Рождественский кинжал - Хейер Джорджетт - Страница 18

– А, вот и наш добрый Старри! – сказал Джозеф, вовлекая его в семейный круг таким дружеским обращением.

Но это было не так легко. Старри не шелохнулся, презирая людей, которые не знают своего места.

– Вы звонили, сэр? – сурово спросил дворецкий.

– Да, да! – ответил Джозеф. – Вы слышали ужасную новость? Не стоит и спрашивать!

– Не стоит, сэр. Новость сообщил штату прислуги Форд. Я крайне огорчен услышанным, сэр!

– А, Старри, вы тоже чувствуете это! Что за трагедия! Какое ужасное потрясение!

– Да, сэр, – ответил Старри, выражая этими простыми словами ту обиду, которую он испытывал. Все должны были почувствовать, что он никогда бы не согласился служить Натаниелю, если бы мог предвидеть такой вульгарный поворот событий. Вполне разумно было предположить, что он сделает заявление об уходе при первой же возможности.

Несколько обескураженный, Джозеф произнес уже спокойнее:

– Будет лучше, если вы подадите ужин. Хозяин не захотел бы, чтобы для его гостей что-нибудь изменилось, ведь так?

– Хорошо, сэр, – сказал Старри, отказываясь выражать свое мнение по этому спорному вопросу.

Он удалился, оставляя за собой след неодобрения. Вспоминая возбужденные вопросы и восклицания, прерванные его появлением, все почувствовали, что переступили грань допустимого в обществе. Мотисфонт откашлялся и заметил, что он не знает, что надо делать.

– А я знаю, – неожиданно твердо заявила Валерия. – Я хочу сказать, я никогда не думала, что такое может случиться со мной! Стив, мама очень рассердится! Я точно знаю, мне надо уехать домой!

– В Рождество поезда ходят довольно редко, – покачала головой Мод. – А когда идет снег, они могут застрять.

– Но я не могу ехать поездом! – не унималась Валерия. – Стив привез меня на машине.

– Извини, – равнодушно отвечал Стивен, – я не могу уехать.

– Но, Стив, ты же потом можешь вернуться, правда? Не хочу показаться надоедливой, но у меня не такие уж крепкие нервы. Я неделями не могу успокоиться даже из-за пустяка! Правда-правда!

Стивен не ответил ей. Ироничность сменилась напряженностью, и даже глупость Валерии не смогла вызвать знакомого насмешливого выражения на его лице. Отвечать пришлось Ройдону.

– Я был бы рад отвезти вас домой, – сказал драматург. – Я вижу, вы из тех легко возбудимых натур, которые обладают повышенно острой чувствительностью.

– Да, мама говорит, что я живу просто на нервах.

– В твоем бесчувственном туловище нет ни единого нерва, – сокрушительно произнесла Паула.

Валерию никогда в жизни так не оскорбляли. Она багрово покраснела, глаза у нее засверкали, казалось, общее напряжение выльется во взаимные оскорбления.

Вошел Старри, объявляя, что ужин подан. Ссора не состоялась. В подавленном молчании гости покойного Натаниеля вышли из комнаты.

Старри убрал приборы с места Натаниеля во главе стола. Эта пустота бросилась в глаза всем присутствующим, внезапно и непроизвольно напомнив всем о смерти хозяина и вдохновив Джозефа на новую тираду:

– Странно и печально будет мне видеть, как другой займет место Ната. Это случится, я знаю, мне надо мужественно смириться с этим, но я рад, что хотя бы в этот вечер я вижу лишь пустой его стул.

Этот краткий монолог не требовал комментариев. Но если кто и мог что-либо сказать, подумала Матильда, то только Стивен. Почти ожидая, что он буркнет что-нибудь неподобающее, она посмотрела на него через стол. Морщины у его рта сказали ей, что бестактность этого замечания не прошла для него незамеченной, но он ничем больше не показал, что слышал Джозефа.

Джозеф прошептал:

– Помоги мне, Тильда! Мы должны вести себя естественно! Нельзя допускать, чтобы этот ужас овладел нами!

Матильда не могла даже представить себе, чего он ждал от нее. Попытки завязать разговор, не касающийся смерти Натаниеля, покажутся вызывающими и закончатся неудачей. И она приступила к супу, не обращая внимания на Джозефа.

Валерия, немедленно став еще более чувствительной, отказалась от супа и сказала, что это ужасно – сидеть здесь и поглощать пищу в то время, как мистер Хериард, мертвый, лежит наверху.

– Ты не ешь суп, потому что считаешь, это повредит твоей фигуре. Ты сама говорила об этом, – сказала Паула.

– Некоторые слишком верят в диету, – внезапно заметила Мод. – Это хорошо, хотя сама я никогда не испытывала трудностей с пищеварением. Но Джозефу надо быть более осторожным. Ему противопоказана тяжелая пища...

Старри, который совещался в дверях с лакеем, подошел к Джозефу, наклонился к его плечу и зловеще пробормотал:

– Доктор Стоук, сэр.

Джозеф подался вперед:

– Стивен, мальчик мой! Доктор!

– Вам надо провести его наверх, – сказал Стивен.

– Ты не хочешь присутствовать? Ты вправе там находиться.

– Спасибо, но не во время ужина.

Джозеф отставил стул и поднялся, пытаясь, как должны были почувствовать все, любезно улыбнуться.

– Как хочешь, старина. Я понимаю.

– Хочется верить.

– Тише! Не надо горьких слов! – скорбно поджал губы Джозеф и вышел из комнаты.

Он встретил доктора в холле. Тот отдавал пальто и шляпу лакею.

– Стоук! – крикнул Джозеф. – Вы знаете, почему мы вас вызвали? Мне не надо объяснять вам?

– Слуга Хериарда сказал мне, что произошел несчастный случай, – ответил доктор. Он, прищурившись, посмотрел на Джозефа: – Надеюсь, ничего серьезного?

Джозеф сделал беспомощный жест.

– Он просто мертвый...

– Мертвый? – доктор был явно поражен. – О боже, что случилось?

– Ужасное дело, Стоук, – передернулся Джозеф. – Я проведу вас к Нату.

– Он в своей комнате? – Доктор взялся за чемоданчик.

Доктор был сильным, энергичным мужчиной и взбежал по лестнице раньше Джозефа. Перед дверью Наганиеля на стуле сидел Форд. Доктор, нахмурившись, глянул на лакея и прошел в комнату. Увидев позу, в которой лежал Натаниель, он быстро подошел к нему и опустился на колени.

Самый краткий осмотр убедил его в смерти пациента. Подняв глаза на вошедшего следом Джозефа, он отрывисто спросил:

– Лакей сообщил, что произошел несчастный случай. Что случилось?

Джозеф отвел глаза от тела Натаниеля и тихо сказал:

– Посмотрите на спину, Стоук!

Доктор быстро перевел взгляд на убитого. Стивен оставил Натаниеля почти в той же позе, в которой нашел его, – он лежал на левом боку, в пиджаке видна была небольшая кровавая дыра.

Последовало короткое молчание. Джозеф повернулся спиной к доктору и смотрел на затухающий огонь в камине.

Доктор поднялся с колен.

– Думаю, вы понимаете, что это убийство? Джозеф кивнул.

– Надо немедленно поставить в известность полицию.

– Уже. Они должны приехать с минуты на минуту.

– Я подожду их.

– Какое страшное потрясение! – Джозеф закрыл лицо руками.

Доктор согласился. Казалось, он тоже пережил шок.

– Наверное, вы не знаете кто?.. – спросил он, оставив фразу незаконченной.

Джозеф покачал головой.

– Я почти что хочу, чтобы мы никогда не узнали. Только бы знать, что он не мучался!

– Скорее всего нет, – заверил его Стоук.

– Спасибо. Какое облегчение! Думаю, он умер мгновенно.

– Во всяком случае, в течение очень небольшого промежутка времени, – допустил врач.

Джозеф вздохнул и погрузился в молчание, которое продолжалось до прибытия инспектора Бек-стоуна и его многочисленных помощников. Стивен провел полицейских наверх. Джозеф очнулся от задумчивости и приветствовал инспектора вымученной улыбкой:

– Вы знакомы с доктором Стоуком?

В комнате вдруг стало тесно. Над телом Натаниеля сержант совещался с доктором Стоуком, а хмурый на вид инспектор начал задавать вопросы.

– Ничем не могу помочь вам, – отвечал Стивен. – В последний раз я видел покойного еще живым... Внизу, в гостиной, около половины восьмого...

– Я понял, что это вы взломали дверь, сэр, и нашли тело?

– Я, вместе с лакеем. Вы везде найдете отпечатки наших пальцев.