Артур и месть Урдалака - Бессон Люк - Страница 3

Артур молчит, занятый больше созерцанием содержимого своей плошки, нежели осмыслением «изречения дня». В принципе он не против в урочный час отдать свое тело природе, только он всегда был уверен, что этот час настанет не скоро. Но сейчас вид маргариткового супчика явно поколебал его уверенность. И пахнет этот супчик как-то странно… «Интересно, почему, ведь в нем нет ничего, кроме маргариток», – размышляет Артур.

– Что ж, начинай! Пей! – ласково обращается к мальчику вождь.

«Отчего вдруг он заговорил так ласково? И почему они сами не пьют?» – продолжает вопрошать самого себя Артур, и внезапно в душу его закрадывается подозрение. Но лица окружающих его воинов по-прежнему бесстрастны, и ответов на свои вопросы он не получает.

– Еще слишком горячо, – отвечает мальчик, всегда готовый слукавить.

Вождь чувствует его сомнения. И вновь улыбается – еще более ласково. Он понимает, что обряды взрослых воинов могут быть непонятны маленькому мальчику, пусть даже такому сообразительному, как Артур. Значит, надо подать ему пример. И, налив себе полную плошку, вождь единым духом опустошает ее. Четверо воинов немедленно следуют его примеру. Не моргнув глазом и не дрогнув ни единым мускулом, они проглатывают маргаритковый супчик. Артур только хлопает глазами, и лицо его выражает живейшее удивление. Наконец взоры воинов устремляются на мальчика.

Воины молчат, но и без слов ясно, что теперь отказ выпить отвар будет воспринят как обида или – еще хуже! – как оскорбление, А оскорбить высокого воина матассалай – это наилучший способ полюбоваться собственной кожей на потолке шатра, где она будет аккуратно пришита к шкуре зебу Забо. Следовательно, у Артура нет выбора. Лучше умереть достойно, чем умереть со стыда. И, задержав дыхание, Артур залпом выпивает жидкость.

Когда он был маленьким, точно так же ему приходилось пить сироп от кашля, бурое месиво, словно специально созданное для того, чтобы вызывать отвращение у детей. Хотя мама с доктором в один голос утверждали, что он прекрасно излечивает бронхит. Внутри у Артура становится так горячо, что воздух, вылетающий у него изо рта, превращается в маленькое пушистое облачко. Если эта смесь предназначена для того, чтобы его самого превратить в супчик, то цель достигнута. По крайней мере, в желудке у него все кипит. И, широко раскрыв рот, Артур часто-часто дышит, пытаясь избавиться от паров растения, представляющего семейство сложноцветных.

– И как тебе супчик? На что это похоже? – спрашивает мальчика вождь, однако на этот раз улыбка его не ласковая, а скорее ехидная.

– На… ну… можно сказать… на маргаритку!

Услышав столь краткий и честный ответ, воины хохочут.

– Совершенно точно! Точнее некуда! – сквозь смех соглашается вождь.

В ответ Артур улыбается. Все его страхи позади, теперь они кажутся ему смешными.

– Устами младенца глаголет истина! – изрекает вождь.

Но Артур прекрасно знает, что эта пословица извлечена не из сокровищницы мудростей матассалаи.

Воины пребывают в прекрасном расположении духа. Они так развеселились, что никак не могут успокоиться, и то один, то другой взрываются гомерическим хохотом.

– Какими свойствами обладает маргаритковый суп? – с любопытством спрашивает Артур, всегда готовый узнать что-нибудь новенькое.

– Абсолютно никакими! – со смехом отвечает вождь и продолжает хохотать так заразительно, что все, словно получив его сигнал, начинают смеяться уже без остановки, сгибаясь от хохота в три погибели.

– Это еще одна традиция! Мы просто выполнили предписания, изложенные в Большой книге! – икая от смеха, выдавливает из себя вождь.

– В… ик!… поваренной книге! – добавляет один из матассалаи, и все принимаются хохотать еще громче.

Артур смотрит на корчащихся от смеха воинов.

Сейчас они напоминают ребятишек, сидящих на спектакле кукольного театра. А может, маргаритки и вправду обладают веселящими свойствами, просто об этом пока еще никто не знает? Или же, сваренные в кипятке, они начинают выделять веселящий газ, бодрящие пары, способные превратить здоровенных мужчин в расшалившихся младенцев?

– Странно, – задумчиво произносит Артур, – ведь маргаритка, вернее, Маргарита

зовут мою бабушку!

При этих словах всеобщее веселье становится еще более буйным. Ну разве можно не веселиться, представив себе бабулечку, кипящую на дне кастрюльки?!

И тут, посреди всеобщего веселья, появляется Альфред. Откинув ткань, загораживающую вход, он просовывает голову в шатер и громко лает.

– А-а, тебе тоже хочется немного супчику? – громко вопрошает один из воинов, и все вновь заливаются смехом.

Воины держатся за животы, потому что от такого громогласного и долгого хохота действительно начинает болеть живот. Даже Артур попадает под заразительное влияние громоподобных, оглушительных раскатов.

Однако Альфред примчался сюда вовсе не для веселья. Теперь, когда жизни Артура ничто не угрожает, он должен позаботиться о той, над чьей жизнью внезапно нависла страшная угроза. Альфред продолжает лаять и наконец, исхитрившись, хватает Артура за рукав и тянет прочь.

– Это вкусно, Альфред! Погоди еще пару минут, я сейчас подогрею тебе супчик! – всхлипывая от смеха, произносит мальчик.

Воины перегнулись пополам, силы их на исходе, им уже больно смеяться, изо рта вместо звуков вылетают только сдавленные бульканья. Тем не менее, совершенно ясно, что это бульканье является не чем иным, как смехом.

Альфред в негодовании. Выпустив рукав Артура, он выскакивает из шатра и продолжает лаять снаружи. Быть может, так хозяин лучше поймет, что он хочет сказать.

Наконец-то! Сработало! Артур прекращает смеяться, мотает головой, словно стряхивая с себя смеховые чары, вскакивает с места и выбегает из шатра. При виде хозяина пес принимается крутиться вокруг собственной оси, словно волчок, хмурит брови, прижимает уши. Сомнений нет, дома что-то произошло.

– Эй! Ты куда, Артур? – доносится до мальчика прерывистый от смеха голос вождя племени.

Но Артур вряд ли слышит его. Точнее, слышит, но он уже успел отбежать так далеко, что отвечать смысла не имеет: все равно его голос не долетит до шатра. Да, собственно, и вопрос вождя он толком не разобрал.

– Он отправился собирать маргаритки! -вместо мальчика выговаривает воин, которому кое-как удалось разогнуться и вобрать в себя немного воздуха.

Его слова вызывают у остальных членов племени новый приступ истерического хохота, и шатер снова сотрясается от громовых раскатов, хихикающих всхлипов и возгласов вроде: «Ой, больше не могу!» Интересно, всегда ли приготовление супа из маргариток завершается бурным весельем? И знал ли о веселящих свойствах вареных маргариток вождь?

ГЛАВА 3

Выбежав из леса, Артур направляется к поджидавшему его на опушке самокату. Понимая, что в лесу он будет ему только помехой, мальчик оставил его здесь, прислонив к дереву. Альфред лает и вьется вокруг хозяина, словно назойливая муха.

– Молодец, Альфред! Я понял тебя! Лечу! – скороговоркой отвечает другу Артур, вскакивая на своего верного «коня».

Выскочив на тропинку, он несколько раз с силой отталкивается ногой от земли, придавая самокату желательную скорость, и стремительно несется к дому. Мальчик прекрасно знает дорогу, ему нет нужды тормозить, и он в курсе, где можно срезать угол, не свалившись при этом в яму и не налетев на дерево. На первый взгляд самокат устроен очень просто, однако, чтобы управлять им, необходимы и длительная тренировка, и смекалка. Смекалки Артуру не занимать, и ездит на самокате он уже давно.

Последний вираж. Артур пригибается, стремясь уменьшить сопротивление ветра. Альфред высовывает язык, но аэродинамические свойства пса от этого нисколько не страдают. Он бежит следом за мальчиком, но, завидев впереди дом, делает рывок и первым подбегает к крыльцу. Там он ждет, пока Артур соскочит со своего «коня», а потом ведет его к месту, где продолжает разыгрываться ужасная драма.