Волки Севера - Локнит Олаф Бьорн - Страница 46

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

в которой Врата сначала открываются, а потом запечатываются навеки.

Клянусь, я отдам человеку, который мне объяснит, что здесь происходит, все золото, какое у меня есть, и еще у Эртеля в долг попрошу, чтобы приплатить,— мысли неслись в голове Конана со стремительностью падающего на добычу коршуна.— Бешеный Вожак, волшебная ночь, Книга Бытия, оборотни, дворцовый переворот… Потом оказывается, что Гуннар вовсе и не Гуннар, а немедийский граф, а служит он моему старинному дружку, который не больше, не меньше, как глава немедийской тайной службы! С ума сойти! Получается, что меня и посланцев Эрхарда водили за нос почти целую седмицу, обманывали, врали в глаза и дурили все, кто только мог! Нас просто использовали! Бешеный — в своих интересах, Гуннар — в своих. Я уж не буду воспоминать про Альбиорикса, чтобы не огорчаться лишний раз. Кошмар!»

Свита Бешеного Вожака тем временем пребывала в сомнениях. Оборотни смотрели на Джарефа, ожидая, какое он примет решение. Похоже, Бешеный со всей ясностью понял: налицо безоговорочное поражение.

Пройдоха Гуннар привел в капище не меньше пяти десятков «друзей» (о которых он так простодушно заливал Конану минувшим днем и, между прочим, вытребовал у киммерийца недурную сумму в золоте, якобы на оплату «наемникам»). Выход перекрыт, если кто-нибудь двинется с места — не избежать арбалетной стрелы.

Конечно, можно посопротивляться для вида и героически пасть, защищая своего бога и дело, за которое Бешеный начал войну с человеческим миром, но ведь смерть Вожака будет означать окончательный и позорный провал всех замыслов. И это после стольких усилий!

— М-да…— Джареф кашлянул и перевел взор на Гуннара.— Не ожидал. Клянусь именем Фреки, финал этой истории мог быть каким угодно, но только не таким. Позволь узнать, почтенный граф — или мне называть тебя «ваша светлость»? — каким образом в дело вмешалась тайная служба Немедии? Я слышал о Вертрауэне. Многие утверждают, что немедийский Пятый Департамент — лучшая секретная служба стран Заката. Я знаю, вы меня убьете, но перед смертью я хотел бы удовлетворить свое любопытство.

— Мы лишь служим Драконьему Трону и нашему королю,— Гуннар заложил руки за спину и прошелся вправо-влево. Его речь вовсе не была пафосной. Он будто бы излагал общеизвестные истины.— Граф Мораддин начал следить за событиями на Полуночи материка, как только в Пограничном королевстве началась смута.

— Подумаешь, смута в Пограничье! — фыркнул Конан.— Да таких смут там случается по десятку в год!

— Помолчи. Потом выскажешь свое мнение,— отмахнулся Гуннар и продолжил: — Это была не простая война за обесценившийся трон и чисто номинальный титул короля Пограничья, это было восстание оборотней. Поэтому Вертрауэн и заинтересовался. Мы отлично знали о пророчестве Изначального Вожака. И потом, надо вспомнить о двух предыдущих бунтах Бешеной Стаи. Первый случился двести лет назад и поверг все полуночные пределы, от Соленых озер до Граскаальского хребта, в чудовищный хаос. Сожжены сотни замков и деревень, сумасшедшие оборотни вырезали людей тысячами… Только вмешательство аквилонской и немедийской армий помогло усмирить бунт. Тогдашний король Немедии надолго запомнил этот беспокойный год, а аквилонец, внук того самого Сигиберта Завоевателя, король Сигиберт Второй, вообще предлагал извести племя оборотней под корень. Следующее восстание случилось через сто лет, когда появился новый Бешеный Вожак. По счастью, Стая не смогла нанести Пограничью, Бритунии и полуночной Немедии большого урона — Бешеный погиб во время невероятной силы снежной бури… Хотя как знать, может быть, тогда Вожаку помогли умереть? Неважно. Третьего пришествия Бешеного мы ждали. И как только с Полуночи поступили известия о начале мятежа оборотней, граф Мораддин принял меры.

— Постой! — воскликнул Конан.— Это тот самый Мораддин?

— Какой еще «тот самый»? — не понял варвара Гуннар.— Его светлость, конечно, не коренной немедиец, он родился в Туране…

— Вот неправда! — со знанием дела заявил киммериец.— Он родился в Бритунии. Мораддин просто долго жил в Туране.

Гуннар поднял руку, приказывая Конану замолчать, сказав при этом:

— Мы не будем обсуждать историю жизни его светлости графа Эрде. Сейчас это ни к чему. Потом, в трактире, за кружечкой эля. Давайте лучше утолим любознательность досточтимого месьора Джарефа…

Но у месьора Джарефа были свои соображения на этот счет. Похоже, он просто хотел потянуть время разговором с немедийским графом, прежде так умело изображавшим туповатого стражника. Бешеный постоянно поглядывал наверх, ожидая, когда придет его час, и вот прозрачный купол святилища вдруг начал наливаться тревожным бело-голубым светом, восемь звезд встали в ровную линию, протянувшуюся от закатного горизонта до грани восхода, обитаемая людьми Сфера замкнула цепь и…

И тут случилось нечто невообразимое.

Видимо, предводитель Стаи владел способностью разговаривать со своими приближенными при помощи мысли, иначе ничем другим не объяснишь невероятную согласованность действий, так и не сложивших оружие оборотней.

Первым делом в действие кровавого спектакля вступила малышка Ани, которая и в облике пантеры сохраняла демоническую привлекательность. Угольно-черная гибкая кошка, наверняка сознавая, что неминуемо погибнет, рванулась в атаку на людей Гуннара — она в два мягких и долгих прыжка достигла лестницы, на которой стояли немедийцы, бросилась в самую их гущу и начала убивать. Долго противостоять прекрасно обученным воинам тайной службы Ани не могла, но внесла сумятицу в их ряды, а среди всех прочих вызвала легкую панику. Даже Гуннар слегка опешил и растерялся. Он-то полагал, что победа завоевана.

Сбившиеся в плотный строй оборотни, за спины которых и ускользнул Джареф, начали медленно отступать к алтарю Фреки, без особого труда сдерживая Конана и его приятелей, довольно быстро уяснивших, что Бешеный Вожак собирается закончить свою миссию любой ценой. Конан зарубил двоих, но вскоре он и Альбиорикс натолкнулись на такую ожесточенную оборону, что быстро пробиться к Джарефу, уже начавшему читать Книгу Бытия, было просто невозможно.

— Меч! — взревел Джареф, прибавив к этому простому слову несколько коротких звучных фраз на древнем наречии Карающей Длани. Конан, сообразив, что сейчас произойдет, прыгнул к валяющемуся без чувств советнику Вегелю, пытаясь перехватить магическое оружие, но клинок Скелоса, лежавший рядом с месьором советником, взмыл в воздух, попутно попытавшись рубануть наотмашь варвара. Конан, отлично зная, что с мечами Скелоса, которые действуют сами по себе (и действуют весьма умело, надо сказать), отшатнулся, споткнулся о тело Вегеля и упал. Клинок поднялся к звездным небесам, а затем нырнул вниз и оказался в руке Джарефа.

— Где Рангильдор? — варвар, едва поднявшись, суматошно оглядывал капище. Он точно помнил, что люди Вегеля принесли Рангильдор сюда, завернули в холстину и положили где-то в углу. Тут же к Конану подбежал бледный Тотлант. Волшебник нес позабытую всеми Книгу Веренелельд — рубины на золотой башенке пылали ало-оранжевым огнем, а сквозь камень проступали ясные силуэты рун.

— Вот Книга! — выдохнул Тотлант.— Где клинок? Давай сюда! Что значит — «отобрали»?! Да я тебя в жабу превращу, недоносок киммерийский!

Конан, в особо сложные и ответственные моменты соображавший исключительно быстро, глянул на башенку и машинально прочитал проступивший на рубинах рунный рисунок. Ему были видны только четыре символа — «Алгиз», «Хагалаз», «Райда», «Соули», то есть «Божественная сила», «Запрет», «Дорога», «Победа». Последняя руна, впрочем, могла означать и свет солнца.

Теперь стало понятно, какая это книга. Каждая руна — это отдельная история, длинная и запутанная. Но в то же время руны — это символы. Символы и магические знаки.

— Дайте меч, ублюдки! — надрывался Конан, пытаясь переорать шум драки, ибо черная пантера все еще продолжала сопротивляться немедийцам и постепенно отступала к Вратам, почти неуязвимая для клинков и арбалетных стрел, от которых уворачивалась с невероятной колдовской ловкостью.Джареф читал Книгу, возложив на ее страницы меч Скелоса. Тотлант с безумным ужасом в глазах наблюдал за Вратами. Из четырех засовов уже рухнули три. Конан ругался, на чем свет стоит, употребляя все знакомые ему языки и наречия, и остановился только, когда его схватил за плечо взмокший Гуннар и всучил длинный тяжелый сверток.