Каменный Пояс, 1982 - Рузавина Валентина Васильевна - Страница 36

АЛЕКСАНДР БУРЦЕВ

♦♦♦

Пришел с войны,

Не лег — упал,

Не гордый — виноватый.

Он этот огород копал,

Он строил эту хату,

Он заломал тебя,

Война,

Он — руки золотые…

И смотрит с ужасом

Жена

На рукава пустые.

РОДНОМУ ГОРОДУ

И облака над городом моим,

И в нем живущий добрый мой приятель —

Отечества благословенный дым,

Который нам и сладок и приятен.

Я уезжал и возвращался вновь,

И возвращенья были как рожденья.

Мой город — моя первая любовь,

Волнующее душу притяженье.

Все лучшее я городу отдам,

Страницы жизни зря не пролистаю.

Ведь, прирастая сердцем к городам

Любимым, мы к Отчизне прирастаем.

ШИНЕЛЬ

Пропахла не гарью, а пылью

Нелегких, но мирных дорог,

И полы ее, словно крылья,

Парят у шагающих ног.

Я в этой шинели крылатой

Идти на край света готов,

Покроя — «а ля сорок пятый»,

Фасона — победных годов.

Шинель, словно мать и подруга,

И мертвых в бессмертье вела,

Была нам когда-то кольчугой,

Постелью предсмертной была.

Дороги, леса, перевалы,

Холодные песни ветров,

Шинель нам сердца согревала

У дымных привальных костров.

Дороже парадных мундиров,

Шинель моя в серой пыли,

Мы в этой шинели до мира

Полмира когда-то прошли.

ГЕННАДИИ ХОМУТОВ

♦

ОЖИДАНИЕ СЕСТРЫ

Уже стемнело, не метет

Поземка, не дымится.

Сейчас сестра моя придет,

С работы возвратится.

Сестра в избе огонь зажжет,

И разбегутся сумерки.

Сестра достанет:

— На-ко, вот! —

Морозный хлеб из сумки.

Потом расскажет чудеса,

Придвинувшись поближе,

Как по сугробам шла лиса

В своей шубенке рыжей.

Она в заснеженном краю

Шла и хвостом виляла.

И, повстречав сестру мою,

Она ей так сказала:

— Идешь домой ты в аккурат,

Послушай-ка, сестрица,

Там у тебя хороший брат,

Возьми ему гостинца…

На черный хлеб я погляжу,

Его рукой поглажу.

Потом в сторонку отложу

И отодвинусь даже.

Какой же он лисичкин хлеб,

Когда он наш, вчерашний.

Он в нашей печке рос и креп

Под корочкой хрустящей.

И, рассказав мне все — хитра! —

У печки руки греет…

Всем хороша моя сестра,

Да врать вот не умеет.

ВЛАДИСЛАВ ТРЕФИЛОВ

♦♦♦

Еще комбайны на приколе

и не раскована река,

и за проселком в чистом поле

лежат глубокие снега.

Еще по утренней дороге

идут в пальто ученики.

Еще девчонкам на уроке

важней задачи, чем стихи.

Еще пороша ночью кружит,

порой завьюжит, но уже

сияет солнце в первой луже

и отражается в душе.

ИВАН МАЛОВ

♦

ВЫПУСКНОЙ КЛАСС

И вот — разъехались юнцами.

Мелькнула школа вдалеке.

Остались матери с отцами

Стоять на пыльном большаке.

Стремились мы в края иные…

Но позже так хотелось знать —

Каким звонком

со всей России

Нас,

всех уехавших,

собрать!

ВЛАДИМИР ПШЕНИЧНИКОВ

♦

ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Сынок, не засти свет,

Не вижу против света.

Ты нашенский иль нет? —

Старуха ждет ответа.

Из-за моей спины

День освещал морщины,

Две прядки седины,

Платка покрой старинный.

Я «нашенский» иль нет,

Старуха загадала,

И не повинен свет,

Что сразу не признала.

Там, за моей спиной,

Тропинки и дороги,

Чужою стороной

Меня носили ноги.

— Мироновна, я ваш,

Сейчас уйду со света…

Признай меня, уважь,

Должны же быть приметы.

АНТОНИНА ЮДИНА

♦

НОЧНАЯ СМЕНА

В ночную смену спит начальство,

Моих не ведая грехов,

Что у вальцовых у станков

Мне дело есть и до стихов,

Что можно с Музой не прощаться

До самых третьих петухов.

Уж так устроен человек,

Что часто в юношеские годы

В нас возмущается природа,

Что нам за грохотом заводов

Совсем не слышен первый снег

И не осознана свобода.

Но с юностью какие счеты?

В чем упрекнуть ее вдогон?

И кто тем будет уязвлен,

Что снежный шорох, снежный звон,

А я домой иду с работы,

И мне всего важнее сон?

ВАЛЕНТИНА РУЗАВИНА

♦

МУЖСКОЙ ХАРАКТЕР

Как жарко в кабине!

Пылища, что туча.

Не сахар и ныне

Пахаря участь.

День без раскачки,

Ночь без уюта.

Кривая удачи

Вздымается круто.

Процентов букашки

Ползут по бумажке.

А в поле квадратами —

Всходы богатые.

Темп не снижается.

Тужатся тракторы.

Сев продолжается.

Зреют характеры.

ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

ВИКТОР ПЕТРОВ

Рекламный ролик