Змееныш - Жаков Лев Захарович - Страница 45

Разбуженный отчаянным воплем Змееныш пошевелился, моргая, привстал и осмотрелся. На другой стороне поляны стоял человек и целился в него из АКМ-74. Змееныш вскочил, на миг став прежним — собранным, чутким, готовым в любой момент скрыться в чаще…

Одноглазый заставил себя опустить «калаш».

— Эх, мать твою, «зыбь»! — пробормотал он и крикнул: — Эй, Змееныш! Помоги, я тут застрял!

Змееныш настороженно приблизился, глаза у него были красные со сна, опухшие, движения замедленные — он спал мало и плохо отдохнул. Как только выпрямился — заломило спину и стали ныть мышцы ног.

— Помоги, — протягивая руку, повторил Одноглазый. «Калаш» висел на шее. Другой рукой сталкер осторожно нащупывал в кобуре пистолет. Пусть только приблизится и наклонится…

Змееныш остановился в двух шагах от пожилого сталкера, ближе не стал подходить: какой-то темный, гнилой дух исходил от этого человека, раньше Змееныш ничего такого не ощущал. Хотя нет, когда-то давно, в Лесном Доме… Ну конечно — так разило от Заточки и Слона, когда Змееныш слез по стене водокачки, а они выскочили наружу.

— Я не могу тебе помочь, — хрипло сказал он и закашлялся.

— Э, парень! — забеспокоился Одноглазый. — Так я что, так тут и останусь? — Только сейчас до него дошел ужас ситуации. Даже если убьет Змееныша, все равно останется торчать с ногой в «зыби»! — Ты же Змееныш, ты всех спасаешь! Ты амулет… не, этот… талисман! Так о тебе говорят. Помоги мне!

Одноглазый покрылся холодным потом, капли поползли по вискам. Шедший от него гнилой дух почти перешибло волнами страха.

— Змееныш! — повторил он свистящим шепотом. — Спаси меня, я не буду тебя убивать, клянусь здоровьем мамы! Только вытащи, слышишь? Хочешь, все оружие отдам? Сделай что-нибудь, ты же мута… феномен! — И наконец нервы пожилого сталкера не выдержали, он заорал в голос: — Спаси меня, твою мать, я застрял!!!

Змееныш побледнел, присел на траву, одной рукой упираясь в землю, другую положил на холодный лоб.

— Я ничего не могу для тебя сделать, — прикрыв глаза, сказал он. — У меня нет сил влиять на аномалию. У тебя есть еда? Я не ел два дня. Если поем, может, что-то получится.

Одноглазый торопливо сбросил рюкзак, расстегнул и откинул клапан, распустил шнур.

— Бери, конечно! Вот тушенка, хлеб, паек открытый, там шоколад остался, — зачастил он.

Спустя минуту сталкер тоскливо наблюдал, как Змееныш вскрыл своим ножом жестяную банку, пальцами подцепил кусок тушенки и отправил в рот, разломал хлеб. Еды жалко — Одноглазый был жаден, над каждой крошкой трясся. Чтоб не видеть, как гадский мутант расправляется с его жратвой, сталкер опустил взгляд на «зыбь». Коварная аномалия была совсем небольшой, притаилась под кустом, незаметная — и, конечно же, Одноглазый в нее вляпался. Не туда смотрел, болван, своим единственным глазом! А было бы у него два — заметил бы!

Сталкер глянул на Змееныша. Тот присел на корточки — хрупкого вида пацан, явно очень уставший. И выражение лица потерянное какое-то. Одноглазый исподтишка нащупал рукоять пистолета, повернувшись к Змеенышу другим боком, чтобы скрыть движение. Вот же несправедливость, и не застрелить, а счастье так близко… Сто штук, сто штук, СТО ШТУК! Но без Змееныша он из «зыби» не выберется, застрял крепко, вон как давит… Одноглазый в отчаянии подергал ногой — и вдруг понял, что не так уж крепко застрял. Прихватило только ботинок, сдавило порядком, конечно, но если вытащить ногу… отпрыгнуть от коварной «зыби»… Он будет свободен!

— Приятного аппетита, — ухмыльнулся Одноглазый, поднимая пистолет и нажимая спусковой крючок.

Пули взрыли землю, взлетели черные комочки. Змееныша не было на прежнем месте.

— Ты где?!! — взревел Одноглазый, рывком высвобождая ногу. В стопе что-то хрустнуло, он не обратил внимания. Развернулся, вытянув руку с пистолетом, поводил стволом из стороны в сторону. Змееныш исчез незаметно и бесшумно, пропала и банка тушенки, осталась только неровно отломанная половина черного хлеба. Хорошо, в рюкзаке еще много хавки, и боеприпасы, и пара артефактов в контейнере на боку, да и денежки в подкладку под карманом вшиты…

— Я с тобой еще разделаюсь! — заорал Одноглазый и несколько раз вдавил спусковой крючок, паля в белый свет.

От грохота и сотрясения воздуха «зыбь» снова включилась, с чмоканьем расширилась и поглотила рюкзак, Одноглазый едва успел отскочить. Ботинок медленно тонул в сером месиве аномалии.

Отряд капитана Власова состоял из шести рядовых и Заточки. Первым на поляну, где лежали тела, вышел Воля, осмотрелся — и двинулся к мертвецам, держа автомат наизготовку.

— Что там? — окликнул его капитан, раздвигая кусты.

— Два жмурика, — невозмутимо произнес Воля, перевернув ногой Карася. — Окоченели уже.

Мироныч — полноватый мужик возрастом под пятьдесят, — подойдя к телам, размашисто перекрестился.

— Пусть земля им будет пухом, — сказал он.

— Это вряд ли, — отозвался Воля. — Куда дальше, капитан?

— Жмурики, а не жмурятся, — сострил Шустрый, маленький щуплый подрывник с круглой лысиной в окружении густых черных волос. Он любил пошутить, что это у него аномальная лысина, которая становится чуть больше с каждым выбросом. На поясе Шустрого висели тротиловые шашки, обвязанные запальным шнуром, на груди болтался «калаш», пистолета не было.

Петля с Кабаном выбрались из леса, отряхивая со штанов обрывки «ржавых волос» — за их спинами рухнуло подгнившее дерево, увитое аномальным растением, идущих сзади зацепило, впрочем, никто не пострадал.

— Не смешно, — сказал Петля. Он был жилистый, со скупыми, выверенными движениями, без рюкзака, лишь в разгрузочном жилете.

— Да у тебя чувство юмора, как у псевдогиганта, — хохотнул Шустрый.

Заточка подошел к телам вместе с капитаном. Власов бесцветными глазами разглядывал мертвецов и опушку.

— Стреляли метров с двух, — сказал он, нагнулся, достал нож и равнодушно поковырялся в ране на груди Антона. — Крупный калибр. Эти двое могли наткнуться на объект?

Заточку очень раздражала эта манера капитана не смотреть на собеседника. Правда, вспомнив взгляд Власова, порученец подумал, что, может, оно и к лучшему.

— Нет, у мутанта «узи». Это просто… — он пожевал губами, вспоминая подходящее слово, — конкуренция ожесточается.

Власов обратил рыбьи глаза к Заточке, с едва заметным раздражением сказал:

— У меня приказ быть первым.

И повернулся к Ваньку, который, тихо выйдя из леса, остановился у капитана за спиной:

— Свяжись с Лапшой, пусть скажет, что слышно о передвижении объекта. Надо скорректировать маршрут.

Ванёк Кастет перекинул через голову ремень «ка-лаша», поставил на землю рюкзак, открыл — там была компактная радиостанция.

— Если будет связь, — сказал он, включая аппарат.

— Она будет, — равнодушно бросил капитан.

И Заточка понял, что связь будет, даже если станция откажет или все радиоволны вдруг исчезнут из земной атмосферы. Если Власов приказал… Ох и мужик! Заточка и сам был человеком недобрым, сочувствием да жалостью к людям не страдал, и убивать ему в жизни доводилось не только мутантов да всякое зверье, но он вдруг ощутил себя в сравнении с Власовым школьницей-второклашкой с белым бантом в волосах. Ну и подонок, язвить его в душу. Порученец криво ухмыльнулся. Тем лучше для дела. Этот точно найдет Змееныша быстрее всех и сам голову ему откусит. Именно откусит — разинет пасть, как хищная щука, глотающая мелкую беспечную рыбешку, проплывающую мимо, да и хапнет.

— Прием, прием… — бормотал Ванёк. Шустрый уже исследовал поляну, Кабан — мощный великан, легко несущий громоздкий «Печенег», — с Волей и Миронычем уселись на холмик земли посреди поляны. Последние двое закурили.

— Ага, есть, — пробормотал наконец Кастет. Капитан встал над ним, сцепив руки за спиной.

— Что там?

Заточка подобрался, прислушиваясь, поправил лямки рюкзака. Давно он не ходил в Зону! Поход оказался утомительным, но порученец не замечал трудностей. Усталость, мозоли, ломота в плечах и спине — все это мелочи жизни, не стоящие внимания, по сравнению с возможностью вонзить нож в горло Змееныша.