Валентинов день (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 2

…М-м-м, каждое утро бы такие запахи — и я бы терпимее относилась к жизни. Я открыла глаза и сонно улыбнулась стоящему рядом мужчине.

— Привет, соня! — сказал он негромко. — Кофе будешь?

Я зажмурилась и вновь распахнула глаза. Денис никуда не делся — стоял передо мной в спортивной майке и широких мягких штанах — и, улыбаясь, разглядывал мою недоуменную физиономию.

— Дин? — я резко села, оглядываясь. Ну, конечно, как я вчера уснула на диване…

— Не стал тебя будить, — закончил мою мысль Денис и показал пальцем за спину. — Ночевал, сирота-сиротой, в спальне. Уже двенадцать. Я честно порхал на цыпочках. Тебе кофе в постель?

— В чашку! — буркнула я, все еще пытаясь проснуться. Обвинила спину уходящего Дениса. — Ты меня споил! Подсыпал снотворное!

— Скажи спасибо, что не мышьяка! — отозвался тот с кухни.

— Спасибо, — пробормотала я, спуская ноги с дивана. — Хотя тогда бы уже все было кончено…

Я долго мокла под душем, внушая организму, что он вполне отдохнул и выспался после суматошной рабочей недели. Организм верил слабо. Зевая, я прибрела на кухню. Бодрый до отвращения Денис поставил передо мной тарелку с горкой золотистых гренок. Налил громадную чашку крепчайшего кофе. Я с неприязнью посмотрела, как он с аппетитом расправляется со своим завтраком и, глотнув кофе, закрыла глаза. "Подымите мне веки…" Денис что-то сказал. Я посмотрела на него сквозь ресницы.

— У?

Денис глядел с интересом.

— Если не будить, можешь и сутки проспать?

— И двое.

— Классно выглядишь.

— Ага…

Я вздохнула — женщина должна выходить к завтраку накрашенной, ухоженной, уложенной, свеженькой и бодренькой, как бывшая "Пионерская зорька"…

Зазвенел дверной звонок. Мы оба подпрыгнули. Денис прекратил жевать и стал похож на хомяка с одной набитой щекой. Все мои родственники, друзья и знакомые твердо знают, что не стоит приходить ко мне в выходной раньше двух часов дня. Если ты не самоубийца, конечно. Мы подумали об одном и том же, потому что Денис, вновь энергично заработав челюстями, объяснил:

— За галстуком.

Я сорвалась с места:

— Если это он — убью. Его убью и тебя убью. И себя убью!

Я гремела замками. Значит, пришел убедиться, да? Ну, я тебе сейчас все доказательства представлю… Я распахнула дверь и с разбегу рявкнула:

— Что?!

Прямо в лицо своей подружке Соньке.

Та от неожиданности отпрыгнула.

— Ой! Привет, Оль!

— Привет! — в той же тональности машинально продолжила я, окидывая подозрительным взглядом лестничную площадку — не притаился ли где в засаде мой бывший.

— Я тебя, наверное, разбудила? — осторожно предположила Соня. — Я думала, уже первый час…

— Ладно, — сказала я, успокаиваясь. — Заходи.

— Я звонила, но у тебя все время занято…

Я покосилась на валявшийся у дивана телефон.

— Похоже, он после вчерашнего немного… не работает. Поди, уговаривать пришла? — подозрительно спросила я, видя, как подруга мнется. — Даже не вздумай!

— У Алены все-таки юбилей, — осторожно начала Сонька, — она же расстроится…

Она глянула за мое плечо и замерла. Ее глаза и рот изобразили три вопросительных "о?" Нет, скорее даже: "О?!"

— Малыш, а где у нас… — услышала я. И, обернувшись, тоже уронила челюсть. За считанные секунды этот подлец успел скинуть с себя одежду и теперь стоял в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер — волосы влажные, в руках бритва…

— О! — сказал и он, увидев перед собой Соню вместо предполагаемого Валеры. Я захлопнула челюсть, оглядела его с ног до головы зловещейшим взглядом. Это привело его в чувство — как бы слегка смутившись, Денис затянул полотенце потуже и послал Соньке свою знаменитую улыбочку, которая всегда меня бесила, но действовала убийственно на других дам самого разного возраста.

— Ох, простите, я и не слышал, что кто-то пришел, — сказал он, окидывая мою подругу томным длинным взглядом.

— Это вы меня извините, — пробормотала Соня, не сводя с него зачарованных глаз. — Я не хотела… я хотела…

Я решительно прервала классическую сцену «удав-кролик».

— Мне, правда, жалко, но я никуда не пойду, Сонь. Ты ж сама понимаешь…

Прихожая у меня маленькая, и Денису не было даже нужды шагать — он просто переменил положение — и по-хозяйски обнял меня за плечи. Проворковал мне в ухо:

— И куда это мы не идем?

Так как он по-прежнему смотрел на Соню, та послушно выпалила:

— У наших друзей сегодня юбилей, и Олю и Валеру… их обоих давно пригласили, а теперь… ну вы понимаете… а Валера там будет с Лариской, и Оля… нет, Олечка, я тебя понимаю, я бы тоже… но может, все-таки… А?

Все это она выдала, не сводя глаз с голого Дениса. Денис великодушно кивнул ей, словно что-то понял, и заглянул мне в глаза своим «удавьим» взглядом.

— Значит, все там будут?

— Все! — пискнула Сонька.

— А почему МЫ тогда там не будем? — осведомился Денис.

Я потеряла дар речи.

— Ой, как хорошо! — захлопала Сонька в ладоши. — Так я скажу Алене…

— Со-ня, — слабо позвала я. Не оборачиваясь, подружка махнула рукой:

— Я сама-сама открою! Ну, мы ждем вас в четыре, да?

— Обязательно будем! — заверил Денис. Сонька блеснула черными глазами, явно предвкушая цирк-алле в ресторане. Только афиши не хватает…

Я повернула голову и посмотрела на Дениса. Под моим взглядом великолепный, сексуальный, пантеристый Денис осторожно убрал руку с моих плеч и даже, кажется, в размерах уменьшился.

— Ну и что, — раздельно сказала я, взмахом руки указывая на него — от мокрой головы до босых ног, особо обозначив полотенце, — это все значит?

— Сижу, никого не трогаю, принимаю душ, — проворчал Денис, затягивая узел потуже. — Это полотенце.

— Для чего ты устроил этот спектакль?

— А, все равно без толку! — с сожалением заметил Денис, направляясь на кухню. Я шла следом, бормоча:

— Он и так каждый раз выворачивает все так, будто я виновата, что он ушел, а тут еще ты… Представляешь, как бы он обрадовался? Нет, ты представляешь, ЧТО бы он подумал?!

Денис повернулся так резко, что я врезалась в него, руки взлетели — удержаться — и скользнули по гладкой прохладной коже. Я тут же отдернула ладони, Денис выдохнул, словно растерял все слова, которые собирался мне ВЫДАТЬ. Сказал совершенно спокойно:

— Ну и что?

— Как — ну и что? — я села на табурет. — Он и так всегда думал, что ты… что мы с тобой…

— Ну и что? Тебе-то какая разница? Он тебя бросил, забыла? Какая разница, что этот козел о нас с тобой подумает?

— Он не… А если и козел! Ты-то что обзываешься? Ты, что ли, лучше?

— Ладно, я тоже козел. Довольна? А вот эти его мотания «туда-сюда» могут годами тянуться. Тебе это надо?

Я покорно кивала. Сама знаю такие пары… или лучше сказать — трио? Надоело мужику в одной семье — собрал вещички, пошел в другую. Чуть напрягли во второй, собрал вещички, вернулся в первую… И так — до тех пор, пока у одной из женщин терпение не лопнет. А женщины у нас терпели-ивые…

— Знаешь, — сказала я, ковыряя пальцем гренки. — Хотя бы не так неожиданно… вранье, что баба сразу догадывается. Ни черта я не догадывалась… А он уже полгода с Лариской… А тут еще приходит… за вещами. А я потом трясусь и думаю, что во мне не так… Почему он ушел?

Денис вскинул ладони. Сказал раздельно:

— Стоп. Стоп. Стоп. Все у тебя так. Все с тобой нормально…

— Ты сам говорил — если мужик гуляет, баба виновата.

— Не говорил!

— Нет, говорил!

— Ну, говорил… я же не о тебе, о себе говорил… Ну, ладно-ладно, хочешь быть виноватой — будь! Нечего было связываться с таким козлом!

Я шмыгнула носом.

— Так у него же таблички на рогах не было: " Я — козел"! Откуда я знала?

Подумала и сказала тоскливо:

— И, вообще, завтра День всех влюбленных, а мне даже подарка некому подарить!

— Подари мне, — предложил Денис. — А я — тебе.

— Ну, коне-ечно! Только и осталось!