал у Морганов дома, дружил с Ричи и был членом сборной по реслингу. Немудрено, что Лоррэн, увидев парня, которого ее брат приводил на уик-энды и праздники, так завопила. Тут не так еще завопишь. Полицейские собрались немедленно проверить, связан Кении или его друзья с теми террористами, что подозревались в покушении. Я даже не засмеялся, услышав об этом намерении: не стоит рассуждать о зашоренности, когда лошадь в этих самых шорах несется прямо на тебя.

Когда полиция откланялась, солнце было уже довольно высоко. Лоррэн спросила:

— Что мы будем теперь делать, мистер Хейджи?

— Я лично собираюсь умыться и причесаться. И тебе рекомендую. После этого я бы съел что-нибудь вроде пончика, а ты — что захочешь. Но перед тем, как умыться или позавтракать, дай мне, пожалуйста, образцы почерка Ричи. Хоть подписанный им счет из бакалеи, хоть заявку на участие в матче «пони-поло». Все равно. Но только чтобы фамилия была написана разборчиво.

Умывшись и сняв щетину старой бритвой мистера Моргана, я почувствовал себя несколько лучше, А когда стал сравнивать образцы почерка — Лоррэн вручила мне целую кипу бумаг, — стало совсем хорошо. Адрес на стреляющей бандероли и нежная надпись на обороте старой фотографии, несомненно, были сделаны одной и той же рукой. Взглянув в лицо Лоррэн, я понял, что для нее это — факт неоспоримый.

— Ну, а теперь что мы будем делать? — спросила она.

— А теперь нанесем родственный визит.

Однако она попросила дать ей собраться — с мыслями и вообще. Лишние полчаса роли не играли, тем более, что она, перед тем как исчезнуть в дверях спальни, поставила передо мной бутылку джина и бокал. Я был совершенно ублаготворен и опасался даже, что она соберется слишком быстро — но тут уж ничего не попишешь: не так живи, как хочется...

Когда она вошла, я поднялся ей навстречу, одновременно завинчивая пробку «Джилби».

— Ты — без оружия? — спросила она.

— Без, — ответил я. — Зачем оно мне? Я — мирный человек.

— Конечно, — согласилась она. — И все-таки, на всякий случай, возьми-ка, — и протянула мне — как полагается, рукоятью вперед — револьвер 38-го калибра. Тоже, наверно, папин.

— Не надо, — сказал я. — Сдается мне, ты сама умеешь управляться с этой штукой.

— Умею. Папа меня научил.

— Вот и отлично. Спрячь пока что. Если что, беседовать прежде всего захотят со мной, так что пусть самые веские доводы отыщутся у тебя. Я и так ухлопал за эту неделю слишком много народу. В конце концов, терпение может лопнуть даже у таких милых полисменов, как те, что побывали здесь час назад.

Она кивнула, и мы отправились. Большинство граждан ломилось в подземку, а мы довольно скоро оказались перед особняком младшего брата на Вест-Сайде. Лоррэн отперла дверь собственным ключом, и мы вошли в темный холл, озираясь в поисках Ричи. Обстановка этой квартирки подсказала мне, почему юный Ричи увлекался борьбой, привозил погостить на рождественские каникулы парней вроде Кении и какие именно стороны «образа жизни» вызывали недовольство Моргана-старшего. Мне показалось, он мало уделял внимания школе и в примерных учениках не числился.

Я щелкнул выключателем. Вспыхнул свет. Я шагнул на ступеньку. Сверху донесся какой-то звук, заставивший Лоррэн попятиться. Тогда я сделал еще шаг вперед и крикнул:

— Эй, Ричи! Выходи — потолкуем.

И он вышел — появился, голый до пояса, на площадке лестницы.

— Вон ты какой... Я думал — раза в три больше, раз сумел сделать Кении.

— А с чего ты взял, что я его «сделал»?

— А с того, — отвечал он, вздохнув, — что я отправил Кении свернуть тебе шею. Мы все заранее знали, что от дурацкой бомбы никакого проку не будет, но расчет был на то, что Кении без особого труда завяжет тебя в узелок. Но раз ты стоишь здесь, а Кении нет, — это не вышло.

Он произнес эту тираду с каким-то небрежно-рассеянным высокомерием и без запинки, словно отрепетировал ее перед зеркалом.

Потом он взглянул на меня, и глаза его выдали. Я понял причину этой бойкости и бравады: Ричи был «под кайфом». Кокаин, героин — сказать затрудняюсь; если деньги есть, можно попробовать на вкус все запретные плоды. Я сделал еще один осторожный шаг вперед, стараясь предугадать его намерения. Он улыбнулся мне, и я насторожился еще больше.

— Все? Я могу идти?

— Да нет, не все. Надо разобраться.

— Сестрица тебя еще не ввела в курс дела? Ай-ай-ай, Лоррэн, как не стыдно? Вечно мне приходится все делать самому. Ну, попробуем угадать, в чем ты хочешь разобраться. Тебе, наверно, интересно, кто пришиб старичка Ральфа Моргана? Я угадал? Ну, разумеется. — Он отделился от стены и явно собирался спуститься по лестницу. — Я! Я пришиб! Вот здесь, на этом самом месте. — Он сошел на несколько ступенек. — Это было несложно. Трах-бах — и готово. Старичку Ральфи не нравились мои пристрастия и мои приятели. — Он снова улыбнулся, но теплых чувств эта улыбка не вызывала. — Жаль, что ты не был с ним знаком. Он бы тебе пришелся по вкусу. Славный был старикан, без закидонов — нормальный, вроде тебя, вроде Лоррэн...

Произнеся имя сестры, он вдруг проворно завел руку за спину и выхватил заткнутый за пояс джинсов револьвер. Прежде чем я успел рвануться к нему, прежде чем он успел навести оружие на кого-либо из нас, у меня за спиной грянул выстрел, и Ричи рухнул навзничь. Уже падая, он нажал на спуск, но пуля ушла в потолок. Я смотрел, как он катится по ступенькам, и жизнь уходит из него, забрызгивая кровяными сгустками ковер и стены.

Я обернулся. Лоррэн, выронив револьвер, кинулась ко мне, и снова я обхватил ее за плечи и крепко прижал к себе, не сводя глаз с распростертого тела Ричи. Судя по всему, он свое отбегал.

Лоррэн била крупная дрожь: она была потрясена, но мне почудилась нотка облегчения. Сразу понять, что это было за облегчение, я не мог, но счел, что предъявить полиции труп родного брата — отличный способ отвлечься.

И потому, не слишком задумываясь о последствиях, я подвел Лоррэн к телефону в надежде на то, что ее связь с капитаном Филипсом упрочится еще больше. И что текущие по ее щекам слезы — непритворны.

Несколько дней спустя я сидел у себя за столом, составляя договор с моей клиенткой — второй по счету. Ее звали Шейна Тейлор, она была подругой Лоррэн и хотела, чтобы я последил немножко за ее мужем. Она читала обо мне в газете, а Лоррэн рассказала ей, какой я молодец во всех отношениях. В итоге нашим девизом и боевым кличем стало: «вот-вам-чек-мужа-вон-деньги-мне».

Я согласился взять ее дело: супружеские измены — это хлеб частного сыщика. Чек, врученный мне Лоррэн, обеспечивал переход на трехразовое питание, причем весьма основательное. Тем не менее, догадываясь, что ничто не вечно под луной, я решил не отказываться и от подругиного дела. Я уговорил себя, что не могу оставить в беде женщину, повинную лишь в том, что муж разглядел, какова она есть на самом деле, и нашел то, что ему требовалось, где-то еще. За такое следует карать беспощадно, как полагается у нас в Нью-Йорке.

Итак, я прикидывал, как бы половчее прижучить бедолагу-мужа, и вдруг поймал себя на том, что размышляю вовсе не об этом, а о гибели Ральфа Моргана. Конечно, его убил Ричи и, может быть, даже названная им причина соответствует действительности. Но вел он себя неадекватно обстоятельствам и совершенно не похож был на загнанного в угол. Наркотики? Вполне вероятно, что они укрепляли его боевой дух. Результаты вскрытия подтверждали, что гуляло в нем этого добра предостаточно.