Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей - Страница 5

Впрочем, открытие Дежнёва в полном смысле этого слова открытием, пожалуй, не стало. И сам он был надолго забыт, и не было у русского первопроходца точных данных о том, что же он и его товарищи совершили. Подлинная география восточной оконечности Русской земли ложилась на карту медленно, ценой не только больших трудов, но и — многих жизней.

Даже капитан-командор российского флота, датчанин Витус Беринг, чьим именем назван пролив между Россией и Америкой, не сразу понял, что он прошел теми водами, которые разделяют два материка. Беринг вообще-то искал перешеек, их соединяющий. И лишь в ходе 2-й Камчатской экспедиции Северо-Западная Америка как отдельный материк была открыта достоверно.

Но я пишу не историю географических открытий, и эта первоначальная ошибка Беринга не так уж для нас и важна. Важно то, что он, отправленный к Тихому океану прямым наказом Великого Петра, и 1-я и 2- я Камчатские экспедиции Беринга сыграли в будущей судьбе Русской Америки роль немалую.

А вот то, что за границу попало разными (но равно нелегальными, незаконными) путями не менее десяти копий итоговой карты 1-й Камчатской экспедиции — это уже не по части географии, а по части историко-политического шулерства.

Так же как афера с первой европейской публикацией карты путешествия Беринга. Впервые ее опубликовал Жан дю Альд в Париже в 1735 году. Дю Альд сообщал, что карту, мол, получил от польского короля, а тому ее преподнесли-де неизвестные доброжелатели.

Правда, французский же историк Каен признается, что к дю Альду эта карта попала от видного французского географа д'Анвиля. А уж д'Анвилю ее передал некто Делиль, с 1726 по 1747 год работавший в России и переправивший оттуда в Европу несколько сотен русских карт.

Как видим, шулеры случаются не только за карточным, но и за картографическим столом.

ПОЭТОМУ пора, да и к месту, рассказать о русских первооткрывателях Русской Америки и северных тихоокеанских «окрестностей». Одновременно это будет продолжением рассказа о приоритетах.

Впрочем, вначале небольшое вводное отступление…

Петровскую эпоху я бы не стал определять как эпоху открытий. Она сама — вся открытие, потому что лишь с нее начинается соединение русской сметки и отваги с европейским знанием.

И поэтому одним из главных достижений этой эпохи надо считать новый массовый тип русского человека, созданного волей и гением Петра.

Деятельные русские люди в Сибири и на Дальнем Востоке были не в диковинку — других там и не было. А вот образованные деятельные русские люди…

Такие пришли в глухие восточные места впервые.

И новые, ученые, петровские геодезисты начали огромную работу по уже научной съемке территории восточной России. А также — по освоению морских пространств Восточного, Тихого океана, которые тоже надо было обойти в вёдро и в ненастье. Обойти, изучить и положить на карты.

Петр Чичагов, Алексей Кушелев, Михаил Зиновьев, Петр Скобельцин, Петр Чаплин, Василий Шетилов, Иван Свистунов, Дмитрий Баскаков, Иван Евреинов, Федор Лужин…

Все — молодые ребята.

Все имена — русские.

И все — петровские питомцы.

Два последних из этого списка в июне 1721 года впервые достигли центральной группы Курильских островов до Симушира включительно и четырнадцать из них нанесли на карту. В конце 1722 года Евреинов в Казани лично представил царю-труженику сводную карту Сибири, Камчатки и Курильских островов. Это, уважаемый мой читатель, было почти три сотни лет назад!

На Дальний Восток их послал непосредственно Петр, приказавший, чтобы геодезисты Иван Михайлов Евреинов и Федор Федоров Лужин досрочно сдали экзамен за полный курс Морской академии, в которой они обучались, и во главе отряда из двадцати человек отправились на выполнение дальнего секретного задания.

Кормщиком у них был архангельский помор Кондратий Мошков, посланный по распоряжению опять же Петра из Архангельска в Охотск… Позднее он плавал с Берингом и Чириковым, а в 1732 году вместе с Федоровым и Гвоздевым достиг северо-западного «носа» Америки.

Маршрут Евреинову и Лужину определил сам царь: «До Камчатки и далее, куды вам указано, и описать тамошние места, где сошлася ли Америка с Азией…»

Это — еще до появления на дальних берегах регулярных экспедиций…

А в шестидесятые-семидесятые годы на Курилах русские люди бывали уже как в месте знакомом. Сотник Иван Черных с отрядом побывал на девятнадцати островах, в 1767 году зимовал на Симушире, в 1768-м — на Урупе…

Иркутский посадский Дмитрий Яковлевич Шебалин после гибели его бригантины во время сильнейшего землетрясения на Урупе пробыл там два года и лишь потом на байдарах со своими спутниками добрался до Камчатки.

1-я Камчатская экспедиция была задумана Петром в конце 1724 года — незадолго до смерти. Причем есть основания предполагать, что Петр о проливном разрыве между Азией и Америкой знал или, по крайней мере, догадывался.

Так или иначе, в соответствии с инструкциями уже скончавшегося царя в 1725 году начинается первая русская научная морская экспедиция Беринга.

Лейтенант Алексей Ильич Чириков и выходец из Дании лейтенант Мартын Петрович Шпанберг были у Беринга помощниками.

Чириков оказался на высоте, Шпанберг — не очень. Но Шпанберг на этих страницах должен быть помянут уже потому, что его отдельный отряд прошел северным путем от Камчатки к Японии и проследил всю Курильскую гряду от Камчатского Носа до японского Хоккайдо.

И было это в 1739 году. Дух петровской эпохи на паркете петербургских гостиных уже во многом выветрился, это была мрачная пора бироновщины… Но дух Петра жил в этих веселых и крепких ребятах — заросших бородами, пропахших табачищем, противоцинготной черемшой и противокручинной водкой…

Алексей Чириков позднее ходил и далеко к востоку, добираясь в 1741 году до залива Аляска. Его отчет в Адмиралтейств-коллегию о плавании в этих местах стал первым в истории описанием северозападных берегов Америки.

А, к слову, первую исторически доказанную зимовку русских на Аляскинском полуострове провел на его юго-западном берегу зимой 1760/61 года промышленник-мореход Гавриил Пушкарев.

Эти ребята (тоже ведь — птенцы гнезда Петрова!) не только шли по океанским волнам на легких судах, но еще и изобретали! Мартын Шпанберг был человеком без полета фантазии, подозрительным и завистливым. И его помощник штурман Петров имел у него репутацию горького пьяницы. А вот же Петров сочинял навигацию и придумывал новый инструмент для определения долготы на море.

Инструмент у него вышел «неудачный». Однако исторически удачным был его новый взгляд на мир и на себя в этом мире — совершенно иной, чем у его терпеливо-выносливых, упорных, но таких невежественных предшественников.

В отряде Шпанберга был и геодезист Михаил Гвоздев. Он уже был упомянут мной ранее. А сейчас мы вернемся к нему, а заодно и к вопросу о приоритетах…

Между 1-й и 2-й экспедициями Беринга, 23 июля 1732 года, от берегов Камчатки отошел много повидавший бот «Святой Гавриил». За четыре года до этого на нем плавал сам Беринг. Теперь плаванием руководил Гвоздев, а штурманом был Иван Федоров. С ними было на борту еще 37 человек.

Гвоздев и Федоров пришли на Охотское море с экспедицией якутского казачьего головы Афанасия Федотовича Шестакова. Назначенный в 1727 году главным командиром Северо-Восточного края, он прибыл с штурманом Яковом Генсом как для новых открытий в Тихом океане, так и прежде всего для сбора пушного ясака с местного населения.

Уж не знаю, насколько последнее дело у него шло успешно, но был он, похоже, крут, потому что, как сообщает блестящий коллективный труд 1952 года «Русские мореплаватели», был убит в марте 1730 года в Пенжинской губе «во время зимнего завоевательного похода».

Шестаков построил два судна, да два бота он получил от Беринга (в том числе и «Гавриил»). Теперь за главного остался Генс, но летом 1732 года из-за тяжелой болезни он передал командование «Гавриилом» Федорову (в октябре 1737 года Генс, состоя при 2-й Камчатской экспедиции Беринга, умер в Тобольске, а 8 декабря 1741 года во время зимовки на Командорских островах умер от цинги и капитан-командор Беринг).