Флора и фауна - Витич Райдо - Страница 24

`Недаром говорят, влюбленные слепы — эти полностью подтвердили слухи'.

Почти до двенадцати ночи я слушала истории из их жизни, и вконец утомленная, но удовлетворенная, ушла к себе.

"Лед тронулся, господа присяжные заседатели".

Я была в том уверенна.

Мой вечерний доклад Ивану был полон оптимизма. Слитая информация его тоже порадовала, но он не преминул намекнуть, что можно работать быстрей.

Вот кто, кто, а он наверняка в прошлой жизни был проехидной.

День прошел никак и вечер заканчивался так же, что томило и нервировало Энеску. Бройслав откинул газеты и уставился на вдумчиво изучающего прайсы строительных рынков Гарика.

— Оторвись от котировок паркета и цемента! Новости есть?

— А? — не сразу сообразил Фомин о чем речь и, закрыв журнал, кивнул. — Эта завтра придет.

— Гарик, мне глубоко плевать придет она, приползет и вообще существует ли на свете. Мы всех шлюх обсудим или закончим на этой?

— Больше обсуждать нечего. Никаких движений в агентстве Макрухина не выявлено. Витислав молчит, на человека собирается информация. Все идет своим чередом.

— Медленно!

Гарик пожал плечами: быстро только насморк появляется. И вновь в журнал уткнулся.

— Еще пару дней и я взвою…Завтра организуй культурную программу.

Фомин кивнул, не отрываясь от таблиц с ценами:

— Что посетим?

— Кладбище! — рыкнул Энеску. — Там повеселей будет!

И пошел спать: к чертям все!

Глава 11

— Ну, что? — спросил в трубке знакомый голос. Я спросонья соображала пару секунд, кто это, и поняла:

— Опять ты меня будишь?! — прошипела. — Слушай, Мефистофель в звании Лейтенант, еще раз потревожишь мой сон, получишь уже не полотенце в лицо, а утюг!

— Стра-ашно, — фыркнул Иван. — Меньше спи, больше работай, — посоветовал строгим тоном. — Между прочим, господин Сергеев бодро двигается к своей пассии.

— Я в курсе, что он не ночует у нее…

— …Уже выходит из машины. Это тебе интересно, нет? Ну, извини, я думал, Селезневка с ее климатом тебе не понравилась…

И отключил связь. Вот тарантул! Сплел сеть, озадачил и в угол, в засаду.

Я встала и рванула к входным дверям, приоткрыла их, глянула на себя в зеркало — вай, какой русалочка! Волосы волнами до ягодиц в художественном беспорядке растрепаны. Губы сочные, припухшие ото сна, глазки с туманом. Из одежды скромные трусики.

Ни один мужчина от такой газели не откажется. Но что-нибудь накинуть на тело надо, для имиджа скромницы. Быстро вытащила из сумки кружевную майку, влезла в нее и, пихнув ногой сумку обратно под кровать, упала на одеяло, заняла соблазнительную позу почти умершей от беззащитности нимфетки.

Сегодня я очень, очень больна. Просто смертельно! Чем? М-м…. Инфекционные заболевания отпадают, гастриты, перитониты тоже. А! У меня мигрень! Вот, точно. Дежурная болезнь женщин на все времена и случаи жизни!

Хотя, какая разница, чем я занедужила? Главное, дать мужчине проявить один из своих главных инстинктов — защиты, и плавно перевести его в опеку, а потом накинуть узду долга и обязанности. Я ж такая трогательно-ранимая, хрупкая и маленькая — нуждающаяся в крепкой руке и монументальном тыле. Я ребеночек, я девочка-лапонька, я бедная, несчастная мышка по наивности своей готовая попасть в лапы кошке. Ты же не дашь меня в обиду, славный рыцарь Ланселот — Сергеев?

Не дашь! И от любопытства нос свой в приоткрытую дверь квартиры сунешь. Тем более смотрел ты на меня вчера далеко не по-рыцарски.

Давай, поднимайся быстрее на этаж, а то сейчас засну.

— Зоя? — послышалось вежливое и настороженное в прихожей.

Да, Зоя я, зоя, проходи, давай, посмотри на мою нежную ножку, высунутую из-под одеяла на всю длину, на оголенное плечико, прикрытое шелком волос и… на свешенную почти до пола руку, такую тоненькую, такую несчастную. Просто сломанная веточка ольхи!

— Зоя? У вас все в порядке? — голос стал тревожнее и ближе. Наконец-то аглицкие shoes рискнули ступить на древний линолеум коридорного пространства. Еще один рывок, мистер, еще пару шагов и вы достигните цели — смелей!

— Зоя? — раздалось над ухом. А дотронуться, потрогать, пощупать, убедиться, что я жива? Ах, да, воспитание, такт. Ну, ну.

Я слабо застонала, чуть пошевелившись.

— Зоя, с вами все хорошо?

Я приоткрыла глаза, сохраняя в них туман — лицо мужчины оказалось прямо перед моим. Так и знала, галантный рыцарь припал коленом к паркету, чтоб выразить свое отношение к даме.

— Леонид? — прошептала еле слышно. — Как вы оказались здесь?

Мужчина нахмурился и впился взглядом в мои приоткрытые губы, до которых было сантиметров десять. Рискнешь, качнешься?

Он не посмел:

— У вас открыта дверь… Вам плохо?

`Наконец-то заметил!

— Да. Голова жутко разболелась… А дверь?… даже не помню, закрыла ли ее вчера?…

Моя рука доверчиво и как бы невзначай легла на его ладонь, несчастное личико сыграло роковую роль — Сергеев не на шутку обеспокоился.

— Вызвать врача? Я сейчас.

— Нет, — слегка сжала его руку. — У меня полиса нет, дома оставила.

— Полиса? Причем тут полис? Вам нужна медицинская помощь!

`Да, милок, нужна. Твоя. Достала меня Селезневка, а в капкан крыши Макрухина не хочется. Ты же не дашь мне погибнуть?

— Полис — это бумажка, без которой никто не станет мне оказывать помощь, — пояснила вяло, с мученической маской на лице.

— Как же так?…

Он растерялся и соображал, как такое может быть, что ему делать? А делать хотелось, и я точно знала, что, следя за ним из-под полуопущенных ресниц. Воспользоваться моей слабостью и беззащитностью? Не-а! Спасти, помочь! Это животное было благородным и посему заведомо награждено рогами. Олень, — мысленно улыбнулась я. Что ж, придется немного поднатужить фантазию, придумав ему миссию по спасению дамы не только от головной боли. Для начала посмотрим, как ты с этой простейшей задачкой справишься и насколько поддашься моему очарованию. А ведь поддашься, я таких, как ты, знаю. Иначе б рванул к Гале за советом, а не мучил свой мозг самостоятельно. И рука-то, ай, как нежно сжимает мою.

— Пойдемте-ка к Гале, отлежитесь у нас. Вам нельзя одной…

— Нет, что вы, это неудобно…

— Вздор, право! — возмутился и… не отказал себе в удовольствии обнять меня — сгреб с постели вместе с одеялом. Вот это я понимаю, вот это размах. И в благодарность доверчиво обняла его, скользнув ласково пальцами по щеке к шее и волосам на затылке, прижалась щекой к его костюму и готова была поспорить: хоть на мгновение, но Сергеев пожалел, что явился при параде, а не в неглиже. Аромат парфюма, исходивший от меня, судя по взгляду мужчины, ударил в голову не хуже рома. Он замер, соображая, а стоит ли вообще куда-то идти? Может, прямо здесь единолично и полечить?

Я четко держалась роли не годной к сопротивлению девочки в полуобморочном состоянии, чем нимало его смущала, заставляя благородные порывы смолкнуть, а инстинкты встать во главу мыслительного процесса. Судя по вздоху и нерешительному топтанию на месте, борьба была неравной. Олень был верен оленихе, но на руках его находился соблазнительный олененок и мешал привычные директории поступков. Была бы женщина, очаровывающая его — он бы и копытом в ее сторону не ударил, рог в сторону не повернул, продолжил мирно щипать травку вблизи своей половины. Но детеныш, нуждающийся в помощи и такой доверчивый, такой невинный и прекрасный — другое дело.

Борьба закончилась — этот карибу не нашел ничего лучше, чем в порыве благородных чувств не наступить на горло своей брачной песне — он рванул к дверям своей "стерллитовой коровы" и пнул по дереву ногой в силу занятости рук.

Передо мной мелькнуло удивленное лицо Галины — понимаю. Не поняла другое — отчего лишь удивление вызвало в ней появление возлюбленного с полуголой красоткой в одеяле на руках.