Код Омега - Витич Райдо - Страница 12

Мужчина и женщина задумались, но ни к чему прийти так и не смогли.

— Бред. Как не крути, что не думай — бред. Горячка какая-то! И все-таки в этом хаосе должна быть какая-то закономерность. Иначе не бывает. Законы аттракторов действуют вне зависимости от места и времени.

Кир глянул на нее, как на бредившую, и встал.

— Буду рад послушать выкладки, но с трезвой оценкой и фактами.

— Фактов хоть отбавляй, — вздохнула Стася. — С трезвым мышлением хуже.

— Тогда идем молча.

— Не хочешь стать завтраком рептилии?

— Ты догадлива.

Пара углубилась в чащу, осторожно ступая по пожухлой траве. Папоротник по грудь и гигантские деревья настораживали. И Кир, и Стася в любую минуту были готовы встретить какого-нибудь древнего животного из формуляра палеонтолога, но чаша сия их миновала.

К вечеру они вышли к деревушке у пруда.

Мазанки выглядели абсолютно индифферентными, но это ничего не значило. Опыт предыдущих встреч говорил, что внешний антураж может оказаться обманчивым.

— Здесь останемся, — предложила Стася, оглядывая тихую деревушку, белые убогие домишки с покрытыми соломой крышами.

— Тебе нужен полноценный отдых и ужин.

— Про душ забыл.

— Не помешает. Но питание и отдых важнее — выглядишь паршиво.

Она и чувствовала себя соответственно. Было душно, тело ломило и ныло, будто она сделала марш-бросок с северного полюса на южный за двадцать четыре часа.

— Оставайся здесь, — постановил Кир. Просканировав территорию селенья, он не выявил признаков опасности, но все же опасался. — Я на разведку и за провиантом. Надеюсь, повезет.

— Хорошо.

— Только не уходи.

— Не уйду, — заверила. Ей сейчас и до деревни не дойти.

Кир нырнул в темноту, а Стася легла под куст и рванула ворот куртки, чтобы чуть остыть. Минуты не прошло, ее забил озноб, скрутило от холода так, что зубы застучали. Она покосилась на ворот, проверяя работу системы теплообеспечения — в норме. Значит, дело в ней. Заболела. Подхватила лихорадку на болоте? Лучше так. О чуме думать не хотелось. Конечно, шансы, что Кир может заразиться от нее, раны нулю, но страховка никому не мешает.

Стася закрыла глаза, попыталась заснуть, но ее маяло и крутило. И чем дольше отсутствовал Кир, тем хуже она себя чувствовала.

Когда мужчина появился, она приняла его за привидение и не сразу сообразила, кто перед ней.

— Заболела, — окинул ее взглядом мужчина и отставил в сторону добытую крынку с молоком и каравай хлеба.

— Я… в норме…

— Что болит?

Трудно ответить, если болит все и ни одной связной мысли в голове не присутствует.

Кир потрогал ее лоб, оттер пот со лба и получил данные анализа. Нахмурился, вглядываясь в темноту.

— Чума? — прошептала Стася.

— Неясно. Явно какой-то вирус, но этиология не понятна. Нельзя тебе в лесу оставаться. Придется идти в деревню.

— Нельзя… а если зараза…

Кир не слушал — на руки поднял.

— Пока нет. Но состояние организма плачевное.

— Так быстро… я же нормально себя… чувствовала…

— Удивляешь ты меня. В этом мире чувствовать себя нормально может только ненормальный, — протянул, как отмахнулся. Ему важно было, чтобы Стася слышала его и не потеряла сознание, смогла зацепиться волей за ориентиры хоть голоса, хоть лица. А сам оглядывался, находясь настороже, и соображал, где бы женщину удобно и безопасно устроить.

Взгляд упал на добрую избу в крайнем ряду ей подобных.

Чем она ему приглянулась — уточнять не стал, двинулся напрямую, вспугивая соседских кобелей.

Где она, кто, как, Стася не помнила — провалилась в липкую, душную темноту и барахталась, то выныривая на тусклый свет, не понимая, что это лампадка, то опять проваливалась во мрак.

Кир не отходил от нее сутки. Добрые хозяева помогали, чем могли, отвели закуток с настоящей деревянной кроватью в избе для болезной, молока согрели, водицы тело обтереть справили. Лампаду зажгли, всей семьей помолились святым.

Но почти сутки бесы терзали женщину, не давая ей покоя. Она металась, все звала птицу, к недоумению хозяев дома.

Глава 5

Только через сутки Стася пришла в себя и подивилась солнечному свету, что бил ей в глаза через оконце.

— Выпей, — приподнял ей голову Кир, желая напоить отваром душистых трав.

— Ты?

— Кто еще? Пей.

Женщина послушно выпила и распласталась на подушке без сил. Она почти не чувствовала тела, но четко помнила, как его встряхивало в темноте и ломало, словно ветер березку.

— Лихорадка? — покосилась на мужчину.

— Похоже. Кризис миновал, но восстанавливаться долго будешь. Выжало тебя на нет.

— Хорошо… не чума…

— Хорошо. Но это с какой стороны смотреть. Скрутило тебя не хуже, чем при чуме.

— Лихорадка, — протянула опять.

— Нервное истощение.

— Я встану.

— Естественно. Кто тебе умереть даст? — усмехнулся почти весело. — И потом, хозяев за доброту отблагодарить надо.

— Славные?

— Милые. Тихие, приветливые, как все здесь. Почти как в том городке, где живут Саймон и бабулька в чепце.

— Останемся?

— Пока да. Ты сейчас и до сортира не дойдешь, не то что за околицу. Дальше — поглядим. Будет день — будет пища.

У занавески в закуток появился высокий парень с только пробивающейся на подбородке бородкой. Встал у косяка, придерживая ткань, и уставился на женщину пытливо.

Кир глянул на него, потом на Стасю и сказал:

— Познакомься: Ермола. Старший сын хозяев дома.

Парень чинно поклонился:

— Здрава будь, государыня.

— Стася, — поправила его и вымучила улыбку: Спасибо вам.

Ермола оглядел закутке, будто врага увидеть чаял, и молча задернул занавесь.

— Строг, — шепотом с улыбкой поведал Кир. — Батя в отъезде, так он как старший в доме за всех в ответе остался, вот и осторожничает.

— Молодец.

— Норма. Жизнь, — пожал плечами. — Ты спи, я помогу ему, пойду. Работы здесь хватает. Позже Леда с покоса прибежит, сестра его, молоком тебя напоит. Держись, — сжал ей руку и ушел.

Дни полетели. Вскоре Стася уже помогала по хозяйству, чувствуя себя вполне прилично. Правда, слабость, что приступами одолевала ее, уходила тяжело, будто нехотя. Но угнетало Стасю другое — после болезни ей больше не снился Иван, не видела она и Николая. Пропасть, в которую она проваливалась, нельзя было назвать сном, и ничего в ней не было, никого. Словно исчезло что-то с той болезнью, навеки покинув женщину.

А в остальном, жизнь могла бы радовать.

Люди в селенье были добрыми, приветливыми, дружными. Сперва сторонились чужаков, присматривались, после того как Кир помог мужикам избу ставить, а Стася на покос с молодками пошла, признали, за своих стали принимать. Даже прозвище дали: Ермоловы подкидыши. Только Ставр, староста деревни, продолжал настороженно наблюдать за пришлыми. И чудилось Стасе в его глазах то, что ей неведомо, но необходимо. Пару раз разговор пыталась с ним завести, а он и слова не молвил. Стоял, бороду оглаживал и смотрел на женщину чуть свысока, но с непонятным раздражением.

Что он знал? Что скрывал?

А Ермол? Странные взгляды парень на Стасю кидал.

Она на крыльце с Киром сидела. Один морковку как кролик грыз, другая на закат смотрела. Красиво и, кажется, музыка играет загадочная, будто что-то воспевающая и с чем-то прощающаяся. И жаль было, что вместо Коли рядом Кир сидит и ничего не слышит. А Чиж бы услышал, Стася в том уверена была. Только это настроение и портило, нивелировало приятное чувство покоя и умиротворения.

Ермол рядом ходил, круги нарезал, косо поглядывая на пару, и явно ждал. Чего — Кир понял. Раз глянул, два и хмыкнул:

— Пойду, малому хозяйки свистульку мастерить. Обещал пацану.

Стася улыбнулась — тактичность робота штука забавная.

Только он дверью в избу схлопал, Ермол тут как тут, рядом с женщиной осторожно присел, ладони потер.