Завещание - Хейер Джорджетт - Страница 9

– О, – сказал мистер Эмберли. – Что ж, не буду отнимать у вас время. Идите в правильном направлении и раскроете его.

– Именно так, сэр. Я подумал, что вы, обладая способностью нападать на след, если можно так выразиться, и сделав это своего рода хобби, ну, так вот я подумал, что, должно быть, не нанесу вреда нашему делу, если расскажу вам, что нас озадачило.

– Расскажите, но если воображаете, что я могу помочь вам как детектив-любитель…

– О, нет, сэр, ничего подобного. Хотя, когда вы узнали, что те бриллианты находятся у Билтона, то должен сказать, я подумал про себя, что вы зря растрачиваете себя, занимаясь своей профессией. Конечно, вы случайно оказались там, когда произошло ограбление, нам такой удачи не выпало. И все же я скажу, что это была чистая работа, мистер Эмберли, и мы были все очень благодарны вам, потому что это было рискованное дело, и мы не знали, вызывать кого-то из Ярда или нет.

– Почти как в этом деле, – подтвердил мистер Эмберли.

– Вы попали в цель, сэр, – сказал сержант. – Это все главный констебль. Он из тех, кого вы бы назвали, э, немного застенчивым. Теперь, когда я говорю, что ничего странного нет в этом деле, я имею в виду, что все в нем вышло наружу. За Даусоном ничего предосудительного: ни врагов, ни женщин, служил в поместье много лет, все чисто. Но ведь это неестественно. Поверьте мне, мистер Эмберли, когда человек оказывается убитым, за этим всегда что-то есть, или десять к одному, что с ним что-то не ладно. Не будем принимать во внимание женщин. Теперь в этом деле только одна вещь кажется подозрительной.

– Вы носите очки? – спросил внезапно мистер Эмберли.

– Я, сэр? Нет, не ношу.

– А надо бы.

– Только не мне, мистер Эмберли. У меня зрение, как у годовалого ребенка.

– Вот это я и имел в виду. Продолжайте.

– Господи, если бы я знал, куда вы клоните, сэр! – сказал сержант искренне. – Итак, эта подозрительная вещь – деньги, которые Даусон откладывал. Все они достанутся его сестре. Она вдова и живет в Лондоне. Он не сделал завещания, поэтому она получит все. И довольно значительную сумму, на которую можно прилично прожить.

– Я всегда представлял, что дворецкие откладывают деньги и хранят их на стороне.

– Некоторые откладывают, некоторые нет. Но я никогда не слышал о дворецком, который бы скопил столько, сколько Даусон. Насколько мы можем доказать, он имел пару тысяч. Храня их в разных местах. Вам что-нибудь это говорит, сэр?

– Храня где?

– В почтовом сберегательном банке здесь, затем в сертификатах военного займа и в банке в Карчестере. Мне это кажется забавным, А вот инспектор не видит в этом ничего особенного. Конечно, некоторым людям приходят в голову идеи положить деньги в различные места, но вот что мне очень бы хотелось знать: откуда у него столько денег? При этом он, кажется, регулярно их докладывал.

– Какую сумму в один раз?

– Ну, не такую большую, но регулярно. Я мог бы показать вам цифры.

– Да. Или нет, лучше не надо.

– Полковник Уотсон не стал бы возражать, сэр, если бы вы об этом подумали. Будто бы не я показал вам, понимаете?

На лице мистера Эмберли появилась мрачная улыбка.

– Весь вопрос в том, сержант, на вашей ли я стороне.

– Простите, сэр?

– Я не уверен в этом, – сказал мистер Эмберли. – Я дам вам знать, когда обдумаю. А сейчас мне хочется не пропустить ленч. Удачной охоты!

Сержант посмотрел ему вслед в полном недоумении. Главный констебль, полковник Уотсон, торопливо выходивший из зала суда, увидел его сидящим и задумчиво почесывающим голову.

– Мистер Эмберли ушел, сержант?

Сержант вышел из задумчивости и отрапортовал:

– Сию минуту, сэр. Он в веселом настроении.

– О, так вы разговаривали с ним? Нехорошо, сержант, совсем не по уставу. Полагаю, мистер Эмберли ничего нового не добавил к тому, что он говорил в своих показаниях?

– Нет, сэр. Мистер Эмберли оказался большим юмористом, – сказал сержант с горечью в голосе.

В Грейторне только Филисити проявила большой интерес к результатам расследования. Сэр Хамфри, хотя и был мировым судьей, энергично протестовал против проникновения подобных разговоров в семейный круг, а леди Мэтьюс уже почти забыла об этом деле. Но когда Эмберли встретил Энтони Коркрэна в тот же день в клубе, то посчитал необходимым обсудить с ним дело. Коркрэн в компании с Фонтейнами присутствовал на расследовании и высказал большое неудовлетворение результатами.

– Так это конец? – допытывался он. – Не хочешь ли ты мне сказать, что больше ничего не будет предпринято?

– О, нет, предстоит сделать очень многое. Например, найти убийцу. Слушай, мне надо спросить у тебя о некоторых вещах, но прежде я хочу поиграть в гольф. Как ты на это смотришь?

– Абсолютно согласен, – поддержал его Энтони. – Можно обдумать решение во время раунда, так?

Площадка для гольфа была длинная, с немалым количеством трудных препятствий. Мистер Коркрэн предупредил приятеля, что необходимо прежде всего держаться прямо, и при этом свой первый мяч послал в заросли кустов.

– Благодарю, Энтони, – сказал мистер Эмберли. – Пример – всегда лучше наставлений.

Был уже шестой час, когда они закончили раунд, и стало почти темно. В клубе было довольно пусто, как обычно по воскресным дням, и они без труда нашли укромный уголок.

Первые полпинты пива Энтони уничтожил, рассуждая о своей склонности к затянутым ударам, сопровождая это анекдотами о роковых ударах на площадках для гольфа чуть ли не половины Англии. Он совсем заморочил голову Эмберли, рассказывая о Сэндвиче и Уэнсуорте, Хойлейке и Сент-Эндрюс, пока совсем не опьянел.

Эмберли позволил ему несколько минут поразглагольствовать об их сегодняшней игре, пока заканчивал очередную порцию пива. Когда принесли кружки, Энтони наконец прекратил свои рассуждения и оставил тему гольфа.

– Теперь об убийстве, – сказал он, – Что-нибудь узнал?

– Не так уж много. В этом вся и загвоздка. Чего боится братец Бэзил?

– А, ты заметил это? Господи, если бы я знал! Веселенькая атмосфера в доме, не так ли? Чем быстрее я заберу Джоан оттуда, тем лучше.

– Кстати, когда свадьба?

– В следующем месяце. Насколько я понимаю, меня там принимают за своего, во всяком случае так мне кажется. Я бы с удовольствием удрал оттуда сразу после этой костюмированной пирушки. И почему это женщины тратят столько нервов из-за маскарадных костюмов? Даже Джоан помешалась на этом. Я тебя спрашиваю, Эмберли, неужели я выгляжу таким ослом, чтобы подходить к роли Фауста? – Фрэнк покачал отрицательно головой. – Конечно, нет. Танцы – прекрасно, но зачем напяливать эти маскарадные костюмы? Однако я собирался поговорить не об этом. Так вот, насчет того, что я свой человек в доме. Я уж было собирался отчалить оттуда в четверг, но Джоан хочет, чтобы я остался подольше, да и братец Бэзил, кажется, жаждет того же.

– Получает удовольствие от твоей компании или боится?

– Боится, – согласился Коркрэн. – Он все время в страхе, и Бог знает почему. Единственное, что я знаю, так это то, что он не хочет остаться один в поместье. Эта боязнь у него появилась со времени убийства.

– Что ты знаешь о нем?

– Не так много. Да и знать особенно нечего. Из хорошей семьи, окончил закрытую школу и тому подобное. Всегда был хорошо обеспечен, думаю, за счет старого Фонтейна, сделавшего его своим наследником. Естественно, кое-что я узнал от Джоан во время наших разговоров. Как я понимаю, Бэзил ведет жизнь зажиточного человека, никаких проблем, никаких долгов, никаких разгулов. Обычный порядочный человек. Знаешь, этакий приверженец простых удовольствий и атлетических идеалов. Стрельба, изредка охота, вполне современный человек, как мне думается. Помешан на всех видах спорта на воздухе. Дьявольски здоров. Когда я жил с ним в Литтл-хейвене, то он заставлял меня каждый день перед завтраком купаться. У него там бунгало – довольно скромное, если не считать его чертовой лодки.