Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила - - Страница 16

Окончательный вид трехголовой схеме в XVII веке придал профессор Христофор Целлариус. Его открытие выглядело вполне к месту. Биологи того времени были уверены, что мухи и тараканы заводятся сами собой из грязи. Географические карты на треть состояли из белых пятен. Физики увлеченно искали теплород, а кое-где еще и философский камень.

На протяжении следующих столетий науки развивались бурно. Ни одно положение наук, современных Целлариусу, не осталось в неприкосновенности. За одним исключением – вы уже догадались каким?

Правда, «Новое время» все растягивалось и растягивалось и никак не хотело кончаться. Поэтому для обозначения ХХ века пробовали ввести термин «Новейшее время». Смешная выдумка. Если так пойдет, то ХXIV век будет именоваться Самое-Самое-Наиновейшее время.

Пропорции данной схемы чудовищны: в разделе «Древний мир» содержится столько же тысячелетий, сколько десятилетий содержится в разделе «Новое время». Границы невнятны: разброс в оценках начала периода «Средневековье» составляет больше двух тысяч лет. Тем не менее три периода данной схемы и объединяют сегодня то, что положено изучать историкам.

7

Утром на автовокзале города Абакан (Хакасия) я нанял таксиста и поехал осматривать окрестности. День выдался холодный. Приличной шапки с собой у меня не было, и уши от холода немного ломило. Зато в машине было натоплено, тепло, уютно. Я курил и смотрел в окно. Центр Абакана состоял из блочных пятиэтажек, а окраины – из деревянных избушек. С архитектурной точки зрения наиболее интересен был ансамбль местной тюрьмы. Несколько высоченных, крашенных в веселенькие цвета корпусов. Зеки торчали у окон и махали проезжающим машинам руками.

Водитель был русский. Руками он не держался за руль, а прямо на ходу щелкал кедровые орешки. Город Абакан кончился быстро. Дальше мужчина гнал прямо через степь. И в этой степи через каждые пятьдесят метров торчали холмики старинных курганов. В основном совсем небольшие – метр-два в высоту. Но их здесь были тысячи. Может быть, даже десятки тысяч.

Осматривать каждую встречную достопримечательность я не собирался. На это ушли бы годы. Водителю я сказал, что хотел бы взглянуть лишь на царский курган Большой Салбык. Где именно он расположен, водитель не знал. Иногда он останавливался возле хакасских поселков, спрашивал у аборигенов дорогу. Те каждый раз показывали пальцами в разные стороны и клялись, что ехать нужно вон туда.

Водитель возвращался в машину, выкручивал руль и негромко ругался:

– Чертовы хакасы. С самого утра уже пьяные. Специально ведь врут. Не хотят, чтобы ты на их священные места смотрел.

Мы снова долго ехали через степь, а потом нам опять указывали в противоположную сторону, и водитель опять разворачивался и матюгался. Между хакасских изб бродили стаи огромных хищных собак с подрубленными хвостами. Водитель рассказывал, что есть поселки, куда русским вообще лучше не соваться. И машину отнимут, и самим наваляют. Но это не тут, а ближе к горам. Здесь-то хакасы мирные, только вечно пьяные. И сами они, и девки ихние...

– Ты вот знаешь, что у хакасок щель идет не вдоль, как у наших баб, а поперек? Точно тебе говорю! Мне один мужик шепнул, у которого с хакасской было это самое. Щель, говорит, вот такенная, идет поперек, а когда хакаски ходят, она у них чавкает, как рот. Зря не веришь.

– Да я верю.

– Ты сам-то откуда? А к нам зачем? Только курганы осмотреть, и все? Специально за этим, что ли, приехал? Во ты даешь! Только посмотреть – и домой? Вот это да! А еще где-нибудь был?

– Да. В Тыве.

– Ух ты! За Саянами был?

– Был.

Водитель помрачнел.

– Знаешь, я тебе так скажу. Я вот сибиряк. Здесь, в Абакане, родился, здесь сорок четыре года и прожил. Но мне ни разу и в голову не приходило на ту сторону ездить, понимаешь? Потому что Тыва есть Тыва. Повезло тебе, парень.

– Почему?

– Ну, как объяснить? Ты ведь видел тувинцев, да? То-то и оно! У них там даже фамилии какие-то нечеловеческие: все на два «о» начинаются. Типа «Ооджан». Или там «Оолун». Так что, считай, повезло тебе, парень, что ты с той стороны невредимым выбрался.

8

Стоящий посреди степи царский курган Большой Салбык мы отыскали только после обеда. Правда, осматривать там было особенно нечего. Когда-то он торчал над землей, будто небольшая гора. А потом археологи срыли его почти до основания, и от самого огромного сооружения Северной Азии осталось лишь несколько каменных столбов, каждый весом в сорок тонн.

Если смотреть отсюда, из сердца Азии, то привычные исторические схемы вовсе не кажутся такими уж стопроцентно верными. Я не имею в виду, что человеческое прошлое полно загадок. Это и так понятно. Также я не имею в виду, что уровень развития древних цивилизаций был куда выше, чем мы можем представить. Об этом пусть напишут оригиналы-уфологи. Я хочу сказать всего лишь, что нам, современным, от этих древних цивилизаций ничего не досталось. Высок был уровень их развития или не очень высок – сегодня это уже не важно. Потому что все они давно мертвы и забыты.

Человеческое прошлое – это вовсе не общая копилка, куда понемногу складывают свои достижения культуры с разных концов земли. Вовсе не башня, где первые этажи построены древними, последние будут достроены людьми будущего, а мы пока находимся где-то посерединке. Прошлое – это просто очень-очень много людей, которые когда-то жили, но потом умерли. И нам от них ничего не досталось.

Скажем, самая громадная постройка человеческой древности – это вовсе не пирамида Хеопса и не Колизей, а так называемый Маунд Монахов в американском штате Иллинойс. На его строительство было затрачено почти триста лет непрерывного труда, а по объему эта рукотворная гора превосходит любую из египетских пирамид. Согласитесь, звучит неплохо, а? Вот только какое влияние оказал Маунд на историю? А никакого! Индейцы долго трудились, строили свой курган, отделывали его поверхность. А потом они умерли, и курган стал понемногу разрушаться. С годами разрушился довольно здорово. И что?

Я выбрался из машины. Салбыкские столбы были огромные и многотонные. Они напоминали старые ногти. Кое-где на камнях сохранились древние рисунки, но разглядеть их сегодня уже невозможно: камни покрыты надписями типа «Здесь были мы, семья Желудевых из Удмуртии, 1964 год».

Принято считать, будто история – это летящая из прошлого в будущее стрела. Века проходят, стрела летит, с каждым веком человечество становится все цивилизованнее. Некоторые оригиналы вносят поправку: не стрела, а скорее уж спираль. То есть века, конечно, идут, да только движутся они по кругу и все без конца повторяется. Но вот лично мне более правдоподобной кажется совсем иная картинка: история – это не линия, а пунктир. Много-много начал и концов. Миллиарды жизней, которые уже кончились, ушли в землю, забыты и не нашли никакого продолжения в будущем.

Современные историки пытаются изучать то, чего нет: единую и непрерывную историю человечества от питекантропа до наших дней. Вместо этого историкам следовало бы обратить внимание на факт, не замечать который невозможно. История – это не непрерывное развитие, а череда смертей. Человечество вовсе не накапливает свой опыт... вернее, конечно, накапливает до какого-то момента... но потом случается катастрофа, и все приходится строить заново... приблизительно раз в полтора тысячелетия культуры гибнут, и следующим поколениям приходится начинать с нуля.

Сказав водителю, чтобы он подождал еще немного, сейчас поедем, я напоследок вскарабкался на вершину главного салбыкского столба. Слева были видны еще шесть громадных земляных пирамид. Справа – всего три. Несколько тысяч лет назад кто-то все это построил. В ту эпоху эти степи были практически центром мира. А сегодня они почти необитаемы. Кто знает, может быть, очень скоро похожим образом будет выглядеть и родная мне Европа?