Тупое орудие - Хейер Джорджетт - Страница 11

– Нет. То есть не так, как вы думаете. Он выкупил эти долги, чтобы избавить меня от… неприятного положения, и я… я понемногу выплачивала… – Она скользнула взглядом по его лицу и добавила, комкая носовой платок: – Я не хотела, чтобы… чтобы мой муж узнал. Он… я… О, это немыслимо!

– Я вполне понимаю ваше нежелание обсуждать ваши личные дела, миссис Норт. Может быть, вам будет легче говорить со мной откровенно, если вы осознаете, что ваши дела интересуют меня лишь в той степени, в какой они могут иметь отношение к делу, над которым я сейчас работаю, и что у меня нет ни малейшего желания вызывать ненужный… гм… скандал.

– Из-за чего тут может быть скандал? – сказала она. – С мистером Флетчером мы были не более чем хорошие знакомые. Отношения между нами были чисто дружеские. Не знаю, что вам приходит в голову, не…

– Чтобы мне ничего не приходило в голову, не старайтесь что-то утаивать от меня, миссис Норт. Я уже сказал, что уважаю вашу точку зрения, что вы должны понимать, что обнаружение ваших расписок в сейфе Эрнеста Флетчера – обстоятельство, которое должно быть объяснено до конца. Если вы убедите меня, что вчера вечером вы не ходили в «Грейстоунз», у меня впредь не будет необходимости тревожить вас допросами, в которых, естественно, мало приятного. Но если вы не можете ничем подтвердить ваши слова и не дадите мне ваши туфли для сравнения со следами, которые мы обнаружили в саду «Грейстоунз», мне по необходимости придется продолжить мои расследования. Боюсь, в этом случае у вас будет мало надежды избежать той огласки, которой вы опасаетесь.

Салли встала из-за стола и вышла на середину комнаты.

– Это чрезвычайно похоже на угрозу, суперинтендант, – сказала она.

– Наверно, вы правы, – спокойно согласился он. – Хотя это и не угроза. Я просто пытаюсь объяснить вашей сестре, что самое разумное для нее – говорить со мной до конца откровенно. Если бы о ее передвижениях вчера вечером пришлось расспросить слуг…

– Понимаю. – Салли сделала гримасу. Из ящичка на столе она достала сигарету и вставила ее в мундштук, затем задумчиво посмотрела на Ханнасайда и вынула из кармана зажигалку. Язычок огня вырвался наружу, она затянулась, еще раз взглянула на Ханнасайда и кратко заключила: – Он прав, Хелен. И не лжет, что не интересуется твоими личными делами. У него нет никаких улик против тебя, ему просто надо установить твою непричастность.

После минуты молчания напуганная Хелен сказала:

– Я действительно вчера вечером ходила к Эрни Флетчеру. Я уже говорила, что он был… что это был мой большой друг, хотя и на много лет старше меня. Я относилась к нему как к доброму дядюшке.

– Ясно, – сказал Ханнасайд. – Вы пошли к нему с определенной целью?

– Нет, не совсем. Моя сестра была занята, и мне стало скучно. Было достаточно рано, и я решила заглянуть к Эрни.

Не в силах совладать с собой, она покраснела, но Ханнасайд лишь спросил:

– В котором часу вы пришли в Трейстоунз «?

– Должно быть, без двадцати пяти десять. Я помню, я вышла из – дома в половине десятого.

– Пожалуйста, расскажите мне все, что было дальше, миссис Норт.

– В сущности, рассказывать почти нечего. Я пошла по Арден-рейд, потому что, во-первых, это короче, чем идти по переулку и потом по Вейл-авеню, а во-вторых… – наверно, это покажется вам странным, хотя странного тут ничего нет, – я не хотела встречаться с мисс Флетчер, поэтому я и решила, что если пойду через садовую калитку, то, наверное, застану Эрни… мистера Флетчера в кабинете. – Она прервала рассказ и с мукой в голосе воскликнула: – Немыслимо! Так все выглядит, словно у меня было назначено тайное свидание! Но не было же, не было!

– Не унижайся, – посоветовала ей сестра. – Это ясно, что не было, иначе бы ты выдумала какой-нибудь убедительный предлог посетить Эрни.

– Перестань! По-твоему, я не понимаю, какое ложное впечатление должно сложиться у всякого… кто не знал, в каких отношениях я была с Эрни?

– У суперинтенданта сложилось впечатление, что ты – ослица в обмороке, – весело откликнулась Салли. – Почему ты решила идти через садовую калитку, не имеет отношения к делу, продолжай свой рассказ!

– Не помню, на чем я остановилась. Ах да! Значит, мистер Флетчер был в кабинете… Ох, я совсем забыла: когда я вышла на Мейпл-гроув, я увидела, что из калитки вышел мужчина… Не знаю, интересно это вам?

– Вы можете описать его, миссис Норт?

– Нет, разве что он был довольно толстый и низенький. Видите ли, было уже довольно темно, и я не видела его лица. Он зашагал в сторону Вейл-авеню. Как я сказала, мистер Флетчер был в кабинете.

– Один? – Да?

– И что потом?

– Ну… на самом деле, ничего. Мы… поговорили, а потом я сказала, что уже поздно, и… и просто ушла.

– Вы знаете, в котором часу это было?

– Да, без четверти десять.

– Без четверти десять? – переспросил он, отрываясь от записной книжки.

– Да. На камине у него стояли часы, и я заметила время.

– Значит, вы пробыли с мистером Флетчером всего десять минут?

– Вероятно. Да, что-нибудь вроде того. – Очень короткий визит, миссис Норт, не правда ли?

– А что тут такого… Что вы хотите сказать?

– Просто мне кажется странным, что, если вы пошли к мистеру Флетчеру из-за того, что вам стало скучно – вы так сами сказали, – вы пробыли у него столь короткое время. Что-нибудь случилось, из-за чего вам захотелось немедленно уйти?

– Нет. Конечно же нет. Я просто поняла, что он занят, и не хотела ему мешать.

Ханнасайд что-то занес в записную книжку.

– Понятно. Итак, вы ушли из кабинета в 21. 45. Вы вернулись домой тем же путем?

– Да. Но не сразу. Я услышала, как заскрипела калитка, и… мне показалось, что это будет выглядеть довольно странно – я, в саду «Грейстоунз», в такой час. Я не хотела, чтобы меня там видели, и спряталась за кустом.

– Значит, мистер Флетчер не проводил вас до калитки?

– Нет. Почему он должен был меня провожать? – сказала она, запинаясь.

– Действительно! – произнес Ханнасайд. – Прекрасно, миссис Норт; вы спрятались за кустом. Вы видели того, кто вошел в сад?

– Нет, не видела. Понимаете, было довольно темно, и… куст его закрывал, так что я его не разглядела. Я только поняла, что это мужчина. Совсем обыкновенный, в шляпе, лица я не видела.

– Какая это была шляпа?

– Кажется, фетровая, с загнутыми полями.

– Светлая или темная? Мгновение она колебалась:

– Кажется, светлая.

– Вы не заметили, у него была трость?

– Нет. Я уверена, не было.

– И он вошел в дом?

– Да, в кабинет мистера Флетчера.

– Вы слышали их разговор?

– Нет. Как только путь освободился, я поскорее убежала. Больше я ничего не знаю.

Ханнасайд закрыл записную книжку и, глядя в лицо Хелен, спросил напрямик:

– Миссис Норт, вы готовы заявить, что ваш визит к мистеру Флетчеру не был связан с расписками?

– Я вас не понимаю. Я же сказала.

– По-моему, вы сказали не всю правду.

– Не знаю, из чего вы это заключили и что вы подозреваете, но…

– Я подозреваю, что мистер Флетчер угрожал использовать ваши расписки против вас, миссис Норт.

– Но это абсурд! Я же сказала, что он был мне другом!

– Да, вы это сказали, но мне трудно согласовать ваше утверждение с наличием ваших расписок в его сейфе. Если бы он добыл их из благородных побуждений, как вы говорите, разве не было бы естественнее, чтобы он их сжег или вернул вам?

– Вы намекаете, что он пытался меня шантажировать? Это неправда! Боже милостивый, чего ради бы он стал меня шантажировать?

– Может быть, он хотел добиться от вас – того, в чем вы ему отказывали, миссис Норт.

Она покраснела.

– О… Вы не имеете права так со мной разговаривать! Кроме того, как бы он мог меня шантажировать? Разве грех быть в долгу?

– Он мог грозить вам, что покажет расписки вашему мужу, так ведь?

– Он не стал бы! Он был не такой! – еле выговорила она.

– Где находится ваш муж, миссис Норт?