Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир - Майрон Вики - Страница 6

Дьюи Читатель Книг. Одно имя для библиотекарей, которые имеют дело с десятичной системой Дьюи. Одно для детей. И одно для всех. Это имя, которое вызывает желание учиться. Всему городу придется много читать и узнавать.

Дьюи Читатель Книг. Три имени для нашего королевского высочества, уверенного красивого кота. Я уверена, что нам стоило бы назвать его сэр Дьюи Читатель Книг, подумай мы об этом, но мы не просто библиотекари — мы из Айовы. Мы не любим помпезности и церемониальности. Не любит их и Дьюи. Он всегда откликается на свое первое имя, а порой и просто на Дью.

Глава 4

День в библиотеке

Кошки — существа, которым свойственны определенные привычки, и Дьюи не потребовалось много времени, чтобы создать порядок бытия. Когда я по утрам приходила в библиотеку, он ждал меня у входных дверей. Пока я снимала куртку и ставила сумку, он слегка перекусывал, а потом мы вместе обходили библиотеку, проверяя, все ли в порядке, и обсуждая наши вечера. Дьюи предпочитал все обнюхивать, а не говорить, но мне это было не важно. Библиотека, обычно с утра холодная и пустая, становилась живой и теплой.

После нашей прогулки Дьюи направлялся в комнату сотрудников. Если у какой-либо сотрудницы было плохое утро, он уделял ей дополнительное время. Джин Холлис Кларк, например, недавно вышла замуж и тратила сорок пять минут, чтобы добираться из Эстервилля до библиотеки. Вы могли подумать, что дорога утомляла ее, но Джин была самым спокойным человеком, которого я когда-либо встречала. Единственное, что ей не нравилось, — это трения между парой коллег. Когда она являлась на следующее утро, было заметно, что она напряжена, и Дьюи всегда оказывался рядом, чтобы успокоить ее. Он потрясающе чувствовал, кто нуждался в нем, и всегда охотно уделял время этому человеку. Но оно никогда не было слишком продолжительным. Проходило от двух минут до девяти — и Дьюи бросал то, чем он занимался, и бежал к входным дверям.

Наш первый посетитель всегда ждал снаружи в девять часов, когда мы открывали двери, и обычно входил с теплыми словами:

— Привет, Дьюи! Как ты провел утро?

«Привет, привет, — казалось мне, отвечал он, сидя на своем посту слева от двери. — Почему бы тебе не погладить кота?»

Но ответа не было. Ранние пташки обычно приходят по делу, и у них нет времени останавливаться и болтать с кошкой.

«Не приласкаешь? Ладно. Там, куда ты пришел, есть и другие люди — самые разные».

Дьюи не требовалось много времени, чтобы найти гостеприимные колени, и, поскольку читатель проводил тут не менее двух часов, ему хватало времени вздремнуть. Он уже так комфортно чувствовал себя в библиотеке, что без проблем засыпал в публичном месте. Он предпочитал устраиваться на чьих-то коленях, но, если их не было, мог свернуться и в ящике. Каталожные карточки хранились в небольших ящичках, размером с коробку для детской обуви. Дьюи нравилось залезать в них всеми четырьмя лапами и усаживаться, пусть даже его бока торчали с краев. Если ящик оказывался чуть больше, он, укладывал в него голову и хвост. И единственное, что вы тогда видели, был большой пук шерсти на спине, выглядывающий из ящика. Он выглядел как сдобная булочка. Как-то утром я нашла Дьюи спящим рядом с полным каталожным ящиком, в который он запустил одну лапу. Наверное, ему потребовалась пара часов, чтобы неохотно признать — места здесь больше нет.

Однажды я наблюдала, как он неторопливо пытается забраться в полупустую коробку с бумажными салфетками. Он засунул две передние лапы в прорезь на крышке, а затем осторожно разместил там и другие две. Медленно присев, покрутил задницей, пока та не втиснулась в коробку. Затем, подогнув передние лапы, стал ввинчивать в проем переднюю часть тела. Операция эта заняла у него четыре-пять минут, но в конечном счете снаружи остались лишь голова, торчащая с одной стороны, и хвост — с другой. Полуприкрыв глаза, он рассеянно смотрел куда-то в пространство, словно всего остального мира не существовало.

В эти дни Айова ввела специальные конверты для налоговых деклараций, и мы всегда держали наготове ящик с ними для наших посетителей. Половину своей первой зимы Дьюи провел свернувшись в этом ящике.

— Мне нужен один конверт, — нервничая, говорил посетитель, — но не хотелось бы беспокоить Дьюи. Что же делать?

— Не беспокойтесь. Он спит.

— Но разве это его не разбудит? Он же лежит на конвертах.

— О нет. Дьюи спит как убитый.

Клиент осторожно перекатывал Дьюи в сторону и бережнее, чем требовалось, вытаскивал один конверт. Он мог бы и лихо выдернуть его, как фокусник выдергивает скатерть из-под обеденного набора, но это ничего бы не изменило.

— На конверте остался кошачий волосок, но ничего страшного.

Другое любимое прибежище Дьюи было за копировальным аппаратом.

— Не волнуйтесь, — говорила я смущенному клиенту. — Вы его не побеспокоите. Он выбрал это место потому, что здесь тепло. Чем больше копий вы сделаете, тем больше тепла пойдет от машины, и он будет просто счастлив.

Если клиент не был уверен, что делать с Дьюи, мы таких колебаний не испытывали. Одним из моих первых решений было не тратить на содержание Дьюи ни одного пенни из библиотечных фондов. В задней комнате мы установили коробку, куда каждая сотрудница кидала накопившуюся мелочь для нужд Дьюи. Большинство из нас приносили из дому пустые банки из-под содовой. Сбор их для переработки был всеобщим увлечением, и Синтия Берендс каждую неделю относила их в пункт приема вторичного сырья. Таким образом, все мы вносили «вклад в общее дело», чтобы кормить котенка.

В обмен на эту скромную жертву мы получали бесконечные часы удовольствия. Дьюи нравилось прятаться в ящиках, и он обрел привычку выскакивать из них, когда вы меньше всего этого ожидали. Когда кто-либо расставлял книги по полкам, он влезал на тележку и путешествовал по библиотеке. А если Ким Петерсон, секретарь библиотеки, начинала печатать, то все знали: сейчас начнется представление. Заслышав треск клавиш, я тут же откладывала все дела и ждала сигнала.

— Дьюи опять охотится на клавиши! — кричала Ким.

Я вылетала из своего кабинета, чтобы увидеть, как Дьюи, стоя на задних лапах, перегибается через белую пишущую машинку Ким. Голова его дергалась из стороны в сторону вслед за кареткой, которая бегала справа налево и обратно до тех пор, пока он мог это выдержать, а потом он принимался кидаться на эти странные прыгающие существа, которые являлись всего лишь рычагами с буквами. Все сотрудники приходили сюда и, глядя на Дьюи, покатывались со смеху. Проказы Дьюи всегда собирали зрителей.

Наш маленький коллектив существовал без каких-либо сложностей. Все в библиотеке были настроены доброжелательно, но с годами сотрудники стали отдаляться друг от друга, разбиваться на группы. Только Дорис Армстронг, которая была старше и, наверное, умнее остальных, продолжала дружить со всеми. В середине рабочего помещения у нее стоял большой стол, на котором она оборачивала каждую новую книгу в пластик, и ее добрый юмор сплачивал нас. Кроме того, она была самой большой почитательницей кошек, и вскоре ее стол стал одним из самых любимых мест Дьюи. Поздним утром он вытягивался здесь, нежась на больших листах пластика и создавая еще один центр притяжения сотрудников. Здесь всем нам хватало места. Столь же важно, что Дьюи был другом всех наших детей (в случае с Дорис — внуков). Между нами, сослуживцами, не происходило ничего особенного: случалось, кто-то лишний раз не извинялся или слишком безапелляционно излагал свои взгляды, но стоило появиться Дьюи, как напряжение моментально сходило на нет. Мы смеялись, мы становились дружелюбнее, Дьюи сплачивал нас.

Сколько бы увлечений ни было у Дьюи, он никогда не нарушал привычный ход событий. Ровно в десять тридцать он просовывал голову в комнату персонала. Джин Холлис Кларк, оторвавшись от работы, ела свой йогурт и, если он терся около нее, давала ему облизать крышечку. Джин была тихой и трудолюбивой, но всегда находила возможность уделить время Дьюи. Если Дьюи хотелось побездельничать, он мог повиснуть вниз головой на левом плече Джин — всегда только на левом и никогда на правом, — пока она занималась бумагами. Через несколько месяцев Дьюи уже не позволял нам баюкать себя на руках (полагаю, он считал, что уже слишком взрослый для этого), так что все мы переняли подход Джин, когда Дьюи висит на левом плече. Мы называли это «таскать Дьюи».