Врата ведьмы - Зуева Н. - Страница 29

Могвида резко отбросило к стене.

— Невелико счастье. Ты возродилась как раз во время, чтобы подвергнуться пыткам и быть убитой нашими захватчиками.

— Возможно. Но я послала знак — крик о помощи. Я видела свет из другой земли: паруса и море. Эльф Мерик… Он все еще хранит мою лютню, защищая сердце дерева моей души. Пока жива лютня, есть надежда.

— Для тебя — может быть. Если я умру, то уже не вернусь назад.

Нилан, казалось, не слушала его. Она продолжала, сверкая глазами:

— Лесные деревья шептали о черном крылатом чудовище, атаковавшем лагерь. Оно живет в каменных воротах где-то недалеко от Северной Стены. Я слышала также шепот о его злом двойнике далеко на юге, о другом черном чудовище у Южной Стены. Деревья стонут от одного их присутствия. — Глаза Нилан сосредоточились на Могвиде. — Эти Врата должны быть разрушены.

— Почему? — спросил устало Могвид.

Нилан отвела взгляд.

— Я не уверена. Но они угрожают всем землям. У них есть власть подавить весь мир.

Могвид задрожал при ее словах.

— И что мы можем сделать?

Нилан, казалось, снова ушла в себя.

— Есть только одна надежда.

— Какая?

— Ужас Зловещей Горы.

Могвид вытянулся.

— Кровавый дух? Темный призрак черного, скрючившегося леса? Ты с ума сошла? Как можно призывать на помощь такое дикое создание?

— Я должна убедить его.

— Зачем? Как? Он служит Темному Лорду.

Нилан помотала головой.

— Нет. Это дикое существо, чьи порочные вожделения на руку Черному Сердцу. Никто не властвует над призраком Ужаса.

— У тебя есть надежда заручиться его поддержкой?

Нилан надолго замолчала.

— Он послушает меня, — проговорила она с болью в голосе.

Могвид не был удовлетворен таким ответом.

— Почему?

— Потому что Земля — жестокая хозяйка. — Это было все, что она прошептала в ответ. Нилан повернулась к нему спиной, заканчивая беседу, такая же безмолвная, какой ее нашли в первый раз.

Ближе к середине дня Мишель стояла позади трех холмов свеженасыпанной земли. Она оперлась на лопату, которой выкопала три могилы. Разрушенный лагерь не был безопасным местом для пребывания: грифы уже кружили над ним, призывая всех к трапезе, приготовленной внизу. Скоро должны были собраться и остальные хищники. Мишель не могла оставить своих сестер по мечу на растерзание клыкам и когтям. Их связывала клятва.

Мишель наблюдала, как солнце начало клониться к западному горизонту. У нее еще было время уйти прежде, чем закатится солнце. Отбросив черпак, она опустилась на одно колено перед могилами. Запах свежей глины уже перебил зловоние мертвечины и крови, исходящее от зарезанных лошадей. Она склонила голову.

— Мне жаль, сестры. Лежите с миром. Найдите своего повелителя, короля Рая. Скажите ему: я отомщу за смерть его сына.

Слезы покатились из ее глаз. Она дважды изменила клятве. В первый раз, когда не услышала зов атакованного замка Мрил, и сейчас, когда привела последнего принца Стены к гибели.

Она залезла в карман одолженного кожаного одеяния и вынула серебряную монету. Снежный леопард, казалось, свирепо смотрел на нее. Она сурово сжала монету.

— Я догоню ваших убийц и сожгу их тела, так что вы почуете запах моей мести. Я клянусь в этом.

Затем слабое покалывание в уголке ее сознания возвестило о чьем-то присутствии. Обернувшись, она обнаружила Фердайла, стоящего у края леса. Она послала его отыскать следы нападавших, пока сама копала могилы. Глаза волка блестели, как расплавленный янтарь. Появился образ следа в лесу на расстоянии четверти лье и пары свежих борозд от телеги, двигающейся на север. Мыслительные проекции Фердайла подчеркнули глубину отпечатков колес во влажной почве. Телега была тяжело нагружена — возможно, пленниками.

— Кто-то еще выжил?

Она позволила забрезжить надежде.

Новый образ завершил послание Фердайла: два волка, белоснежного и темного окраса, бегущие по следу.

Мишель кивнула и поднялась. Нападающие обгоняют их на полдня пути, а волки могут двигаться по лесу стремительнее, чем отряд дварфов. Но путешествие в обличье волка сделает ее нагой и безоружной. Она прикоснулась к ножнам мечей за плечами. Без острых клинков как можно надеяться освободить остальных? Бросить их она тоже не могла.

Если бы был хоть один шанс…

— Мы должны спешить. — Она оглядела монету в руке и зареклась от дальнейших неудач. Она подняла кусок серебра к губам и поцеловала его холодную поверхность, планируя оставить ее в качестве надгробного знака, символа взятой на себя клятвы. Но как только губы коснулись монеты, серебро в руке стало теплым. Кожу на ладони стало покалывать, как при внезапном похолодании.

Пакагола снялась с ее предплечья, отчетливо ощущая что-то необычное. Крошечная змейка подняла голову и зашипела, колыхая красным язычком.

Мишель опустила кусок серебра и пристальнее разглядела его. Что за странность?

В ответ на вопрос в ее голове начали возникать слова, похожие на послание перемещенного образа. Но слова эти были подобны шепоту ветра.

— Я слышу тебя. Печаль твоего сердца взывает ко мне через монету.

Она оглядела поляну, затем снова посмотрела на монету.

— Кто ты?

— Я могу назвать тебе мое имя. Я Ксин, зул. Друг Тайруса. Скажи свое имя, чтобы я скрепил нашу связь.

Мишель ничего не поняла из этого. Она помнила, что принц упоминал о чернокожем племени бывших рабов, которых он освободил. Он намекал на некоторые магические способности их предводителя. В самом деле, несколько дней назад, когда их группа впервые столкнулась с разведывательным отрядом дварфов, Лорд Тайрус сидел у лагерного костра, сжимая в руках эту монету. Он заявил, что может послать весть на восток, предупредить об опасности и донести слухи о чудовищном грифоне. После этого заявления он, нахмурившись, положил монету в карман, не зная, слышал ли его кто-нибудь. «Слишком далеко», — пробормотал он и больше не заговаривал об этом.

Но, должно быть, кто-то его все же слышал. Она сжала монету и произнесла свое имя:

— Я Мишель.

— Я принимаю твое имя, Мишель из рода Дро, — торжественно ответил голос. — Я знаю тебя по рассказам других. Мы сейчас приходим, чтобы выискать вас. Говори, где мы можем вас найти. Твоя связь сильная, ты, должно быть, недалеко.

Она нахмурилась. Как это было возможно? В последний раз она видела зулов, когда те вместе с Толчуком и Мериком отправлялись на поиски Елены, на далекий архипелаг, за тысячи лье отсюда.

— Нет, я очень далеко, — ответила она. — Я затерялась на Западных Территориях.

— Это знаем мы. Мы уже летим над великим зеленым морем. Скажи нам, где ты.

Мишель пристально посмотрела на солнце, в ее голове кружились беспорядочные мысли.

— Но как?

— Мерик из рода эльфов. Мы летим его кораблем ветра.

Она тяжело вздохнула.

— Мерик? — Внезапное воспоминание о раненом эльфе, покрытом шрамами после битвы с любимцем Темного Лорда, промелькнуло перед ее глазами.

— Он здесь, — продолжал голос. — Скажи нам, как мы найдем тебя. Я быстро устаю и не могу поддерживать эту связь очень долго.

Эти последние слова были похожи на правду. Шепот монеты стремительно таял. Мишель была вынуждена наклониться ниже и крепче обхватить ее. Она вглядывалась на восток, на каменную стену, прорезающую небо.

— Камень Тора! — закричала она, опасаясь, что не будет услышана, когда монета в ее ладони похолодела. — Я встречу вас на вершине Камня Тора!

Она ждала ответа, какого-то подтверждения. Но монета безмолвствовала, похолодев в ее ладони, вновь превратившись в кусок серебра. Она сжимала ее пальцами, пытаясь вернуть магию.

Фердайл задел носом ее кулак, чем сильно испугал ее. Она посмотрела вниз на волка и рассказала на бессловесном силурском языке о странном контакте.

Реакция волка была скептическая: «Волчица обнюхивает мертвого детеныша, силясь вернуть его к жизни».

— Может, ты и прав, — громко ответила она. — Я не знаю.