Приди, весна - Лэндис Джил Мари - Страница 35

Убитый лось обеспечил его сегодня, после того как он закончил разделку огромной туши, ужином: до смерти устав от рубки, упаковки и погрузки мяса, он позволил себе полакомиться свежей печенью, нанизав ее на прутик и поджарив над костром. Он чувствовал себя усталым, но сытым, и знал, что сегодня ночью даже присутствие Анники Сторм не помешает ему уснуть.

А в хижине Анника сидела за столом, опершись подбородком на ладони, и смотрела на дверь. Ее беспокойство сменилось гневом, который вскоре опять перешел в беспокойство. Что, если Бака Скотта накрыло лавиной или на него напал дикий зверь? Что, если он свалился с обрыва? Что, если он никогда не вернется и ей придется заботиться о Бейби, пока не растает снег или к ним случайно не завернет какой-нибудь охотник? И как она узнает, кому можно доверять?

Она закрыла лицо руками и попыталась вспомнить все, чему в последние дни учил ее Бак. Желудок сжал нервный спазм. Он должен вернуться. С ним все должно быть в порядке.

Он должен.

В течение всего дня она пыталась доказать самой себе, что не скучает по Баку. Но вместо того, чтобы наслаждаться одиночеством, она думала о том, как в хижине без него неуютно и тихо. Чувство одиночества усиливалось с каждым часом. Каждый раз, выходя во двор и вглядываясь в сгущавшиеся сумерки в надежде увидеть Бака, Анника все больше проникалась сознанием того, как ей без него одиноко.

Бейби была плохим утешением. Девочка довольно спокойно вела себя все утро, перебирая пуговицы и играя со своими самодельными игрушками, но ближе к вечеру начала капризничать и хныкать, говоря, что хочет увидеть Бака. Попытки Анники успокоить ее ни к чему не привели. Бесконечное хныканье лишь усиливало тревогу самой Анники. В конце концов она поклялась, что, как только Бак Скотт переступит через порог, она убьет его собственными руками. Она пожарила яичницу, и ей удалось кое-как покормить Бейби. Потом она уложила ее в постель, и ребенок заснул, устав плакать.

Анника отвела с лица выбившуюся из прически прядь волос и подумала, что нет смысла сидеть, уставившись на дверь. Она решила готовиться ко сну, как обычно, и надеяться, что Бак вернется утром. Сняв шерстяной костюм, она аккуратно сложила его и повесила на спинку стула. Затем умылась холодной водой над тазиком, стоявшим на скамейке. В это время Бак обычно укладывал Бейби. Сидя на краешке кровати, он рассказывал ей какую-нибудь историю, пока малышка не засыпала.

Анника вспомнила, как в один из вечеров она спросила Бака, почему у Бейби нет собственной кровати.

– Я как-то попытался поставить ей кровать, но она не захотела в ней спать, а из-за тесноты я кровать убрал. А в чем дело?

– Не знаю, – Анника пожала плечами. – Просто кое-кто… ну кое-кто посчитал бы, что неприлично взрослому мужчине спать с маленькой девочкой.

Едва эти слова сорвались у нее с языка, она уже пожалела о них. Бак покраснел, потом его смущение переросло в еле сдерживаемую ярость. Он не разговаривал с Анникой до следующего дня.

Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, Анника расстелила свои постельные принадлежности и, забравшись под толстые одеяла, принялась расчесывать волосы. Огонь еле теплился, но в хижине было не холодно. Температура воздуха повысилась, что было на руку Баку, если он решил заночевать вне дома. Не в первый раз ей пришло в голову, что Бак солгал ей, что они вовсе не отрезаны от остального мира и Бак может уезжать из долины, когда захочет.

Возможно, подумала Анника, яростно проводя расческой по волосам, он сейчас находится в теплом салуне какого-нибудь небольшого городка. Возможно – она бросила расческу назад в саквояж и захлопнула его – он в гостях у кого-нибудь из своих друзей и сейчас потешается над ней. Она представила его, словно увидела воочию: непокорная грива волос, в которых отражался свет лампы, полные губы раздвинуты в редкой улыбке, голубые глаза искрятся смехом.

А может, он сейчас с женщиной. Анника отбросила шкуры и встала. Схватив кусок дерева, она подбросила его в огонь и тут же пожалела об этом необдуманном поступке – искры посыпались опасно близко от ее постели. Она взяла стоявшую в углу метлу и тщательно замела перед камином, проверив, не осталось ли на полу пепла или угольков.

Она не собиралась терпеть, что из нее делают дуру – и кто? Бак Скотт! – и была полна решимости сказать ему об этом, как только он войдет в дверь.

Если он войдет в дверь.

ГЛАВА 11

Уставший до изнеможения Бак провел мула мимо хижины и спешился у коптильни. Кусок за куском он разгрузил мясо и подвесил его к низким потолочным балкам в маленьком деревянном строении. При таком холоде мясо не испортится за ночь, а утром он начнет обработку, после которой его можно будет хранить несколько месяцев.

Он надеялся, что Анника уже спит, и собирался нагреть воды, вымыться и залезть в постель. Если же она не спит, придется подождать и посмотреть, в каком она настроении.

Рукам было холодно даже в перчатках, пальцы онемели, потому что почти весь день он работал без перчаток. У него ушло больше, чем обычно, времени на то, чтобы расседлать лошадь, отвязать мула и насыпать зерна в кормушку. Из трубы поднимался дым, и Бак чувствовал запах горящего дерева. Ему стало теплее при одной мысли о том, что в хижине горит огонь. До появления в его жизни Анники он с Бейби частенько приезжал домой к потухшему очагу. До появления Анники он не мог позволить себе слишком долго заниматься разделкой убитого животного, поскольку рядом крутилась Бейби. Большая часть добычи доставалась волкам.

До появления Анники…

Как бы он ни старался, он не мог отрицать, что предвкушает встречу с ней. Он думал о ней весь этот долгий утомительный день. К своему удивлению, он обнаружил, что ему не хватает даже их словесных поединков, и, по мере того как тянулся день, он все яснее понимал, насколько ее присутствие скрасило одиночество, бывшее его постоянным спутником.

К тому времени, когда Бак, похлопав лошадь по крупу, направился к хижине, он даже стал подумывать, не найти ли ему еще одну невесту по переписке. Его, конечно, очень удручила потеря денег, посланных на проезд Алисе Соумс, но, возможно, ради того, чтобы обзавестись подругой, стоило предпринять еще одну попытку.

Услышав, что кто-то двигается позади хижины, Анника попыталась сдвинуть стол и забаррикадировать дверь, но тяжелый деревянный стол с толстенными ножками не желал сдвигаться с места. Сердце ее бешено колотилось, хотя приглушенный шум снаружи стал потише. Она сидела на краешке кровати, прямая как жердь, сжимая в руках разделочный нож, и ее не слишком утешало то, что Бейби спала. Она удивлялась, как это стук ее сердца не разбудил девочку.

Сначала она подумала, что это может быть Бак. Но он обычно сначала входил в дом, проверял, все ли в порядке, и уж потом шел расседлывать лошадь и заниматься дичью, которую привез. Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, пытаясь различить среди них звуки шагов, Анника спрашивала себя, кто или что двигается вокруг дома. Наверное это медведь, подумала она, никак не меньше, судя по тяжелому топоту, который она слышала. Потом все звуки прекратились, и она вздохнула с облегчением, но буквально в следующее мгновение услышала, как кто-то или что-то дергает дверную ручку. Не раздумывая она вскочила с кровати, словно выпущенное из пушки ядро. Она сжимала в руках нож, преисполненная решимости – хотя и не знала, как это делается, – пустить его в ход для защиты себя и Бейби. Не в силах более томиться ожиданием, она потянулась к дверной ручке, собираясь распахнуть дверь и захватить незваного гостя врасплох.

Дверная ручка неожиданно вырвалась из рук Бака Скотта, дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с Анникой Сторм, направившей на него нож. Ее распущенные волосы были расчесаны до блеска. В широко раскрытых глазах застыл страх. Он стоял так близко от нее, что видел ее влажные губы и густые ресницы. Щеки ее пылали. Фланелевая рубашка была накинута поверх некогда белой сорочки, из-под подола виднелись ноги в чулках. Она уставилась на него, лишившись от неожиданности дара речи. Нож все еще был угрожающе поднят.