Достойная леди - Хейер Джорджетт - Страница 33

– Сэр Джоффри? – переспросила она, ничего не понимая. – Здесь? Господи, что же могло случиться, чтобы заставить его приехать в город в такой поздний час?

– Не волнуйтесь, мисс Эннис! – по-отечески успокоил ее Лимбери. – Ничего страшного, просто у мистера Тома заболел зуб, миледи боится абсцесса, и поэтому она решила немедленно показать его доктору Уэсткотту. Сэр Джоффри прибыл минут за двадцать до начала ужина, но, когда он увидел, что у вас прием, он велел мне ни в коем случае ничего не говорить вам до конца вечера, поскольку он приехал в костюме для верховой езды и не хотел в таком виде появляться перед гостями. Я велел Джейн приготовить сэру Джоффри постель в голубой комнате, мисс, и сам отнес ему наверх ужин, зная, что вы хотели бы, чтобы я поступил именно так.

Мисс Фарлоу, которая прервала свои безуспешные попытки привести гостиную в порядок и подошла к ним, чтобы послушать, о чем идет речь, тут же воскликнула:

– О, бедный сэр Джоффри! Если бы я только знала! Я тут же поднялась бы наверх, чтобы убедиться, что он хорошо устроен… и я не хочу сказать, что Джейн нельзя доверять, потому что она – очень надежная девушка, но все же… Бедный маленький Том! Его папа, должно быть, ужасно страдает, нет ничего хуже, чем зубная боль, особенно когда формируется абсцесс, и мне это прекрасно известно, никогда не забуду те мучения, которые мне пришлось вынести, когда…

– Это у Тома болит зуб, а не у Джоффри! – резко сказала мисс Уичвуд, без всяких церемоний прерывая этот монолог.

– Я знаю, дорогая, но страдание собственного ребенка не может не мучить любящего родителя!

– О, какая чепуха! – сказала Эннис и поднялась наверх, чтобы постучать в дверь.

Войдя в голубую комнату, она увидела брата, который лениво перелистывал страницы журнала, стопкой которых его заботливо снабдил Лимбери. Рядом с Джоффри на столике стоял графин с бренди, а в руке он держал стакан. Увидев сестру, он опустошил стакан, а затем поставил его на столик и поднялся, чтобы приветствовать ее.

– Привет, Эннис! – сказал он, запечатлев на ее щеке братский поцелуй. – Похоже, я прибыл не совсем вовремя?

– Если бы ты предупредил меня о своем визите, я смогла бы лучше подготовиться к нему.

– О, не волнуйся на этот счет! – сказал он. – Лимбери прекрасно обо мне позаботился. Дело в том, что у меня не было времени сообщить тебе, пришлось немедленно выехать из «Твайнема». Полагаю, что Лимбери рассказал тебе?

– Да. Я так поняла, что у Тома заболел зуб, – ответила она.

– Именно так, – кивнул он. – Сегодня к вечеру ему стало гораздо хуже, и мы боимся, что у корня зуба образуется абсцесс. Десять к одному, что это – обыкновенный флюс, но Амабел решила непременно привезти его в Бат и показать доктору Уэсткотту, чтобы тот решил, что делать.

Что-то в его поведении показалось Эннис подозрительным, и она сказала:

– Мне кажется, что это слишком далекое путешествие для того, чтобы вырвать ребенку больной зуб. Может, вам было бы лучше отвезти его во Фроум?

– А, ты имеешь в виду старого Меллинга, но Амабел ему не доверяет. Нам очень рекомендовали показать Тома именно Уэсткотту. Поэтому я поехал вперед, чтобы предварительно договориться с Уэсткоттом, а тебя, дорогая сестрица, попросить приютить их на пару дней.

– Их? – переспросила Эннис, одолеваемая дурными предчувствиями.

– Амабел и Тома, – объяснил Джоффри. – И конечно, няню, которая будет присматривать за детьми.

– Амабел привезет с собой и малышку? – спросила мисс Уичвуд, тщательно контролируя свой голос.

– Да… да, конечно! Понимаешь, Амабел не может одна справиться с Томом, и, конечно, нельзя ожидать, что она оставит малышку без няни. Но они нисколько тебя не побеспокоят, Эннис! В твоем большом доме наверняка найдется место для двоих маленьких детей и их няни!

– Совершенно верно! И так же верно, что меня они не побеспокоят! Но вот моих слуг они побеспокоят, и даже очень, – ведь никто из них не привык работать в доме, где есть грудной ребенок, за которым нужен особый уход, так же как и за его няней! Поэтому, если уж ты собрался навязать мне всю свою семью, я просила бы тебя включить в список прибывающих также и горничную, которая будет обслуживать няню и младенца!

– Конечно, если тебе неудобно принять мою семью…

– Мне это крайне неудобно! – перебила она его. – Ты прекрасно знаешь, Джоффри, что у меня сейчас живет Люсилла Карлтонн! И я удивлена, что ты ожидаешь от меня, что я в такое время смогу уделять внимание Амабел и твоим детям!

– Но я полагал, что твоя собственная семья имеет на тебя больше прав, чем мисс Карлтонн, – обиженно заявил сэр Джоффри.

– Вы не имеете на меня вообще никаких прав! – отрезала мисс Уичвуд. – И Люсилла не имеет! И кто бы то ни был еще! Именно поэтому я и уехала из «Твайнема» и переселилась в Бат, чтобы быть себе хозяйкой, а не отчитываться перед тобой или еще кем-либо за свои поступки и превратиться в конце концов в незамужнюю тетушку! Как мисс Вернем, которую все очень ценят за помощь, которую она оказывает своей сестре. На нее можно положиться, она всегда присмотрит за детьми, когда мистер и миссис Вернем решат в очередной раз отправиться в Лондон, чтобы развеяться! Но во все остальное время она всегда мешает. Она не может избежать этой судьбы, потому что у нее нет ни гроша своих денег. Но у меня деньги есть, и я избежала этого!

– Что ты говоришь! – воскликнул Джоффри. – Хотелось бы мне знать, какие такие требования выдвигались к тебе, когда ты жила с нами!

– О, никаких! Но если живешь в чужом доме, ты просто обязан принимать участие в домашних делах, и кто может знать, когда ты и Амабел стали бы говорить: «О, Эннис займется этим! Ей все равно нечего делать!»

– Я уверен, что ты просто не отдаешь себе отчета в том, что говоришь! – заявил он. – Ты вышла из себя – из-за чего? Только из-за того, что я рискнул попросить тебя приютить на несколько дней мою жену и детей! Честное слово, Эннис…

– Ты не просил меня, Джоффри! Ты все устроил так, что я просто не могу отказаться принять их, потому что ты заставил Амабел отправиться в путь уже завтра утром.

– Пойми, я должен был организовать все как можно скорее, Том плакал от боли, – угрюмо проворчал он. – Он не спал всю прошлую ночь, если хочешь знать, а теперь ты требуешь от меня, чтобы я сначала написал тебе письмо, отправил его почтой и ожидал твоего ответа!

– Вовсе нет! Если бы я знала об этом, я бы скорее ожидала от тебя, что ты немедленно отвезешь Тома к Меллингу, как только малыш пожаловался на зубную боль, что бы ни думала Амабел о Меллинге как о враче! Бог мой, разве нужно большое мастерство, чтобы вырвать молочный зуб? Я уверена, что и доктор Тарпорли удалил бы его в одно мгновение, избавив Тома от бессонной ночи!

На это сэру Джоффри нечего было возразить. Он выглядел огорченным.

– В таком случае мне придется поискать для своей семьи подходящее жилье в городе! – заявил он с чувством уязвленной гордости.

– И все злые языки Бата ту же начнут трудиться изо всех сил! Завтра утром я прикажу приготовить комнаты, но боюсь, у меня не будет возможности развлекать Амабел так, как я того хотела бы: у меня намечено очень много визитов, и помимо этого я должна сопровождать Люсиллу, когда она выходит из дому. На какое-то время ее дядя вверил ее моему попечению, и это обязательство я должна выполнять!

Пустив эту парфянскую стрелу, мисс Уичвуд вышла из комнаты. Она кипела от гнева, потому что поведение брата и его надуманный повод для его внезапного приезда утвердили ее в подозрениях, что настоящей причиной является его решимость предотвратить какое бы то ни было сближение между ею и Оливером Карлтонном. Она решила, что Амабел брат уготовил роль дуэньи – хотя что смогла бы сделать Амабел (робкая бедняжка!), чтобы помешать Эннис поступать так, как ей того хочется! Мисс Уичвуд была слишком разъярена, чтобы понять Джоффри, план которого являлся неловкой, но добросердечной попыткой защитить ее от человека, которого он искренне считал опасным для своей сестры. Когда Эннис, подойдя к своей спальне, увидела на пороге мисс Фарлоу, ее гнев закипел с новой силой. Она ни секунды не сомневалась в том, что за внезапное прибытие Джоффри она должна благодарить именно мисс Фарлоу, и ей доставило бы величайшее наслаждение схватить эту старую курицу, вечно лезущую не в свои дела кузину, и долго трясти ее, пока та не избавится от привычки к безостановочной болтовне, а потом еще и надрать ей уши. Подавив это совершенно не подобающее леди желание, мисс Уичвуд холодно спросила ее: