Заморский рубеж - Алексеев Иван - Страница 35

– Да, дон Эстебан, как я слышал, есть там такой Русс, младший чин флагманской морской пехоты. Он даже недавно появлялся в одном из замков в свите адмирала. Он у Дрейка любимчик и, безусловно, отправится с ним в поход.

– Пресвятая Дева Мария! – с хищной радостью воскликнул дон Эстебан. – Ну что ж, сэр Джеймс, вы – счастливчик! Вам опять повезло. Я тоже буду иметь в этом деле личный интерес. Вы, как обещали, даете мне возможность захватить флагманский корабль и покончить с Дрейком и его головорезами, а взамен получаете свои бумаги. Кроме того, вы получаете некую особу и делаете с ней все, что вам заблагорассудится. Я же получаю сержанта Русса и тоже делаю с ним все, что хочу!

Последние слова дон Эстебан выкрикнул с такой кровожадной злобой, что сэра Джеймса охватил страх, и по его телу пробежала невольная дрожь.

– Позвольте осведомиться, дон Эстебан, чем так досадил вам этот несчастный сержант? – терзаемый любопытством, спросил сэр Джеймс.

– У меня нет секретов от вас, сэр Джеймс, – криво усмехнулся дон Эстебан. – Это произошло почти год назад, в Новом Свете, в нашем форте Бона-Чилья. Эскадра Дрейка атаковала форт. Его морская пехота, малочисленная, но наглая, ринулась на штурм, который, конечно же, был тут же отбит благодаря нашему подавляющему огневому превосходству. Когда англичане бежали из-под огня наших батарей, мы совершили вылазку и ринулись за ними. Под стенами форта наши солдаты нашли этого самого сержанта. Он был весь в крови, сидел на земле и бинтовал страшную рану на руке, видневшуюся сквозь разорванный рукав. «Не стреляйте! – закричал он. – Не убивайте меня! Я ранен, я не могу идти, но я хочу жить и сообщу вам ценные сведения! Я – сержант флагманской морской пехоты Фроул Русс. Я знаю очень много! Отнесите меня к вашему командиру, а еще лучше – к коменданту форта!». Его отнесли на носилках в форт, доставили прямо в кабинет дона Педро, нашего коменданта. Когда пленного посадили на стул, его буквально шатало от слабости, двое стражников его поддерживали. Кроме дона Педро и меня, людей бывалых, вооруженных шпагами, кинжалами и пистолями, там было пятеро стражников с алебардами и саблями. Подлый притворщик, оказавшийся на деле целым и невредимым, убил их всех, причем за несколько мгновений.

Сэр Джеймс невольно содрогнулся при этих словах.

– Я чудом остался жив, – продолжал дон Эстебан. – Мой кинжал, который я выхватил, чтобы покарать бросившегося на нас злодея, он вонзил мне же в мою грудь, и если бы не вот этот медальон с портретом матери, защитивший сердце, – видите, вот на нем след от удара – я бы не разговаривал с вами. Но все равно удар был настолько сильным, что я упал без сознания. Очнулся от сильнейшего взрыва, потрясшего до основания весь форт. Оказалось, что злодей, переодевшись в мундир убитого им коменданта, напялив его парик и шляпу, проник в пороховой погреб и поджег фитиль. Ему удалось бежать до взрыва и, пройдя беспрепятственно на стену, убить еще трех часовых и улизнуть по веревке. Впрочем, ему не пришлось далеко бежать. Его сообщники – морская пехота Дрейка – уже ожидали взрыва, изготовившись к атаке вблизи наших стен. Теперь над бывшим испанским фортом развевается английский флаг.

– То, что вы рассказали, ужасно, дон Эстебан. Теперь я понимаю вашу личную заинтересованность в этом деле.

Сэр Джеймс подошел к столу, развернул лежащий на нем свиток. Дон Эстебан, присоединившись к нему, также склонился над свитком. И благородные партнеры принялись с увлечением обсуждать свои планы, цель которых была проста и понятна: получить максимальную наживу на чужом горе и чужой крови.

– По местам стоять, с якоря сниматься!

С берега доносятся торжественные и протяжные звуки труб, грохот барабанов. Там, на причале, толпы провожающих машут платками, шарфами, шляпами. Отдельной группой в собственных каретах – леди и джентльмены. Леди Алиса и бравый кавалерийский полковник сидят вместе в изящной открытой коляске. Кажется, дело идет к свадьбе. Недолго вдовствовала леди Алиса, разбившая все надежды военно-морского флота и отдавшая свое сердце сухопутному офицеру. Белый шелковый шарф в ее руке трепещет на ветру, посылая прощальный привет отходящей за океан эскадре. Она провожает не только бывших сослуживцев своего покойного мужа, но и лучшую подругу – леди Джоану, принятую адмиралом в качестве почетной пассажирки на флагманском фрегате «Принцесса». Леди Джоана вместе с адмиралом и офицерами фрегата стоит на мостике. Команда выстроена на шканцах. А на шкафуте ярко пламенеют мундиры и головные платки отряда флагманской морской пехоты. Михась стоит во второй шеренге, сразу за плечом сержанта Паркса. Он не испытывает ни волнения, ни грусти, покидая эту гостеприимную страну. Служба есть служба. Он просто выполняет приказ Родины, пославшей его вначале за три моря, а теперь – за океан. Он обязан вернуться живым и невредимым, перенять боевой опыт лихих морских пехотинцев адмирала Дрейка и обогатить новейшими военными знаниями и тактическими приемами свою родную дружину тайного Лесного Стана. Он уже может сказать, что находится здесь не зря: одни ручные бомбы чего стоят!

Паруса еще свернуты, принайтовлены к реям, корабли верпуются гребными шлюпками, медленно и торжественно вытягиваются на рейд, выстраиваются в кильватерную колонну. Наконец узкий проход из бухты пройден, и в высокие крутые борта ударяет морская волна.

– Поднять паруса!

Матросы бегут по вантам и реям с завидной ловкостью и проворством, белоснежные полотнища парусов в один миг разворачиваются над кораблями. И вот уже эскадра набирает ход, бесшумно и плавно устремляется к горизонту.

– Морской пехоте – вольно! Разойдись! Занятия в ротах – по расписанию. Сержантам отвести людей в кубрики.

Джоана, сопровождаемая свободными от вахты офицерами, также спустилась с мостика и направилась в кают-компанию. Михасю показалось, что она несколько раз оглядывалась на шеренги морской пехоты, словно пыталась увидеть кого-то. Впрочем, от шкафута до мостика было довольно далеко, и он вполне мог ошибиться.

Плавание по океану проистекало ровно и безмятежно: эскадру не тревожили ни бури, ни огонь вражеских орудий. Для Михася каждый день от подъема до отбоя был до предела насыщен и заполнен событиями. Честно говоря, он воспринимал весь отрезок времени от отплытия из Лесного Стана до выхода эскадры Дрейка из Портсмута как разновидность отдыха или даже развлечения. После тех нагрузок, которые он ежедневно и ежечасно испытывал в лесной дружине, вся последующая деятельность, включая занятия по судовождению и абордажному бою на борту своего судна из Студеного русского моря в Портсмут и тренировки в составе королевской морской пехоты, казалась ему легкой забавой. Михась даже стал слегка толстеть.

Но в океане все изменилось. С рассвета и до заката морская пехота готовилась к предстоящим тяжелым боям. Качка, которую Михась переносил на удивление легко, вносила свою специфику в ведение рукопашного боя на скользкой палубе, надстройках, вантах и реях, в тесном пространстве трюмов и кают. Михась с увлечением осваивал новые для него приемы штурма и обороны кораблей, понимая, что многие из них с успехом могут быть применены при штурме и обороне крепостей. Хотя крепость и не качается, а твердо стоит на земле, приставляемые к ее стенам штурмовые лестницы сильно напоминают ванты, гребни стен – борта, а башни – корабельные надстройки. Множество крепостей, как в самой России, так и в державах потенциальных противников, были деревянными, что усиливало сходство с кораблями. Фехтование на узких качающихся досках, имитирующих борта, атака и оборона на вантах и канатах сверху вниз и снизу вверх – все это следовало освоить, запомнить и продемонстрировать затем в Лесном Стане. А еще нужно было упражняться в стрельбе из пистолей при бортовой и килевой качке, научиться кидать ручные бомбы так, чтобы эффект их действия был максимальным, отладить взаимодействие во взводе во время атаки и обороны на всех палубах, надстройках, рангоуте, такелаже, в трюмах и каютах и так далее и тому подобное. Учиться Михась любил всегда, жадно впитывал новые знания, быстро усваивал необходимые навыки, чем вызывал уважение как начальников, так и подчиненных. Кроме того, он по старой привычке продолжал совершенствоваться в ратном деле даже в свободное от занятий время, когда все остальные отдыхали. Наупражнявшись за день до упора, Михась после сигнала «отбой» засыпал мгновенно, без всяких снов.