Противостояние - Витич Райдо - Страница 40

Николай выругался, грязно, пространно. Автомат взял, каску на голову одел и

Клаве бросил:

— Докладывай под мою ответственность. А про меня скажи — в бою! Все!

И рванул с Грызовым под дождь.

В восточной части города в развалинах бойцы засели, ждали команды. Капитан

лейтенантов собрал, бросил:

— Короче, братья славяне, или уходим или до последнего стоим?

— Стоим, — пробурчали те.

— Тогда стоим! До последнего! Это немец драпать должен, а не мы! Не сорок

первый, мать вашу! Ни одной улицы, ни одного дома ему! Задача ясна?!

— Так точно.

— Разошлись по местам! Приготовились к бою!

Минут тридцать прошло, дождь как по заказу закончился и, первые залпы грянули,

первые автоматные очереди. Одну цепь, вторую отбили, а немец лез и лез.

— Какой там батальон, Федя?! — отстреливаясь, заорал Санин. — Бригада, не

меньше! Ты кого взял-то?!

— Кто попался того и взял, — огрызнулся Грызов. И пригнулся — чиркнуло у

проема разбитого окна.

— Танки!! — закричал кто-то.

— Стоим!! — рявкнул в ответ капитан.

Сплюнул попавший в рот от разрыва снаряда песок, сунул гранаты за ремень и

огляделся. Махнул двум бойцам с минометом, указав наверх, и сам двинулся на

второй этаж, подтянувшись за остов лестницы. Сверху позиция лучше, хватило бы

боезапаса.

— "Самоходки", мать твою, Федя, — проворчал, выглянув и заметив поднимающиеся

по пригорку «пантеры».

К нему, запинаясь о битый кирпич и пыхтя от тяжести гранатомета, Михаил прибежал.

Пригнулся, застегивая каску.

— Ты, что здесь?! — рявкнул Санин, отстреливая сверху всех кто на мушку попал.

— Из штаба сообщили, рота Капрухина на подходе! Сказали — держать поселок всеми

силами, а они помогут! — бодро доложил парень. Грохнулся на камни, пристраивая

гранатомет. — Я вот мал-мал прихватил!

— Откуда?! — перекрывая грохот от разрыва снарядов, прокричал капитан.

— Так трофей!! Святое дело, товарищ капитан!!

— Раз святое… слева бей, Мишка!! Вот за тополем сука притаился!! Резвей!!

Танк разворачивал дуло, поднимая его. Еще немного и жахнет прямой наводкой.

— Уходи!! — заорал ординарцу и, к снесенной взрывом углу здания кинулся,

метнул гранату. Она полетела вместе со снарядом. Танк заглох, но и точка на

втором этаже тоже. Взрывной волной снесло стену за спиной Санина, осколки

ударили ему в спину, и он не устоял, рухнул от боли и оглушающего звона в ушах.

"Мишка!" — вспомнилось и вырвало из одуряющего тумана. Поднялся и, шатаясь от

тяжести автомата, которую никогда не замечал, доплелся до парня. Тот у уцелевшей

стены сидел, головой мотал, весь в известке, пыли:

— Живой, — хмыкнул Санин, на колени осел. — Гранатомет, Миша!

— Щас…щщааас

Засуетился парнишка, перевернулся, отряхнул оружие от слома кирпичей и пыли,

начал стрелять. Николай все пытался автомат поднять, в сторону немцев направить,

и совладать не мог — тянуло его назад и все тут. Дал очередь в белый свет как в

копеечку и рухнул на спину — тяжело, холодно. Свернуло от кашля, на губах солоно

и горько.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан!! — заметив, что тот ранен, закричал

ординарец. Склонился, каску придерживая — а зачем? "Контузило парня" — подумал

Коля и вдруг улыбнулся: "а ведь тридцатое сегодня… июня… Леночка…"

— К миномету, — приказал непослушными губами, язык еле ворочался.

— Да вы же!… Да как же!

— К миномету!! — рыкнул и потерял сознание.

Как сквозь вату он слышал бряканье, словно капли падали на дно железного ведра,

и странные приказы, деловитые, отстраненные:

— Корнцанг. Тампон!

Бряк.

— Тампон. Зажим.

Бряк.

Что это? — попытался открыть глаза.

— В себя приходит.

— Я почти закончил.

— Куда его?

— В седьмую. Следующий, Валя!

Николая куда-то повезли или понесли, а может, плыл? Не понимал.

В палате уже сообрази, что вроде бы в госпитале и спросил соседа хриплым шепотом:

— Ребята живы? Отстояли?

— Может, и отстояли браток. Отдохни.

Коля закрыл глаза и забылся тревожным, больным сном.

Неудобно лицом в подушку, а повернуться сил нет, только шевельнись — от боли

скрючивает, горит спина. Коля зубами скрипел, дурея от боли и неудобства.

— Мне бы на спину перевернуться, сестричка.

— Нельзя, доктор шесть осколков из вас вытащил!

— Плевать сколько, помоги, — прохрипел — плыла она у него перед глазами.

Девушка лоб потрогала — горячий.

В жару, в мареве огня, ему казалось, он пробирается к своим, но проберется ли,

пробьются ли они? Не один, рота за ним из убитых, но живых еще там, в памяти. Он

выведет, должен.

— Миша, к миномету!… Стоим, славяне!… Стоим, стоим!… Ни пяди им… Рота,

в атаку!… Лейтенант, самоходки сзади!… Гранаты, гранаты давайте!… Леночка?…

Леночка, уходи!!

— Ишь как его, — вздохнул пожилой мужчина.

— Выкарабкается, здоровый парень, — с надсадой сказал капитан с соседней от

Николая койки. Грудь вся спелената была — сам еле дышал, шевельнуться боялся.

Палата битком была и еще привозили. Койку санитары в угол запихнули, заправили,

следом на нее лейтенанта положили — лицо в бинтах, рука «вертолетом».

— Жарко видать, — протянул опять пожилой.

— А ты тут парься! — взбил подушку кулаком молодой мужчина с усиками.

— Да куда тебе, Марк, воевать без ноги-то? Комиссуют, ясно.

— А ты Савва не каркай, я хоть без ноги, но с руками!

— Ай, — отмахнулся мужчина. Хуже нет старикам смотреть, как умирают или

калечатся молодые.

— Лучше б тебя комиссовали!

— Лучше, — кивнул. — Вместо их под пули, — кивнул на прибывших. — А не