Алый король - Ниммо Дженни - Страница 25

В главной столовой освещение было умеренное, но всеобщее внимание привлекли несколько железных держателей для факелов, закрепленных на стенах. Неужели и факелы в них вставят? И разведут огонь в камине?

Даже у самых приветливых официанток школьной столовой испортился характер. Их изматывали дополнительные хлопоты. Каждую минуту кто-нибудь из них проносился по коридору с подносом, полным столового серебра, которое уже тысячу лет не извлекалось на белый свет.

Из подвалов и кладовых доставались фарфоровые тарелки, хрустальные бокалы, золотые блюда. Все сносилось в кухню и там намывалось и начищалось до невозможного блеска.

По всем прежде темноватым коридорам, соединявшим столовые с холлом, теперь разливался сказочно яркий свет. А еще Чарли заметил, что некоторые портреты украшены золотыми лентами. Но не все, а, очевидно, только те, которые имели отношение к наиболее почетным гостям.

Чарли с Билли сидели в спальне и наблюдали, как остальные мальчики укладывают сумки. Чарли чувствовал странное и удивительное воодушевление, но старался не подавать виду и выглядел даже мрачным. Но когда Брайн Хвастун и Руп, небрежно закинув сумки на плечо, направились к дверям, он не выдержал и усмехнулся буквально одним уголком губ.

— Ты чего это ухмыляешься? — обрушился на него Хвастун.

— У Рупа такая тяжелая сумка, он, того и гляди, рухнет. Сколько конфет ты туда затолкал, а, Руп?

Кое-кто захихикал.

— Заткнись! — рявкнул Руп.

— Желаю тебе плохих выходных, Чарли Бон, — взяв Рупа на буксир, попрощался Хвастун и вышел из комнаты.

Последними ушли Габриэль и Фиделио. Они пожелали Чарли удачи и пообещали встретиться с ним в воскресенье.

— Я принесу хомячков и тебе, — пообещал Габриэль и помахал на прощание рукой.

Вскоре после того, как школу покинули последние ученики, в спальню зашла Лукреция Юбим и сообщила мальчикам, что сегодня они будут ужинать раньше положенного.

— К шести вы должны вернуться сюда. Свет будет выключен в семь. И чтобы до завтрака ни один из вас из спальни и носа не высовывал.

— Свет в семь часов? — не удержался Чарли. — Почему?

— А что ж ты думал! В наказание. А теперь приведите себя в порядок. Ужин в половине шестого в малой столовой. — И со злорадной улыбкой Лукреция удалилась.

Они отправились на поиски кухарки и нашли ее очень озабоченной. Вокруг нее лихорадочно суетились помощницы, да и сама она металась между холодильной камерой и огромными печами.

— Так, этих сто, этих тоже сто… Черепаховый суп, пирожки с голубями, тушеное мясо… Этому без мяса, этой без крема… — бормотала она на ходу. — Привет, мальчики, — даже не взглянув на ребят, бросила она. — Боюсь, для вас есть только печеная фасоль и тосты.

Кухарка выложила из кастрюли фасоль на две тарелки с тостами и добавила две чашки с заварным кремом.

— А когда начинается обед? — поинтересовался Чарли.

— В половине седьмого, а я не успеваю!

К ней подлетела кучка обезумевших помощниц, и она махнула мальчикам рукой:

— Извините, голубчики, мне надо бежать.

Чарли потащил поднос в столовую и бухнул его на стол, расположенный подальше от раздачи. Стоял такой шум, что мальчики с трудом слышали друг друга. Они со всей возможной скоростью проглотили ужин и вымелись из столовой.

В спальне они переоделись в пижамы и прокрались на верхнюю площадку лестницы.

Улегшись на животы, они из-за балясин разглядывали огромный холл. Сейчас его было не узнать. Большинство гостей были в вечерних нарядах, но присутствовали и несколько человек в тюрбанах, несколько — в расшитых золотом халатах и в цветастых накидках. Ребята углядели еще несколько длинных белых рубах, а один гость и вовсе был с головы до пят закутан в красный шелк и подпоясан ремнем, на котором висел кинжал в богато украшенных ножнах. Группа женщин в сари беседовала с женщинами в кимоно. А в другой группе люди в ярких одеждах, видно, не очень понимали друг друга, потому что все время нетерпеливо склонялись друг к другу.

Мистер Иезекииль, в черном бархатном пиджаке и красной ермолке, крутился на своей коляске в самой толчее, а из спинки его кресла со свистом и треском вылетали петарды и шутихи. Иногда гости, попавшиеся на его пути, отскакивали и дули на обожженные руки.

Официантки, в коротких черных платьицах, белых шапочках и передничках, сновали в толпе, разнося закуски, а официанты, в красных с золотом камзолах, ловко балансируя подносами, подавали шампанское.

У подножия лестницы арфистка в свободном розовом платье перебирала струны огромной золоченой арфы, звуки которой иногда перекрывали гул толпы.

— Здесь остались только самые злые и противные, — вплотную придвинув голову к голове Чарли, прошептал Билли.

— О чем ты? — тоже шепотом спросил Чарли.

— Алый король. Его хорошие дети навсегда ушли из замка. И даже уехали из страны. Так что некоторые из тех, внизу, наверное, из-за границы и произошли от хороших детей.

Такое в голову Чарли не приходило, поэтому он еще внимательнее стал присматриваться к гостям. Интересно, показалось ему или на самом деле у большинства принарядившихся работников академии очень настороженные выражения лиц? И конечно, они выглядят куда более угрюмо, чем гости. Те же вели себя дружелюбно и непринужденно, то и дело улыбаясь и смеясь.

Чарли взглянул на часы. Без пяти семь. Он толкнул Билли в бок:

— Через пять минут в спальню явится надзирательница. Как только она уйдет, мы слезем вниз и где-нибудь спрячемся на то время, пока все будут сидеть за столом.

Они осторожно убрались с площадки и кинулись в спальню. Едва мальчики успели заскочить в постели, как дверь открылась и на пороге появилась надзирательница. Она весьма непривычно выглядела в длинном изумрудно-зеленом платье. Зеленые серьги свисали почти до плеч, а гладко зачесанные серые волосы стягивал на затылке зеленый же бант.

— Выключаю свет, — холодно предупредила она. — И кстати, на тот случай, если вам вздумается побродить, советую запомнить: наказание за это будет гораздо более серьезным, чем это.

— Да, надзирательница, — смиренно отозвался Чарли.

Он подумал, что довольно нечестно включать в наказание еще и Билли, но решил промолчать.

Тетка Лукреция выключила свет, но вдруг задержалась в открытых дверях:

— Не хочешь ли сказать, как хорошо выглядит твоя тетя, а?

— Нет, тетя, — ответил Чарли. — То есть я хотел сказать да…

Дверь с шумом захлопнулась.

Он прислушался к удаляющимся шагам:

— Она больше не вернется. Не похоже, чтобы вернулась.

— Держу пари, она хочет поймать какого-нибудь богатенького директора, — хихикнул Билли.

Мальчики подождали еще немного, потом выскочили из спальни, прокрались на боковую лестницу и спустились по ней. Они оказались в коридоре, ведущем мимо буфетов в подвальный этаж, где располагалась главная столовая. Стараясь держаться в тени, они почти уже добрались до цели, но тут из зеленого буфета задом выплыла одна из официанток. Она катила тележку, уставленную мелкими тарелками.

Мальчики вжались в стену, но она все равно их заметила.

— Привет, мальчики. Что вы здесь делаете? — разглядывая их пижамы, спросила она.

— Мы хотим пить, — заторопился Чарли. — Нас мучит ужасная жажда, но не пить же там, наверху, сырую воду из ржавых труб…

— Вот бедняги. Ну, заходите и попейте сами. — Она кивнула на дверь зеленого буфета.

— Большое спасибо. — Чарли улыбнулся как можно приветливее.

Но в зеленый буфет лучше не заходить. Там хозяйничает миссис Уидон, особа злая и вспыльчивая, да и кухарка неважная. Позовет еще мужа, чтобы отвел их обратно в спальню.

Официантка покатила мимо них тележку.

— Подумаешь, не те тарелки! Чего так суетиться? — ворчала она себе под нос.

И скрылась в синем буфете. Как только девушка повернулась к ним спиной, мальчики кинулись дальше.

— А где спрячемся? — спросил Билли, когда они добрались до дверей главной столовой.