Любовь без гарантий (сборник) - Агурбаш Ольга - Страница 46

– А! Давай я вас познакомлю… Это Анри. Он читает лекции на кафедре, где Кирилл защищался. И консультантом даже у него был.

Она повернулась к французу:

– Анри! Это Галина! Выпускница нашего института!

Анри подобострастно тряс руку Галине, заглядывал в глаза и говорил, путая французские и русские слова:

– Галья! Вы трэ красива! Сэ врэ! Галья![1]

– Оксан! Я ничего не понимаю. Что происходит? – она недоуменно смотрела на мужчину.

– Пойдем поздороваешься с нашими… Поздравишь Кирилла! А потом поговорим…

Пока Галя обходила общих знакомых, приветствовала институтских друзей, обнимала виновника торжества, Оксана о чем-то тихо шептались с Анри. Вернее, говорил только он, эмоционально жестикулируя, а она кивала и изредка что-то переспрашивала.

Нельзя сказать, что Оксана хорошо знала язык. Так, на среднем уровне. Но Анри мог изъясняться и по-русски, просто от волнения он путал языки и все время сбивался.

А волновался он, оказывается, по следующей причине.

Галка оказалась точной копией его недавно погибшей жены. Жену Анри любил, и даже очень… Но автомобильная авария, которая случилась год назад, унесла жизнь супруги. Он был безутешен еще и потому, что сам в тот момент был за рулем. И хотя полиция признала виновным водителя встречного грузовика, Анри все никак не мог простить себе той трагедии.

С ним, по иронии судьбы, не случилось ничего. Ну буквально: ни одной царапины. Только ушиб грудной клетки и легкое сотрясение мозга. Он на несколько минут потерял сознание, а когда пришел в себя, Сьюзи была мертва. Его любимая, милая, нежная Сьюзи… Беспомощная, грустная, медлительная… Иногда она казалась ему младшей сестренкой, которую хотелось защитить, утешить, помочь. Он нежно заботился о ней, не разрешая работать. Потакал всем ее слабостям и выполнял любой каприз. Она, правда, капризной не была. Но желания, которые у нее возникали, он выполнял безоговорочно и с удовольствием.

Вот и в тот раз они поехали с Сьюзи в соседний городок на ярмарку. Ей захотелось длинную пеструю юбку, бусы, легкую косынку. А еще сумку, плетенную из соломки, и такую же шляпку. А еще шлепки и, может быть, кружевной зонтик. Этакий кантри-стиль захотелось Сьюзи привнести в свою летнюю жизнь, и она рассказала о своем желании мужу.

Он с радостью повез ее. После ярмарки они собирались пообедать в местном ресторанчике, который располагался на открытом воздухе и славился очень вкусной кухней. Порции, вероятнее всего осознанно, предлагались небольшими, чтобы посетители могли попробовать несколько блюд в течение обеда. Все так и делали. Анри и Сьюзи любили ездить сюда. Пусть не часто, но раз в месяц получалось.

В тот день они не доехали. Сьюзи не доедет уже никогда. Да и Анри вряд ли захочет без нее… Слишком больно… Слишком мучительно…

И вдруг – Галина! Когда Анри увидел ее, он, не осознавая того, что делает, ринулся к ней в ту же секунду. Просто знакомый образ был так близко, что не прикоснуться к нему было бы неразумным…

Он даже на несколько минут утратил ощущение реальности. Перед ним стояла Сьюзи – живая, здоровая, красивая! Любимейшая, несравненная Сьюзи! Будто он не хоронил ее, будто не оплакивал ее тело на могиле, не ставил в местном соборе каждый раз свечу за упокой ее души.

Когда Оксана пересказала Галине всю эту историю, та поймала себя на том, что искренне сопереживает Анри. Уж кто-кто, а Галя знала, что такое любовь… Она смотрела на француза полными сострадания глазами, а тот все время повторял:

– Поехали со мной во Францию! Туа э муа! Же те при![2]

– Нет, Анри! Что ты?! Нет…

В тот вечер Галя долго не смогла находиться в ресторане. Тревога за оставленного с мамой ребенка, полузабытая компания сокурсников, с которыми она годами не виделась и с которыми ей, честно говоря, не о чем было говорить, Анри со своими молящими глазами – все это ее напрягало и не приносило никакого удовольствия. Посидев буквально час-полтора, она распрощалась с Оксаной, улучила момент, когда Анри отвернулся, и быстро покинула зал.

Потом они встречались еще пару раз втроем: Анри, Галя и Оксана. Просто так… По-приятельски. Анри ударялся в воспоминания, девчонки то поддерживали разговор, то начинали шептаться о своем. Полноценного общения не получалось, да и вряд ли оно могло сложиться. Слишком уж разными были мотивы. Вернее, у Галки-то мотива вообще не было. Так, чтобы не обидеть человека, чтобы доставить приятное подруге. Ей, Оксане, был зачем-то нужен Анри. По учебе или по написанию диссертации… Галя особенно не углублялась. Просто провели они вместе пару вечеров, и все. В кино разок сходили да в кафе посидели. Вот и все общение.

Правда, еще третий раз пришлось увидеться. В аэропорт поехали его провожать. Паша, муж Оксаны, был за рулем. Анри сидел на заднем сиденье вместе с Галиной и уговаривал ее взять чеки. Тогда работали магазины «Березка», в которых продавались товары, доступные буквально единицам. Организованы они были для дипломатических работников или для тех, кто работал за границей. Оплата в них производилась чеками, которые в те времена считались единственной валютой. Массовое хождение доллара началось значительно позже.

Галя чеки у Анри не брала и вообще находилась в некотором раздражении. Вся сложившаяся ситуация ее напрягала, к тому же Анри успел ее утомить своими восторгами, комплиментами, постоянными воспоминаниями о бывшей супруге и предложениями уехать во Францию.

В конце концов сидевшая на переднем сиденье Оксана оглянулась на них и сказала, обращаясь к подруге:

– Галь, легче взять, чем объяснить, что тебе это не нужно. Бери! Ты же ничего ему за это не должна!

Галя, вздохнув, взяла чеки, спрятала их в сумку и навсегда распрощалась с необычным французом. Может, конечно, француз был и обычным. Просто ситуация его жизненная в преломлении со встречей с Галей выглядела неординарно. А уж какое продолжение эта история имела в жизни…

– Оксан! – голос Галки в трубке был радостно-возбужден. – Завтра Колян возвращается! Приходите с Пашей. Встретим его, выпьем!

– Галь, я с удовольствием! А Паша в командировке.

– Жаль! Ну а ты приходи обязательно! Я знаешь какие продукты накупила в «Березке»?! И крабов, и икру, и колбасу какую-то необыкновенную…

– Ой, Галка! Давай я пораньше приду. У меня такой рецепт салата есть! Пальчики оближешь! Яйца только свари. И рис.

– Хорошо! Договорились. Жду тебя.

Колян угощение не оценил. Вернее, оценил, но как-то странно.

– Откуда такое? – грозно спросил он, глядя на необыкновенный стол.

Надо признать, что продуктами семью торгового работника удивить было трудно. Галка всегда приносила в дом все самое свежее, самое вкусное и самое лучшее. Но только то свежее и вкусное, что было доступно. Те же изыски, что красовались в тот день на столе, были не просто деликатесами, это была еда из другой жизни, из немыслимо дорогой, роскошной и практически недосягаемой жизни людей абсолютно другого полета. Даже салфетки, даже тонкие свечи в изящных подсвечниках выглядели фантастически изысканно. Казалось, что все это декорации. Это нельзя есть, нельзя трогать. Всей этой красотой можно только любоваться…

– Откуда такое? – повторил Коля.

– Коля! – в один голос воскликнули женщины. – Тут такая история…

И они наперебой принялись рассказывать Николаю про бедного Анри, про его любовь к безвременно ушедшей жене, про то, как Галя оказалась точной копией его супруги, и про невинность отношений, и про Галино нежелание брать чеки, и про все-все…

Колян не поверил!

– Так не бывает! – орал он. – Что вы мне сказки рассказываете?

– Коля! Да это чистая правда! – пыталась вразумить его Оксана, но он уже вскочил, замахал руками… В состоянии крайнего возбуждения ударил Галю. Оксана кинулась на защиту подруги. Досталось и ей.