Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна - Страница 40

«Возлюбленная Америки»

8 апреля 1900 года театр канадского города Торонто показал премьеру «Хижина дяди Тома». Крошечная золотоволосая Глэдис Смит, сыгравшая девочку Еву, завороженно глядела в зал, еще не понимая, что громче всех хлопают ей. Мамаша Хоуп, полная негритянка, исполнявшая роль нянюшки, наклонилась к девочке и тихо прошептала:

— Тебе сегодня исполняется 8 лет, верно? Я сделаю тебе подарок — приворожу судьбу. Ты добьешься успеха, и тебя все будут любить!

Девочка только устало улыбнулась. Но негритянка оказалась права — ровно через 9 лет, в апреле 1909 года, к Глэдис Смит действительно пришел невероятный успех: она стала звездой Великого немого — неподражаемой Мэри Пикфорд.

Сколько раз негритянское пророчество помогало юной актрисе! Ведь уже с 8 лет девочка разъезжала с матерью, младшими сестрой и братом по «сценическим гастролям». Сначала по городишкам Канады, потом — Штатов. И везде — заплеванные поезда, клоповные гостиницы, вонючие гримерки. Спектакли далеко не высшей пробы. Но удивительно, Глэдис всегда ждал успех. Ее трогательная игра могла вытащить самую безнадежную постановку. Ведь Глэдис работала по взрослым законам: «Что бы ни было, шоу должно продолжаться!»

Однажды мать разбудила детей в три часа ночи, чтобы попасть на поезд. На путях 7-летний братишка Джек упал в снег и заплакал. Сестра Лотти тоже поскользнулась. Бедная мать попыталась их поднять, но не смогла. Сама рухнула рядом и заплакала. И тогда Глэдис вдруг закричала не своим голосом:

— Вставайте! Шоу должно продолжаться!

Так 10-летняя Глэдис стала лидером семьи Смит. И в самые тяжелые минуты вспоминала — мамаша Хоуп обещала наворожить ей счастливую судьбу. Даже когда ретивые официанты гнали актеров из приличного кафе, Глэдис шептала малышам:

— Мы будем обедать в лучшем ресторане!

А когда богачи на шикарных авто обдавали их грязью, Глэдис только стискивала зубы:

— У нас будет автомобиль лучше!

Самый известный режиссер Бродвея Дэвид Беласко прослушал золотоволосую девчушку и почти грубо бросил:

— Будешь играть в моих спектаклях детей! Как тебя зовут?

Длиннющие ресницы девочки испуганно дрогнули, но, как всегда в ответственный момент, она вспомнила свое давнее пророчество и ответила с достоинством:

— Глэдис Смит.

Беласко скривился:

— Что за простонародное имечко?.. Будешь Мэри Пикфорд!

Под этим именем она не только выступала на Бродвее, но и попала на съемочную площадку — и тоже к самому известному тогда кинорежиссеру Дэвиду Гриффиту. В те годы кино только начиналось. Да его и за искусство-то никто не принимал. А уж киноактрис театральные снобы вообще считали чуть не продажными девицами. Когда Мэри объявила в театре, что отправляется на кинопробы, товарки зашептали:

— Эта Пикфорд обесчестит себя! Наверно, у бедняжки совсем дела плохи, раз пошла в кино!

Будто она пошла на панель?! Но в кино хорошо платили, к тому же Мэри всегда хотелось покорить новых зрителей.

Она их и покорила. Уже с первых фильмов стало ясно — появилась звезда невиданной доселе величины. На протяжении двух десятков лет Мэри Пикфорд снималась в 20, а то и в 30 картинах ежегодно. Сначала играла детей — и ее назвали «Первым ребенком мира». Потом играла юных девушек-подростков — и ее называли «Девушкой Весны».

В фильме «Маленький лорд Фонтлерой» она вообще сыграла две роли — мальчика 7 лет и его маму-вдову. После первого же мирового турне Пикфорд стала «Любовью мира». Эталоном для подражания всех женщин. Мечтой всех мужчин. Ее облик сводил с ума — длинные золотистые локоны, наивный взгляд, чистый лоб и еще по-детски пухлые губы сердечком. От взмаха ее ресниц на экране зрители замирали, от слезы на щеке начинали рыдать, а увидев поцелуй, приходили в экстаз. Едва завидев живую актрису, поклонники впадали в неистовство.

Однажды ее чуть не растерзали на премьере. Хорошо, она была в шубе. Бедную норку разорвали в клочья. До самой Мэри не добрались. На мировых турне Мэри Пикфорд сопровождало кольцо из 30 полицейских. В Париже она вообще спаслась чудом — за ней погналась неистовствующая толпа. Слава Богу, мясники на центральном рынке спрятали актрису в… клетке. Она стояла среди повешенных на крюках окровавленных телячьих туш и с ужасом слушала рев влюбленных в нее безумцев. Да разве это любовь?! Это массовая истерия. И ее собственный дикий страх. Вот чем приходится платить за любовь всего мира! А впрочем, чего ждать — ведь эта любовь досталась от негритянской ворожбы…

Может, в память о мамаше Хоуп, Пикфорд всю жизнь водила дружбу с гадалками и ворожеями всех мастей.

— У меня нет предрассудков! — шутила она.

Правда, выслушав всех, Мэри поступала по-своему. Завистники шептались:

— Эта Пикфорд уж чересчур упряма. Если только кто и может повлиять на нее, так это ее мамаша Шарлотта.

Однажды молодая цыганка сказала:

— У вас слишком сильная связь с родственниками. Это опасно!

Конечно, Мэри не прислушалась и к цыганке. Но в 1928 году умерла мать, и случилось непонятное. Перед глазами Мэри вспыхнула надпись:

И какое-то наваждение напало — Мэри все чаще подумывала: не уйти ли вслед за матерью? Но однажды, словно очнувшись, вспомнила слова цыганки: слишком сильная связь опасна!

21 июня, ровно через 3 месяца после смерти матери, Мэри собрала репортеров и фотографов в самой известной парикмахерской Нью-Йорка на Пятой авеню. Присутствующие ахнули, когда первый взмах ножниц коснулся длинных золотистых локонов.

— Вы убили маленькую златовласку! — крикнул коротко остриженной Мэри репортер.

— Может, и убила! — отрезала актриса. — Зато я отсекла прошлое. И мой новый образ получил шанс на продолжение жизни!

А через пару месяцев в этом новом образе Пикфорд снялась в своем первом звуковом фильме «Кокетка» и получила самую престижную награду — премию Академии кино, предшественницу «Оскара».

Вот только личная жизнь «Первой женщины мира» никак не удавалась. Один муж — посредственный актер Оуэн Мур — оказался пьяницей. Второй — блистательный кумир кино Дуглас Фэрбенкс — записным бабником. Наверно, когда мамаша Хоуп ворожила на великую любовь всего мира, она не думала о простом женском счастье. А может, именно великое поклонение отгоняло от актрисы это самое счастье?

Словом, оно пришло уже после того, как Мэри перестала сниматься. В начале июня 1937 года Пикфорд открыла дверь и ахнула. На пороге стоял ее давний поклонник актер и музыкант Бадди Роджерс. Но в каком виде! Лицо в пластыре, руки перебинтованы и потому цветы в… зубах. Оказалось, на концерте загорелась гримерка старой актрисы. Бадди ринулся в огонь. И вот результат — актриса жива, но Бадди…

— Я вдруг понял, что могу погибнуть, так и не сказав главное: я люблю вас, Мэри! — И Роджерс неуклюже рухнул на колени.

Ну что делать с таким поклонником?! Через три недели Мэри вышла за него замуж. И прожила с ним больше 40 лет в счастье и согласии! Покладистый Бадди во всем потакал жене. Смирился со странностями ее характера: то она впадает в ярость, то идет напролом. Как должное воспринял Бадди и ее консерватизм в искусстве. Ведь, несмотря на успех в звуковом фильме, Пикфорд не восприняла появление звука на пленке.

— Это все равно что накрасить губы Венере Милосской! Можно, но противно! — заявила актриса и гордо ушла навсегда со съемочной площадки.

Бадди даже смирился с гадалками в доме, хоть и заметил однажды:

— Ты же сама предсказательница почище всех!

Мэри потрясла головой и с удивлением поняла: Бадди прав! Например, когда она со вторым мужем, Фэрбенксом, и хорошим другом, Чарли Чаплином, организовывала фирму проката кинокартин «Юнайтед Артистс», то частенько сама раскидывала картишки. И поразительно — никогда не ошибалась. Да «Юнайтед Артистс» принес ей миллионов куда больше, чем все съемки, вместе взятые! А когда пришел никому не известный Уолт Дисней с короткометражками про Микки Мауса и трех поросят, Мэри вытащила сразу 10 бубен с тузом. Это же деньги с успехом. Так и вышло!