Русь и Орда. Великая империя средних веков - Фоменко Анатолий Тимофеевич - Страница 8

Пытаясь «оправдать» Татищева, современный комментатор пишет: «Можно ли обвинять историка первой половины XVIII века в том, что он поверил Иоакимовской летописи, когда даже в наши дни находятся авторы, которые ищут в БАСНОСЛОВНЫХ СКАЗАНИЯХ ростовскрго Артынова подлинное отражение действительных событий чуть ли не Киевского времени» [832], т. 1, с. 51.

Наконец, отметим яркий штрих, усиливающий подозрения и наглядно показывающий, как быстро менялась обстановка вокруг русских исторических источников в XVIII веке. Оказывается, «Татищев пользовался КАК РАЗ ТЕМИ МАТЕРИАЛАМИ, КОТОРЫЕ НЕ СОХРАНИЛИСЬ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53. В этом отношении Татищев удивительным образом отличается от Карамзина. Считается, что, «труд Карамзина почти целиком (за исключением Троицкой пергаментной летописи) основан на источниках, СОХРАНИВШИХСЯ В НАШИХ АРХИВАХ» [832], т. 1, с. 53.

И как это удалось Татищеву подобрать для своей «Истории» именно те источники, которые через некоторое время «почему-то» погибнут? Вот возможное объяснение. Татищев пользовался источниками XIV–XVI веков, которые относились к истории Поволжья и Сибири, в частности — «КАЗАНСКИМИ И АСТРАХАНСКИМИ АРХИВАМИ, НЕ ДОШЕДШИМИ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53.

Мы считаем, что все эти архивы БЫЛИ ПРОСТО УНИЧТОЖЕНЫ В XVIII веке, уже после Татищева. Как мы теперь понимаем, поволжские и сибирские источники XIV–XVI веков, вероятно, многое могли рассказать об истинной истории Руси-Орды. Даже после первых романовских чисток там, видимо, что-то еще сохранялось.

Теперь обратимся к фигуре профессора истории и официального историографа в Петербурге при Академии наук — Г. Ф. Миллера. Миллер получил заказ на написание русской истории. Однако также не смог найти источников по истории Руси в столицах и поэтому якобы был вынужден отправиться в путешествие по провинциям в 1733–1743 годах. Причем в Сибирь! Следовательно, имеющиеся сегодня летописи, лежащие в основе нашей истории, «привезены» Миллером якобы из Сибири. В то же время хорошо известно, что они носят яркие следы стиля ЮГО-ЗАПАДНОЙ Руси.

По возвращении из Сибири Миллер и получил официальную должность историографа. Однако при поступлении на службу ему пришлось дать, выражаясь современном языком, подписку о неразглашении государственной ТАЙНЫ. Об этом сообщает Шлёцер: «Миллер говорил о ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТАЙНАХ, КОТОРЫМИ ПРИШЛОСЬ БЫ ОВЛАДЕТЬ, ЕСЛИ ЗАНЯТЬСЯ ОБРАБОТКОЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ; но эти тайны доверяются только тому, кто на всю жизнь записывается на русскую службу… Тогда я еще не знал, что МИЛЛЕР САМ СДЕЛАЛ ПОДОБНУЮ ОПЛОШНОСТЬ… И ЛИШИЛ СЕБЯ… ОТСТАВКИ» [979], с. 76.

А. Л. Шлёцер был нанят Миллером как домашний учитель для его детей, с приглашением принять участие в его, Миллера, исторических и географических трудах. В своих воспоминаниях Шлёцер так отзывается об архиве русских летописей, имевшихся в распоряжении Миллера: «Киевская летопись игумен Феодосия и летопись XIII столетия неизвестного автора… была бы большим пособием, если бы были изданы… ибо… [в них] опиисывается история главнейших вождей и князей, а также говорится ОБ ОБШИРНЕЙШИХ ПРИОБРЕТЕНИЯХ ЗЕМЕЛЬ древнейших времен» [979], с. 46.

Шлёцер отказался дать обязательство о неразглашении государственной тайны и поэтому НЕ БЫЛ ДОПУЩЕН К АРХИВАМ МИЛЛЕРА. Рукописи, которые Шлёцер обработал, о нашел в архивах Академии наук.

Вся эта картина означает, что привычная нам сегодня версия русской истории очень позднего происхождения. Кроме того, оказывается, что она была выдвинута ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦАМИ. С некоторым успехом современные историки демагогически «загораживаются» Татищевым — первым русским историком. Мол, первым был все-таки русский. А о том, что труд Татищева был на самом деле УТРАЧЕН и затем неизвестно по каким рукописям издан МИЛЛЕРОМ, обычно не говорят.

Атмосферу романовско-миллеровской исторической школы хорошо передал С. М. Строев. Он писал: «Во всех этих томах видны усилия, стремящиеся к одной цели: доказать, подкреплять, утверждать, распространять ОДНИ И ТЕ ЖЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ГИПОТЕЗЫ, — и только от совокупных, долговременных трудов стольких ученых эти гипотезы могли получить тот ВИД ИСТИНЫ, который столько же льстил самолюбию исследователей, сколько и самолюбию читателей… НА ВОЗРАЖЕНИЯ ВАШИ НЕ ОТВЕЧАЮТ возражениями: их забрасывают кучею собственных имен и думают, что эти имена ЗАСТАВЯТ МОЛЧАТЬ, в угоду известному авторитету» [774], с. 3–4.

После нашего анализа русской истории, когда обнаружилось, что версия Байера — Миллера — Шлёцера содержит ГРУБЕЙШИЕ ОШИБКИ, мы вынуждены совсем по-другому взглянуть на всю их «деятельность». Возможно, она во многом объясняется тем, что тогда было время известного иностранного засилья на Руси, ОРГАНИЗОВАННОГО ДИНАСТИЕЙ РОМАНОВЫХ. Искажение подлинной русской истории в версии Шлёцера — Миллера — Байера получает естественное объяснение как одна из важнейших идеологических задач САМОЙ РОМАНОВСКОЙ ДИНАСТИИ. Приезжие немцы-профессора попросту добросовестно исполнили данный им заказ. Был бы заказ другим, написали бы по-другому.

Возникает закономерный вопрос. А где же были русские историки? Почему РУССКАЯ история написана ИНОСТРАНЦАМИ? В каких еще европейских странах ОТЕЧЕСТВЕННУЮ историю писали ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦЫ?

Всем известен обычно предлагаемый ответ. Мол, русская наука была в то время в зачаточном состоянии и потому пришлось звать просвещенных немцев. Мы же предлагаем другой ответ. Скорее всего, после неудачного опыта с Татищевым Романовы решили, что для работы с ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ТАЙНАМИ В РУССКОЙ ИСТОРИИ лучше подойдут иностранцы. Они послушнее, языка не знают, русская история им безразлична.

Одним из основных противников Миллера был М. В. Ломоносов. Опираясь на «античные» источники, Ломоносов например, утверждал, что у славян не менее древняя история, чем у других народов. В своем «Кратком летописце» он писал: «В начале шестого столетия по Христе Словянское имя весьма распространилось; и могущество сего народа не только во Фракии, в Македонии, в Истрии и в Далмации было страшно; но и к разрушению Римской империи способствовало весьма много» [493], с 53. I В начале XIX века в русской истории сформировалось новое «скептическое» направление. Его лидером был профессор М. Т. Каченовский. Суть спорных вопросов хорошо сформулирована в предисловии к книге Г. П. Буткова с красноречивым названием «Оборона летописи Русской, Несторовой, от навета скептиков» [109].

Оказывается, скептики считали, что ДРЕВНИЕ РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ «ЕСТЬ ПЕСТРАЯ СМЕСЬ БЫЛЕЙ С НЕБЫЛИЦ ЦАМИ, основаны будучи на преданиях искаженных, на выдумках, на подлогах, на вставках, на применении к России иноземных происшествий. Короче, скептики хотят, чтобы мы Рюрика, Аскольда, Дира и Олега принимали за мифы; об Игоре же, Ольге, Святославе, Владимире и Ярославе знали бы не более того, сколько эти государи наши известны были иностранцам; а эпоху переселения славян на севере нашем и начало Новгорода не возводили бы выше первой половины XII века» [109], с. ii-iii.

Забегая вперед, отметим, что предлагаемая нами реконструкция русской истории хорошо объясняет, почему русские скептики-критики романовско-миллеровской версии истории, с одной стороны, говорили о древности славянства, опираясь на «античные» источники, а с другой стороны — упорно возражали против искусственного удревнения русской истории. Это противоречие связано с глубокими хронологическими перекосами во всем здании скалигеровской хронологической версии. Оно полностью исчезает после перенесения, согласно нашей реконструкции, «античной» истории в Средние века. Мы закончим этот раздел еще одной цитатой, показывающей, что уничтожение древнерусских первоисточников целенаправленно продолжалось и в XVIII, и даже в XIX веках. Речь идет о рукописной библиотеке Спасо-Ярославского монастыря. «Среди рукописей монастырской книгохранильницы было… три рукописи светского содержания — исторические сочинения: здесь две Палеи и знаменитый Спасо-Ярославский Хронограф. ВСЕ ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ РУКОПИСИ… ИСЧЕЗЛИ ИЗ СПАССКОЙ БИБЛИОТЕКИ В СЕРЕДИНЕ XVIII И В XIX В.» [400], с. 76.