Три дня в Венеции - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 21

Билл даже не знал, почему его схватили; кроме того, что он американец и журналист, Билл ничего не сделал. Но зато он точно знал, кто его похитители. Эти молодые парни были боевиками из «Хезболлы» – террористического отряда «Исламского джихада», люди крайне опасные и совершенно непредсказуемые. Некоторые из них были кандидатами в сумасшедший дом, их действия отличались крайней жестокостью.

Они держали его здесь закованным в наручники, выкрикивали ему в лицо грязные ругательства, каждый день били, почти не давали пищи и воды. Если его все же кормили, то еда была несвежей, практически несъедобной. Но, несмотря на все лишения и мучения, Билл не собирался дать им сломить его дух.

Он постоянно думал о своей дочке, о матери и о Ванессе – женщине, которую он любил всем сердцем. Он беспокоился за них, волновался о том, как они переживают его похищение, молился за них. Он верил в своих женщин, знал, что они выстоят, даже его маленькая дочка – она тоже сможет выдержать этот удар.

Лежа на жесткой койке и глядя в потолок, он представлял себе лицо Ванессы, и она вставала перед ним, как живая.

Какая же она красивая, совершенно неповторимая, как дорога она ему. Ему невероятно повезло, что он ее встретил. Билл знал: их ждет долгая и счастливая жизнь. Первое, что он хотел сделать, после освобождения, – это зачать с ней ребенка. Ванесса отчаянно хотела иметь ребенка, она сама в этом призналась в их последнее свидание.

В первые дни своего заточения он очень переживал за нее, понимая, что она места себе не находит в Венеции, ждет его, недоумевает. И теряется в догадках, что с ним могло случиться.

В замке повернулся ключ. Билл посмотрел на дверь и приготовился к ставшим уже привычными побоям. В тусклом свете лампы он увидел подходящего к нему охранника.

– Надеть повязку, – отрывисто бросил парень и подошел к Биллу, держа в руках кусок грязной тряпки.

– Зачем? – спросил Билл, пытаясь сесть.

– Заткнись, американская свинья! Шпион чертов! – заорал парень и грубо завязал Биллу глаза тряпкой. Потом он стащил Билла с койки и поволок к выходу.

– Куда ты меня ведешь? – закричал Билл.

– Молчать! – рявкнул террорист и вытолкнул Билла из комнаты.

14

Саутгемптон, Лонг-Айленд, апрель 1996 года

Ванесса рывком села, с трудом соображая, огляделась вокруг. Она уснула в библиотеке. Где-то вдалеке слышался настойчивый стук, который ее разбудил.

Она вскочила на ноги и побежала в прихожую. Стук становился все отчетливее, и она поняла, что кто-то колотит в дверь коттеджа.

Она на бегу крикнула:

– Иду, иду!

Ванесса распахнула дверь и застыла на пороге, совершенно пораженная: перед ней стояла мать Билла.

– Дрю! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Проходите! Вы давно стучите?

Дрю ничего не ответила, а просто стояла и молча смотрела на Ванессу. А та продолжала тараторить:

– Почему вы здесь оказались? Как вы меня нашли?

И тут Ванесса наконец заметила потухшее лицо и красные глаза Дрю Фицджеральд. И еще – взгляд, полный боли и отчаяния.

– Дрю, что случилось? – с нарастающей тревогой спросила Ванесса.

Дрю прислонилась к дверному косяку и тяжело вздохнула, словно ей было тяжело говорить. Наконец она вымолвила:

– Можно мне войти, Ванесса?

– Господи, ну конечно, как невежливо с моей стороны держать вас в дверях. Заходите, пожалуйста. Могу я вам что-нибудь предложить?

– Стакан воды, пожалуйста. Мне надо принять таблетку.

Ванесса взяла Дрю под руку и проводила в гостиную, усадила на диван и метнулась на кухню за водой.

Через мгновение она уже была снова в гостиной и протягивала Дрю стакан с водой. Подождала, пока та примет таблетку, и снова спросила:

– Вы чем-то очень расстроены. Что произошло?

Друсилла Фицджеральд пристально взглянула на молодую женщину и с ужасом осознала, что Ванесса не знает о том, что случилось с Биллом. Как это было возможно, Дрю не знала, но тем не менее факт оставался фактом. Как же ей сказать? Глаза Дрю наполнились слезами, она крепко сжала руки, чтобы они не дрожали.

Ванесса собралась было повторить вопрос, но тут Друсилла кашлянула и взяла Ванессу за руку. Потом очень медленно и тихо, почти шепотом, проговорила:

– Я все эти дни пыталась до тебя дозвониться.

Не в силах больше сдерживаться, пожилая женщина разрыдалась. Она зашарила по карманам в поисках носового платка.

– Я отключила телефон, – объяснила Ванесса, и леденящий страх кольнул ее в сердце. – Билл! Что-то случилось с Биллом? Говорите же!

Друсилла продолжала плакать, рыдания становились все сильнее, лицо исказилось от душевной муки.

Ванесса села рядом с ней на диван, обняла за плечи.

– Я живу, полностью отрезанная от окружающего мира, Дрю. Я отключила не только телефон, но и радио и телевизор. Последние две недели я существую в полном одиночестве.

Дрю смотрела на нее, слезы струились по осунувшемуся лицу, губы дрожали.

– Он мертв, – едва слышным голосом сказала она. – Мой сын мертв. У меня отобрали мое единственное дитя, да еще таким страшным образом. О, Ванесса… Ванесса… Почему они его убили? Застрелили. Он больше к нам не вернется. Он ушел навсегда. Как же мы будем жить без него?

Дрю всхлипывала, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. На нее больно было смотреть.

Ванесса онемела. Потрясенная известием, она застыла на месте, тупо глядя на сидящую рядом мать Билла. Сами собой на глаза навернулись слезы, Ванессу затрясло. Наконец она выдавила:

– Я ничего не понимаю… Билла убили? Но кто? Откуда вам это известно?

С трудом проговорив эти страшные слова, она умолкла, не в силах продолжать, и припала к груди Дрю. Две женщины сидели, обнявшись, и рыдали.

Наконец, не вытирая слез, Дрю объяснила:

– Это организация «Хезболла». «Исламский джихад». Они похитили Билла, Ванесса. Господи, я подумать не могла, что ты ничего не знаешь. А я-то голову ломала, почему ты не приехала к нам с Хеленой, чтобы в это страшное время быть рядом.

– Когда? – прошептала Ванесса. – Когда его похитили? – Голос ее задрожал, из глаз снова потекли слезы: она уже знала ответ.

– Двадцать восьмого марта, – ответила Дрю. – В четверг. Они схватили его рано утром в Бейруте. Он со своей командой – Майком и Джо…

– О господи! О господи! – вскрикнула Ванесса и закрыла лицо руками. Слезы текли меж пальцев, оставляя на рубашке мокрые пятна. – Я ведь ждала его в Венеции, а он не приехал! Я решила, что он меня бросил, что между нами все кончено… А он уже не мог приехать, да? Ах, Дрю, Дрю…

– Не мог. Что ты, Ванесса, разве Билл мог тебя бросить? Он так любил тебя, хотел на тебе жениться. Он сам мне сказал, что вы поженитесь, как только ты получишь развод.

Ванесса дышала ртом, словно ей не хватало воздуха.

– Мы с Биллом были единое целое, как же я могла допустить подобные мысли? Как могла поверить в то, что он меня разлюбил?

Друсилла тяжело вздохнула.

– Когда мы любим, то все воспринимаем намного острее, болезненнее…

– Я так люблю Билла! Как же я могла в нем усомниться тогда, в Венеции? Я должна была догадаться, что с ним случилось нечто ужасное…

Дрю мягко заметила:

– Представляю, как тебе было больно. Ну вот, видишь, ты страдала от своих подозрений, а его уже не было, его уже убили.

Ванесса разрыдалась.

– Когда его застрелили? – спросила она сквозь слезы.

– Точно неизвестно. – Дрю умолкла. Ей было трудно говорить. Она поднесла руку к дрожащим губам и некоторое время молча сидела, собираясь с силами.

Потом медленно продолжила:

– Вчера ко мне приезжали Эндрю Брайс, президент Си-эн-эс, и Джек Клейтон, редактор Билла. – Она судорожно вздохнула. – Они приехали, чтобы рассказать мне, как боевики «Исламского джихада» сообщили о казни Билла. Они бросили его тело возле французского посольства в Бейруте. Посольство передало тело в американский госпиталь для отправки в Соединенные Штаты.